Евгения вздохнула.

– Это трудно объяснить. Но поверь, этот эпизод был полностью инсценирован. За рулем машины, которую мы обгоняли, сидел Алекс, а навстречу ехал Панин. Мы все в прошлом году занимались экстремальным вождением. А у меня это вообще когда-то было самым сильным увлечением… Обочина с левой стороны дороги широкая и гладкая, просто ночью этого не видно, и в том месте, где мы поравнялись с Сергеем, широкий заезд.

– Это звучит как безумие! – не выдержала Яна. – А если бы это оказался не Панин? Дорога ведь не частная?

– Не частная, но мало популярная, особенно ночью. И потом, мы подготовились: с обоих концов отрезка в двадцать километров были инсценированы ДТП – таким образом, чтобы никто не проскочил в течение тех пяти-семи минут, что были нам нужны.

– Те машины на обочине, – вспомнила девушка.

– Да, – ответила Евгения. – Сразу после того, как мы проехали мимо, они перегородили проезд. И то же самое с другой стороны. Никаких боковых съездов, развязок на этом участке нет, все было вполне безопасно.

– Безопасно, – автоматически повторила Яна. – Безопасно? Да мы с ним разминулись на ладонь! Разве это можно просчитать?

– Как видишь, можно, – в голосе Ольховской появилась грустная усмешка.

Яна повернулась и посмотрела на нее: девушка стояла, опираясь руками о крыло автомобиля и низко опустив голову, пряди длинных волос свисали, закрывая лицо. Что-то было нелогичное, странно дикое во всей этой ситуации, но какой задать еще вопрос, чтобы небо и земля снова вернулись на свое привычное место? И тут все ее недоумение и шок внезапно сами собой выразились в двух простых словах:

– Но зачем?!

Евгения медленными рассеянными движениями заправила пряди волос за уши и обернулась к помощнику. При первом же ее движении Яна резко отступила на шаг, и Евгения замерла в той же позе вполоборота к девушке, одной рукой чуть опираясь на машину.

– Видишь ли, я уже сказала, что ты мне нравишься…

– Что? Не помню…

– Да? А, ну да, нет… То есть… да, но…

Обе девушки, совсем запутавшись, настороженно посмотрели друг на друга.

«Она слишком правильная, чтобы покупать медицинскую справку… Но как тогда ей удалось пройти психиатра? А может, у нее вообще нет водительского удостоверения?», – самостоятельно текли мысли Яны, пока она смотрела, как ее визави нервно теребит кончики волос, подыскивая нужные слова. Наконец, Евгения произнесла:

– Я уже говорила вот это: мне нравится, как ты работаешь. Я долго за тобой наблюдала, присматривалась, но кадровое агентство не ошиблось: ты действительно прекрасный сотрудник. Не было ни одного поручения, которое бы ты не сделала вовремя и абсолютно безупречно. А ведь я поручала тебе дела, которые не каждому хорошему менеджеру по зубам. И еще прекрасный кофе – всегда к моему приходу… я помню, кому этим обязана.

Яна недоверчиво кивнула, ожидая продолжения.

– Мне очень бы хотелось, чтобы ты стала частью моей команды. Чтобы я могла на тебя во всем положиться, доверять тебе.

– Ты можешь полностью доверять мне, – Яна постаралась, чтобы это прозвучало не очень лицемерно.

Евгения сделала неопределенный жест рукой и тут же замерла, заметив, как девушка вновь инстинктивно отшатнулась от нее подальше.

– Яна, пойми… мне все нравится в твоей работе. Но я не понимала твоего поведения, когда мы ездили, например к детишкам в Рыбинское или к нашим старикам… Ты сразу делалась такой отстраненной, чужой. Тебя как будто все они очень злили, особенно эти несчастные, беспризорные дети. Я не могла понять, в чем дело, и знала лишь один способ это преодолеть.

– Какой же? Убить меня? – в голосе девушки прозвучала холодная насмешка; хотя она уже почти успокоилась, внутри нее только начинала по-настоящему разгораться злость.

Евгения смотрела на нее, как казалось, расстроенно, и остерегалась от совершения каких-либо движений.

– Попытаться сместить твою «точку сборки».

– Что?

«Так, все понятно, она наверняка что-то нюхает… или курит?», – с этими мыслями Яна внутренне подобралась, готовясь при необходимости резко отпрыгнуть в сторону. Не замечая ее напряженности, Евгения воодушевленно продолжила:

– Я подумала, что небольшой шок поможет тебе осознать цель и ценность жизни… своей, этих стариков, детей, бездомных… Ради чего мы живем? Чтобы как крысы, бегать по кругу в поисках лучшего куска сыра? Или все-таки ради того, чтобы помочь ближнему? Чтобы хотя бы попытаться кого-то спасти?

«Нет, это не наркотики, а скорее, секта… и как я раньше не поняла… даже название подходящее – «Свет»… хорошенький «небольшой шок», – Яна почти перестала слушать то, о чем говорила ей темноволосая девушка, и сконцентрировалась на наблюдениях за ее движениями. Тем временем, та продолжала:

– Яна, мне очень хочется, чтобы ты была в моей команде, стала одной из нас. Но дело в том… в ней могут быть только те люди, которые разделяют мои ценности. Мне… было очень странно, как холодно ты реагируешь на все это… на человеческую боль. Так не должно было быть! Тем более… – тут Евгения замолчала.

– Тем более что?

После паузы Ольховская будничным голосом сказала:

– Так ты не поедешь дальше со мной? Я могу позвонить Панину, и он отвезет тебя домой.

Яна молча наблюдала, как она достает мобильник, хмурится, ищет номер в списке контактов, а сама продолжала думать. Первые сильные эмоции улеглись, и она старалась оценить эту ситуацию с точки зрения своей настоящей работы. «Да, она ненормальная, и я определенно рискую жизнью, находясь рядом. Но разве кто-то обещал, что квест пройти легко? Я точно попрошу Егора удвоить мое ежемесячное вознаграждение… Агдамов был просто невинный ягненок по сравнению с этой чокнутой», – мысли пронеслись в ее голове стремительно, как рой пчел, и на выходе получилась удивившая ее саму фраза:

– Я поеду с тобой. Но ты должна пообещать, что потом научишь меня делать настоящий полицейский разворот.

Евгения замерла, затем очень серьезно ответила:

– Обещаю.

Яна покосилась на спидометр: стрелка едва доходила до восьмидесяти километров.

– Мы можем ехать и быстрее, – заметила она.

Ольховская бросила на нее быстрый взгляд и снова сосредоточенно уставилась на дорогу.

Режим движения ничуть не изменился, и Яна, выждав минуту, снова подала голос:

– Я и правда в порядке, давай поедем хотя бы сто?

Евгения ответила с легким сожалением:

– Не могу, слишком темно, и тормозной путь обязывает ехать с такой скоростью. Да и осталось-то всего ничего.

Яна замолчала, вспомнив, что временами сумасшедшие способны рассуждать весьма логично. По сути, девушка уже обдумывала отчет, который напишет для Егора по результатам сегодняшней поездки. «И все-таки, как бы поинтересоваться осторожно, есть ли у нее водительские права?»

– Приехали, – Евгения остановила машину в кромешной тьме.

– Это не Валгалла? Что здесь? – девушка с опаской посмотрела сквозь стекло: место казалось глухим, и было легко представить, как партизаны приводили сюда на расстрел пойманных вражеских солдат.

Вместо ответа Ольховская вышла из автомобиля, обошла его кругом, распахнула дверь и протянула руку Яне.

– Так трудно просто верить мне?

Яна посмотрела на ее руку, перевела взгляд на лицо – в неярком салонном свете оно показалось ей бледным и очень серьезным, – потом вложила свою руку в ее и честно ответила:

– Труднее, чем час назад, – при этом девушка воспользовалась предложенной ей помощью, чтобы выбраться из машины.

Луна опять зашла за тучи, но можно было рассмотреть силуэт большого холма на фоне темного неба – к нему и направилась Евгения, не выпуская руку девушки из своей сухой горячей руки. Пройдя несколько шагов, Яна почувствовала что-то вроде куража, подрастающего на дрожжах любопытства. «С чего я вообще взяла, что надо бояться? Если бы она хотела меня убить, то могла бы давно это сделать. Потом, я ей нравлюсь… то есть, ей нравится, как я работаю, так зачем же убивать хорошего сотрудника?», – девушка уже с интересом следовала за Евгенией, поражаясь, как точно она передвигается в кромешной тьме среди кустарников и деревьев. Сначала под ногами у них была твердая тропинка, но потом она кончилась, и Яна вскоре поняла, что они огибают холм.