Полдюжины помощников шерифа начали прочесывать территорию выставки, свет их фонарей рыскал в темноте. Полицейские Оленьего Озера столпились вокруг «Шевроле» в нерешительности. Кто их послал и куда? Должны ли они вообще что-то делать по приказу женщины, которую они никогда не видели прежде? Меган бросила взгляд на Нуги, и он поспешно заставил их двигаться, повторив приказ. Она спрыгнула вниз с капота «Лумины», приземляясь прямо перед шерифом.

— Агент О’Мэлли, — сказала она, протягивая руку в перчатке.

Расс Стайгер покровительственно посмотрел на нее большими темными глазами, явно проигнорировав ее символический жест вежливости.

— В Сент-Поле перевелись все мужчины?

— Нет. — Ее улыбка была остра, как ятаган. — Они приняли свежее решение и послали наиболее компетентного человека, а не того, у которого самый большой член.

Шериф мигнул, как будто она ударила его по лбу молотком. О, Христос! Де Пальма устроил бы ей выволочку, услышь он этот разговор с шерифом округа. И неважно, что она знала агентов мужского пола, у которых были такие словечки, от которых завяли бы уши даже у матросов! Это был мужской разговор, бравада в раздевалках. Но ей дали точные инструкции произвести хорошее впечатление, никого не обижать, не наступить на любимые мозоли. Однако Меган отлично понимала, что произойдет, если она будет держать рот на замке и поклоняться местным царькам. Она закончит тем, что будет сидеть в офисе, заполняя формы и подправляя себе кутикулы. Не надо быть гением, чтобы разобраться в поведении человека и увидеть, что именно этот монарх похож на большого американского лося-самца и вежливое похлопывание по плечу не привлечет его внимание; он нуждался в чем-то большем, вроде резкого сильного удара промеж глаз, каким обладают игроки в бейсбол.

Шериф фыркнул.

— Расс Стайгер, шериф паркового округа. Лео был крутым парнем.

— Да, ну, в общем, он теперь мертв, а у нас есть дело, которое надо закончить, — сказала Меган, сытая по горло хвалебными речами в адрес Лео. — Давайте начнем, прежде чем появится пресса. — Она намеренно повернулась к нему спиной, затем, спохватившись, резко бросила через плечо: — Если ваши парни найдут что-нибудь на территории выставки, шериф, звоните мне. Я буду координировать действия на командном пункте.

Меган глубоко вздохнула. Усталость давила на нее, как жернов. Но сейчас для нее сложились едва ли не идеальные условия, чтобы установить контакт с местными парнями. Она должна быть начеку и наступать каждую секунду, или ее растопчет стадо в ботинках сорок пятого размера, так что ей не следовало бы отвлекаться. Каждый раз, когда она закрывала глаза, она могла видеть Джоша Кирквуда, улыбающегося с фотографии третьего класса. Она могла видеть и его мать, изящную красоту лица которой искажало чувство вины и такой ужасный страх, который Меган не могла даже представить.

Боль, острая, как удар ледоруба, пронзила правый висок. У нее возникло плохое предчувствие. Похищения редко заканчивались счастливо. Сообщение, которое они нашли в вещевой сумке Джоша, как колокол судьбы, звенело в голове: невежество не значит невинность, но ГРЕХ.

То, что записка была напечатана, предполагало преднамеренность, и вся эта идея похищения сильно пахла серьезным умственным расстройством. Она хотела бы знать, имеют они дело с местным жителем или нет, с кем-нибудь, кто знаком с Оленьим Озером, или с кем-то, кто просто бродил вокруг достаточно долго, чтобы разобраться в порядке городской жизни. Или, возможно, преступник был кем-то, кто рассекал по скоростным автомагистралям между штатами, выжидая подходящего момента или настроения, чтобы схватить ребенка и исчезнуть. Возможно, у него целый бардачок напечатанных писем, цель которых — вселить страх в сердца тех, кто остался позади. Многообразные возможности, леденящие сердце вероятности.

На каждом шагу полицейского учат не идти на поводу у эмоций. Хороший совет, но чертовски трудно следовать ему, когда жертва — ребенок. Сердце Меган разрывалось от мысли, что маленького мальчика втянули в бог знает какой ужас. Она сознавала, что он — маленький, одинокий и испуганный, — должно быть, чувствует себя брошенным. Воспоминания о своем собственном детстве поднялись из глубины души и, как нефтяное пятно на воде, заволокли ее мысли.

Крик раздался справа от Меган. Она оглянулась назад как раз вовремя, чтобы разглядеть пару гончих собак, несущихся прямо на нее с горящими глазами и высунутыми длинными розовыми языками. В последнюю секунду они бросились в разные стороны, задев ее ноги большими мускулистыми телами. Меган потеряла равновесие и шлепнулась на дорогу.

— Ой, черт, это они за кроликом! — Человек, похожий на одного из рекламных киблеровских эльфов в одежде для гонок на снегоходе, посмотрел вниз на Меган с неприязнью, но затем протянул ей руку. — Извините, мисс.

— Агент О’Мэлли, БКР, — сказала она автоматически, и недовольная гримаска появилась на ее лице, когда она позволила ему помочь ей встать.

— Арт Гейбл. Извините меня, мисс, мне надо вернуть Хекли и Йекли.

— Хекли и Йекли? — Она с замирающим сердцем наблюдала, как Арт помчался за собаками с дурацкими именами персонажей послевоенных мультфильмов. — О! Иисус, Мария и Иосиф!

— Это лучшее, что мы смогли сделать незамедлительно, — сказал Митч. Он припарковал свой «Форд» в освещенной зоне перед ареной. — Я позвонил в поисково-спасательный клуб собаководства и в подразделение кинологов в Миннеаполисе. Они прибудут сюда с собаками в течение двух часов.

Проблемы глубинки. Меган вздохнула.

— Мобильная лаборатория в пути. Вертолеты должны быть здесь в течение часа. Как родители?

Лицо Митча помрачнело. Он покачал головой.

— Ханна подавлена. Пол злится. Они оба напуганы. Я оставил Натали подежурить в доме, чтобы встретить телефонного мастера.

— Хорошо. Так будет проще.

— Пол приедет помочь в поисках.

Меган зажмурилась и застонала.

— Да знаю, знаю, — проворчал Митч. — Но я не смог остановить его. Он должен чувствовать, что помогает, что-то делает.

— Да, ну ладно. Если бы мы знали, где не искать Джоша, мы могли бы послать его туда. — Она могла понять желание родителя сделать что-то в такой ситуации, но никто не хотел бы, чтобы именно отец обнаружил тело своего ребенка или чтобы гражданское лицо невольно пропустило или уничтожило улики.

— Я разрешу ему быть с ребятами шерифа. Они начали?

— О да… Я и Уайт Эрп пообщались с ними со всеми. Они были крайне возбуждены, — ответила она с сарказмом.

— А! Так я вижу, вы уже познакомились с Рассом?

— Очаровательный парень. Будь я рыбой, он выбросил бы меня с отвращением.

— Не говорите, что я не предупреждал вас.

— Мне он будет сниться, — пробормотала Меган. — Если я когда-нибудь доберусь до постели. Похоже, ночь будет долгой.

— Да, и, похоже, еще длиннее, чем мы думали, — буркнул Митч, заметив, как фургон телевизионной новостной программы ТВ7 подъехал к тротуару прямо перед ними. — Ну, сейчас здесь начнется представление. Должен же быть закон против гражданских лиц, имеющих доступ к информации…

— Он относился бы к СМИ? Ведь они только кажутся гуманоидами.

Сотрудники новостного канала вывалились из фургона, как войска, десантированные в Нормандии. Техники вытаскивали оборудование, переносные стробы, выбрасывали катушки электрического провода на тротуар.

Пассажирская дверь открылась, и появилась звезда — гламурная девушка со слишком синими контактными линзами, густыми, песчаного цвета, волосами, схваченными лаком в шлем, невосприимчивый к сюрпризам погоды. Элегантная синяя лыжная куртка, чуть расстегнутая, чтобы показать такой же стильный свитер, узкие леггинсы, заправленные в высокие кожаные сапоги, составляли ее наряд. Это был последний крик моды для репортеров, выезжающих на места происшествий в разгар зимы.

— Вот дерьмо! — процедил сквозь зубы Митч. — Пэйдж Прайс.

Он не испытывал большой любви ко всем репортерам, но эту он знал слишком хорошо, знал ее ненасытность, честолюбие, амбициозность и безжалостность в погоне за материалом для выпуска. Она сделала бы что угодно, чтобы заполучить сенсационную новость, показать ее под необычным углом зрения, резко отличающимся от конкурентов.