— Вот видите, — укорил хозяев богатырь. — Получается, что он подготовлен лучше. Стало быть, мне тоже до такого состояния дойти требуется!

Изумленные его словами, желтолицые снова начали спорить на своем птичьем языке. Их великий боец, с безучастным видом, пытался собрать разбегающиеся в разные стороны глаза.

— Скази, — вкрадчиво обратился плешивый к Василию. — Откуда тебе известно искусство пьяного боя?

— Дак это, я ж в Киеве первый и по пьяному бою и по пьяному трепу! — похвастался Василий. Что-что, а дармовую выпивку упускать не привык. И христианином бы назвался, не то что знатоком — во, чего удумали — пьяного боя… Хотя и приходилось по-пьяни челюсти крушить.

Едва заметная тень задумчивости легла на желтое чело плешивого. Меряя Василия взглядом, он зашевелил губами, что-то высчитывая.

— Сколько тебе нузно вина, стобы подготовится? — наконец раскрыл он причину задумчивости.

— Два кувшина! — ожидавший чего-то подобного, мигом выпалил Василий.

— Холосо, — кивнул плешивый. — Мы дадим тебе один кувсин. Иди, готовься!

Василий, слегка пошатываясь — винишко купцы подсунули дурное, — исподлобья осматривал своего супротивника. Не зашибить бы ненароком, а то обидятся да не дадут больше вина. Что тогда делать?

Неуверенной походкой, шатаясь так, что вот-вот упадет, желтолицый боец приближался к богатырю. Вот только подойти все не получалось. То в одну сторону занесет болезного, то в другую. Пару раз вообще повело так, что затылком земли коснулся. Однако ж устоял, выпрямился чудом. Василий шагнул навстречу. Коли супротивник сам упадет, не засчитают победу. Надо хоть подтолкнуть. Огромная богатырская рука, протянулась к желтолицему человечку, норовя толкнуть в хилое плечо. Раздавшийся визг, больно резанул по ушам. Маленький, шатающийся человечек, неожиданно ловко подпрыгнув, хитро крутанулся в воздухе. Мелькнули полы желтой одежды и словно таранное бревно врезалось в широкую грудь богатыря. Не устояв на ногах, Василий тяжело упал подняв тучу пыли. Со стороны желтолицых послышались обидные смешки.

Сплюнув заскрипевшую на зубах пыль, богатырь встал недобро поглядывая на супротивника. Тот пытаясь устоять на подламывающихся ногах, продолжал выписывать замысловатые кренделя.

Исполненный праведного гнева, Василий снова попытался ухватить супротивника за грудки. Удалось! Нехорошо улыбнувшись, Василий собрал пальцы в кулак. Рука медленно двинулась назад в богатырском замахе, жалко было желтолицего, но сам напросился. В этот самый момент небо и земля поменялись местами и Василий ощутил как утоптанная дворовая земля со всего маха врезалась в его поясницу.

Купцы уже не хихикали. Они загибались от хохота тыча в незадачливого богатыря тоненькими пальчиками. Жидкие бороденки мелко тряслись напоминая Василию бодучих козлов. Ну погодите, зло подумал Василий. Пошутить удумали? Так я вам тоже пошучу.

Желтолицый противник позволил богатырю встать, и с тонким пронзительным вскриком прыгнул вперед, метя ногой в голову. Отмахнувшись как от назойливой мухи, Василий ловко перехватил его за щиколотку, и не останавливая движения крутанулся вокруг себя раз, другой… пора. Рука разжалась и противник, как выпущенный из катапульты камень, дико визжа и размахивая широкими рукавами халата, — чем очень напомнил Василию бабочку-капустницу, — врезался в толпу желтолицых купцов. Из образовавшейся мигом свалки понеслись проклятия на непонятном, а потому и необидные, птичем языке.

Плюнув с досады, Василий отправился седлать коня. Желания задерживаться в этом городке небыло вовсе. Уже около корчемных ворот, богатыря догнал один из купцов.

— Ты победил, мы делзим слово. Это тепель твое. — не глядя на бордового от злости и смущения богатыря, он протянул ему большую седельную сумку, в которой громко побулькивали мехи с вином.

Купцы слово сдержали, но винишко подсунули дрянное. В другое время Василий выбросил бы это пойло без жалости, но где другое-то взять? Вот и приходилось морщится при каждом глотке. Да и чем еще заняться. За день пути один только раз попалась крестьянская подвода. Да и то разговор не вышел. Толи оробел мужик перед витязем в кольчуге да при мечах, толи не в настроении был, только ни слова из него Василий не вытянул. Так и разъехались ни с чем. А клубочек весело катился по пыльной дороге в сторону Переяславля.

Когда появилось ощущение пристального взгляда, он не помнил. Но на протяжение последних часов, этот взгляд преследовал его, то становясь сильнее, то затухая. Несколько раз, поддавшись чувствам, Василий резко оборачивался в надежде заметить соглядатая, но все напрасно. Дорога оставалась такой же пустынной, как и в предыдущие разы. Отхлебнув из кувшина, Василий философски погрешил на дурное, прокисшее вино. Но решив не искушать судьбу все же достал подаренную Одинцом кольчугу. Пусть будет, — подумал Василий, натягивая на себя дорогой подарок.

Антоний нервничал. После того, как ему пришлось подсказать наемникам где искать пьяницу, он все чаще доставал магический шар, следя как выполняется его воля. Хрустальный шар, всегда безотказный в Константинополе, в землях Гипербореи барахлил, то показывая не то что хотел маг, то вообще отказываясь работать.

Помня указания Совета, он старался не применять более сильную магию, что бы не привлечь к себе внимания местных волхвов, но терпение у него оставалось все меньше и меньше.

Вот и сейчас вместо того, что бы показать Чернобоя, шар лишь немного потемнел и снова стал прозрачно-чистым словно капля родниковой воды. Разъяренный маг в сердцах запустил магической безделушкой в деревянную стену. Ощущение неудачи, преследующее с самого утра, нарастало как комочек трудолюбивого жука-навозника. Плюнув на все предостережения, маг раскрыл крест доставая кристалл. Предчувствие говорило, что личное присутствие не помешает.

Раньше предчувствие мага не подводило.

Задумавшись, Василий упустил момент, когда впереди, перегораживая дорогу, появился воин на вороном коне. Неизвестный выжидательно смотрел на богатыря. Сзади послышался шорох листьев. Оглянувшись, Василий увидел как из придорожных кустов, неторопливо выехали еще трое всадников, перекрывая путь к отступлению. Василий пожал плечами.

— Ошиблись вы видимо, люди лихие. Взять с меня нечего, коня разве что, да у вас жеребцы получше, куда вам моя коняга? — попытался завязать разговор Василий.

Всадники молча сверлили богатыря взглядами полными ненависти. Наконец стоявший впереди медленно раздвинул губы в нехорошей усмешке.

— Это ты, брат ошибся. Ужель мы похожи на бородатых татей? — он гордо выпятил налитую силой грудь. Его подручные точно скопировали этот детский жест, мигом напомнив Василию драчливых петухов. Но в следующий миг глаза Василия широко распахнулись — на выпяченной груди ярко блеснул тяжелый золотой крест. Перехватив взгляд, вожак громко и раскатисто рассмеялся. — Никак догадался? Жаль мы этого сосунка не нашли. Но ты не переживай, в деревне сказывали, он в Киев подался. Так что он свое получит… Встретитесь с ним у Ящера!

— Я-то с Ящером встречусь, — зловеще выдохнул богатырь. — Но не так как ты думаешь. А вот тебе действительно придется для него водичку на хребте таскать.

Чернобой снова гулко захохотал. Ему вторил раскатистый, громкий хохот Сигурда. Степан и Лабута, зараженные общим весельем неуверенно хихикнули.

Василий что было сил ударил пятками лоснящиеся конские бока. Ржакнув от незаслуженной обиды, конь скакнул на перекрывающего дорогу противника. Прыжок растянулся на несколько долгих мгновений, за которые Василий успел пожалеть что добротный шелом, подаренный Одинцом, покоится на дне седельной сумы. Рука тем временем выдернула из-за плеча меч и отвесно рубанула оскаленную в улыбке рожу Чернобоя.

Настороженно следивший за ним наемник молниеносно выхватил меч. Руку тряхнуло и Василий с трудом парировал встречный удар. Противник оказался ловким и сильным. Все удары Василия приходились на мелькающий стальной тенью меч. Богатырь торопился, сзади слышалась ругань приходящих в себя подручных Чернобоя, и это не добавляло меткости его ударам. Пока он рубился с противником, конь умело теснил грудью вражеского коня, выбирая момент, чтобы ухватить крепкими желтыми зубами нежную шею. Наконец, ему удалось развернутся так, что Чернобой оказался между ним и бросившимися на подмогу вожаку наемниками. Василий мысленно похвалил коня за сообразительность — теперь какое-то время можно не опасаться предательского удара в спину.