— Простите, что побеспокоили вас… — хрипло произнес Василий. Нужное слово не шло на ум, поэтому он продолжил просто: — вас, Древние, но мне необходима ваша помощь.

Неслышный вздох пролетел над поляной. Стоявший впереди человек шевельнулся:

— Мы услышали твои слова, мы пришли говорить. Пусть боги сегодня укажут нам правильный путь.

Его руки неспешно поднялись вверх коснувшись отворотов капюшена. Василий затаив дыхание смотрел на него. Древние… О которых знающие молчат, а не знающие боятся знать… И ему, предстоит увидеть лицо одного из них. Очень медленно, пальцы сомкнулись на отвороте, капюшен пополз вверх, показался подбородок, твердые губы, нос… И в следующий миг, Василий глупо открыв рот, изумленно взирал на Мирогнева, князя Чуди, Старейшины Древних.

— Не ожидал? — ласково улыбнулся Мирогнев. — А Черный еще вчера понял.

Он указал взглядом на стоящего неподалеку Маргаста. Тот довольно осклабился.

— Никак, вы обо мне еще помните?

— Память передается из поколения в поколение, — негромко сказал Мирогнев сощурив глаза. — Тем более память о Врагах.

— Брось, — Маргаст деланно рассмеялся. — Мы уже давно не враги… Так… противники.

Не отвечая колдуну, Мирогнев внимательно посмотрел в глаза богатыря.

— Не хороший тебе попутчик достался. Да дело у тебя хорошее. То, что ты вчера рассказал, для нас не новость. Да и для Белояна думаю тоже.

— Как?… — Василий от удивления челюсть аж на грудь уронил.

— Не только хазары собрались на Русь напасть. По всем кордонам сейчас копятся силы, что хотят пройти огнем и мечом по землям Владимира. Византийцы не теряют времени зря. Им талисман, ой, как нужен…

— Да что за талисман-то? Белоян о нем говорил, теперь ты…

— Узнаешь. Но не от меня, — мягко но непреклонно ответил Мирогнев. — Может и этот — он кивнул на Маргаста, — расскажет.

Василий бросил быстрый взгляд на колдуна, но тот лишь неопределенно пожал плечами. Решив разобраться с этим вопросом позже, Василий вновь обернулся к Мирогневу.

— Мне нужен ответ, князь. Времени и так мало, а что еще от меня Ящер попросит неизвестно. Как бы не опоздать.

Мирогнев поднял руку. Тот час, словно дожидаясь этого сигнала, от стоящих у него за спиной, отделился высокий, широкоплечий волхв… Василий решил для себя называть их так, и достав из-под балахона небольшой ларец, протянул Мирогневу.

Почтительно приняв реликвию, Мирогнев тяжело вздохнул.

— Много трудов стоило уговорить остальных отдать тебе это… И дело не в том, что они не верят. Верят! Вот только сомневаются, что сможешь дело до конца довести.

Он пристально посмотрел в горящие глаза богатыря.

— Ты уж не подведи меня, богатырь. Я в тебя верю.

Сглотнув, Василий смог только горячо кивнуть.

— Сколько веков, прятали мы эту вещицу от Чернобога, а все равно он ее заполучил. Ну да может быть даже и к лучшему. Уж больно нехорошие знамения были.

Нежно погладив резную крышку, он протянул ларец богатырю. Осторожно, со всем почтением, Василий принял дар от Древнего.

— Благодарю тебя… Благодарю всех вас. Верьте, я сделаю все, что бы эта жертва не была напрасной. Спасибо тебе, князь!

Мирогнев кивнул.

— А теперь вам надо уходить. Поспешите…

Не успел Мирогнев договорить, как за деревьями тихонько звякнула тугая тетива. Князь покачнулся и упал на Василия. В середине груди, подрагивая в такт биению сердца, торчало оперение стрелы. Богатырю не пришлось напрягать память, что бы вспомнить чьи это стрелы. Литва.

Богатырь не ошибся: из-за деревьев вынырнули воины в уже знакомых бронях. Молча, не произнося ни звука, они бросились на уступающую им по численности кучку Древних. Не дрогнув волхвы приняли бой. Из-под балахонов на солнечном свету блеснули клинки. Началась битва.

Маргаст с проклятиями выхватил меч и обрушил на голову ближайшего воина. Заметив, что Василий продолжает склонятся над умирающим Мирогневом, колдун бросился к нему, едва успев отбить свистнувший над Василием меч. Встав так, что бы никто не мог подкрасться к ним незаметно, Маргаст очертил мечом в воздухе широкий круг. Ослепительно сверкнула полоса металла и воздух ответил довольным, басовитым гудением.

— Ты, что б тебя — яростно прошипел колдун отбивая очередной удар. — Не видишь, он уже труп. Хватай ларец, и тикаем.

Ресницы Мирогнева дрогнули, и полные боли глаза невидяще глянули на Василия.

— Он… прав… Торопись… ЭТО, не должно попасть к ним… уж лучше к Ящеру…

— Потерпи, князь, потерпи, — не слушая прерывистый шепот умирающего, лихорадочно прошептал богатырь. — Потерпи. Я сейчас… Ты только не умирай, хорошо?

Он аккуратно положил голову умирающего на землю. Словно почувствовав что-то, Маргаст отшатнулся в сторону, и вовремя. Сидевший на коленях Василий, вдруг взвился в воздух будто подброшенный тугой пружиной. Еще в прыжке, в руках блеснули мечи и полоснули по сторонам. Не ожидавшие ничего подобного вражеские воины застыли, а когда Василий опустился на землю, двое из них, покачнувшись, ничком рухнули рядом с тяжело раненым князем. Не помня себя, Василий бросился в толпу врага, успевая наносить во все стороны, несущие увечья и смерть, удары.

Плюнув с досады, Маргаст бросился следом. Вроде бы наплевать, что убьют дурака, а вот будил этот непонятный богатырь-пьяница, в колдуне, столетия назад забытые чувства, что заставляли бросаться следом в самую гущу битвы.

Оборона волхвов таяла как последний снег в теплых лучах апрельского солнца. Только сейчас Василий заметил, что волхвы, как один, были опытными рубаками, но что они могли сделать против превосходящей их по численности литвы? То один, то второй, падали они под градом ударов противника, но даже при этом умудрялись забрать с собой хотя бы одного врага.

Ярость заклокотала в груди богатыря. Это была не та ярость, что сжигала его во время битвы, но давала победу над противником. Эта ярость была другой… Эта ярость проснулась, когда вспомнились сожженные деревеньки, посаженные на колья мужчины и женщины, ямы, в которых себя хоронили заживо… и мертвый ребенок, с головой разбитой о белоснежный ствол березы… и падающий много лет назад, на голову, удар степняка отбитый суровым воеводой.

Когда скользкие от крови рукояти мечей, выпали из разжавшихся пальцев, на поляне не осталось ни одного противника которого Маргасту пришлось бы добивать. Изуродованные тела литвы, тут и там, обагряли изумрудную траву еще сочащейся кровью.

Но в битве погибли не только они. Древние, не дрогнув вставшие грудью против превосходящего противника полегли все. Маргаст, как всегда после битвы выглядевший так, словно отдыхал в свое удовольствие седьмицу, проворно осмотрел тела. Перехватив вопросительный взгляд Василия, только медленно покачал головой — погибли все.

С той стороны поляны где Василий оставил Мирогнева, раздался тихий стон. Василий метнулся к князю. Мирогнев был еще жив, но оперение стрелы, окрасившееся кровью, подрагивало все медленней.

— Маргаст, подведи коней. Надо отвезти его в деревню! — взмолился Василий.

Покачав головой, Маргаст исполнил просьбу. Молча, он смотрел, как Василий осторожно посадил бессознательного Мирогнева на спину высокого жеребца.

— Все равно помрет… Не довезешь.

— Пусть! — упрямо сдвинул губы богатырь. — Но здесь бросать негоже. Пока он жив.

Колдун снова осуждающе покачал головой, но промолчал.

Когда полянка осталась позади, Мирогнев шевельнулся. Василий, осторожно прижимая его к груди как маленького ребенка, прислушался. Посиневшие губы князя шевельнулись.

— По… стой… Надо закрыть…

С трудом, преодолевая смертельную тяжесть, Мирогнев высоко поднял руку. Пальцы шевельнулись складываясь в замысловатую фигуру.

— Все… — бессильно уронив руку, чуть слышно произнес князь. — Святилища больше нет…

— Зачем? — горько спросил богатырь. — А другие?

— Других нет… Все остались там… И я присоединюсь к ним.