Василий изумленно глядел на беснующийся ветер. В двух шагах от Маргаста ни травинка не шевельнется, а колдун уж и стоит с трудом…

— …Именем Ящера! — прорвал невидимый покров низкий рев колдуна. В тот же миг ветер стих будто его и небыло. Маргаст тяжело бухнулся на колени. Руки еще дрожали, но голос уже начал приобретать привычную твердость. — Спрашивай… времени мало…

Труп воина шевельнул закостеневшими конечностями, неловко встал. Остекленевшие глаза безразлично остановились на побледневшем лице богатыря. Из приоткрытого рта раздался протяжный стон.

— Больно… Отпусти… — слова срывающиеся с неподвижных синих губ рождались прямо в голове Василия. — Отпусти…

Стряхнув оцепенение, Василий заставил себя приблизится к ожившему мертвецу.

— Кто ты, отвечай.

— Пааво Яттикайннен… Отпусти… — голос мертвеца был глухой и безжизненный как… и он сам.

— Сколько вас пришло?

— Сотня. Личная сотня Райво Медвежья Хватка.

Василий открыл рот для следующего вопроса, но сбоку раздался тихий голос Маргаста.

— Три вопроса. Только три.

Проглотив так и не вырвавшийся вопрос, Василий задал другой:

— Где остальные?

— Встреча с Райво назначена в родной деревне пирозерского князя. Я ответил на твои вопросы. Отпусти…

Маргаст махнул рукой, и оживший труп упал на землю, словно перерубили невидимую веревку которая поддерживала его на ногах. Василий тяжело опустился рядом. Крупная дрожь сотрясала тело богатыря как в лихорадке. Он вытер обильно выступивший на лице пот. Что ни говори, а его дело с живыми мечами перемахиваться. А разговаривать с мертвяками… пусть колдуны разговаривают.

— Слушай, а как так получилось, он вроде языка не русского, а я все понял? — обернулся Василий к хмурому колдуну. — Тоже колдовство?

— Можешь назвать так, — пожал тот плечами. — Мертвые они ведь не словами говорят, а… ну в общем через мысли. Будь он при жизни хоть иудеем, хоть ромеем али еще каким персом, все одно бы понял.

— А-а! — протянул так и не понявший богатырь. — Колдовство одним словом.

К месту стоянки возвращались молча. Кони почуяв приближение хозяев радостно заржали. Василий встрепенулся. Оставили коней в ночи, а ну как волки бы подрали? Но бросив взгляд на пасть своего коня рассмеялся. Это еще кто бы кого подрал.

— Ну, доставай свою скатерку, — залихватски хлопнул Василий колдуна по широкой спине. — Перекусить не мешает.

Не разделяя его радости, Маргаст достал скатерку, расстелил. Только когда на крепких зубах богатыря звонко затрещали косточки сочного порося, негромко сказал:

— Значит так. Нам задерживаться не след. Этот сказал что встречаются они у пирозерского князя… оттуда до капища древних рукой подать. Не нравится мне все это…

Задолго до зари, невзирая на протесты, Маргаст заставил Василия отправиться в путь. Тот и не особо протестовал. Все так и зудело от желания поскорее нагнать извергов, что такие непотребства чинили. Маргаст, напротив, хмуро нахохлившись сидел в седле, время от времени сокрушенно качая головой.

День не задался. Низкие серые тучи затянули небо до самого горизонта. Юркие ласточки и стрижи, предчувствуя неминуемый дождь проносились низко над землей. Откуда-то издалека изредка доносились глухие раскаты грома.

— Перун гневается? — полуутвердительно спросил богатырь.

Маргаст не отвлекаясь от своих дум неопределенно пожал плечами.

— Может гневается. А может наоборот… не гневается… Он вообще странный.

— Это как?

— Да… Шуток не понимает, — ушел от ответа колдун.

— Шуток? — не понял Василий. — Это кто ж над самим громовержцем шутить удумает?

Маргаст помотал головой, но под настойчивым взглядом богатыря, раскололся:

— Да дело-то, честно говоря, давнее. Как Перун бился со Скипером-зверем, слыхал? — Василий пошевелил мозгами припоминая сказ кощунников. Вспомнилось только, что этот самый зверь, Перуна в погребе запер на триста лет, да сестриц его утащил в подземное царство. Только помощь братьев помогла Громовержцу вырваться из погреба в котором его запер Скипер-зверь. — Ну… мне хозяин велел за Скипером присматривать, а я… того… к Перуну его отправил… Интересно стало, как он к этой зверушке отнесется. С тех пор тот меня… недолюбливает.

— Недолюбливает? — изумился Василий. — Да он же по твоей вине триста лет в порубе просидел. Я на его месте тебя вообще бы прибил!

— Я и говорю — недолюбливает, — недовольно поморщился Маргаст. — Еще и Скипера перепугал…

Не находя слов, Василий во все глаза смотрел на Маргаста. Похоже не врет колдун.

— А сестер его, зачем Скипер упер?

— Молодой был… щенок совсем, — охотно пояснил колдун. И оправдываясь добавил: — Он много чего домой таскал. Кто ж ждал, что богинь из Вирия упрет?

Едва кони ступили на земли пирозерского князя, Маргаст свернул в лес. Что за отношения у князя с иноземцами непонятно, лучше до времени схорониться. Наблюдая издалека за встречными деревеньками, они все больше убеждались в том, что литву князь не ждал. Те же пожарища, изуродованные трупы, и могилы, могилы, могилы.

Очередная деревенька вынырнула внезапно, словно пряталась поджидая путников. Не сразу Василий понял что в ней не так. После стольких разоренных деревень и весей, как-то непривычно было видеть целехонькие нетронутые дома. Из трубы одного даже поднимается легкий дымок. Судя по изменившемуся взгляду колдуна, Василий понял что тот подумал о том же. Раз деревенька цела, стало быть либо они опередили литву, либо… они в деревне. Не говоря ни слова, Василий дернул поводья, разворачивая коня к деревне, и медленно потянул из-за спины меч. Отставая от него на мгновение, Маргаст сделал то же самое.

Деревня казалась вымершей. Дома были целые, ни следа разрушения. По дворам деловито сновали куры, изредка доносилось требовательно мычание коров. Только людей в деревне не было. Сунувшись в пару домов, Василий и там не увидел ожидаемого беспорядка. Все выглядело так, словно хозяева только что вышли во двор. Он вопросительно посмотрел на Маргаста. Пожав плечами, колдун кивнул на домик из трубы которого поднимался дымок. Василий кивнул, и обнажил второй меч.

Дверь подалась без скрипа. Неслышимой тенью, Маргаст скользнул в темноту дома, и замер как вкопанный. Нырнувший следом богатырь, пребольно впечатался носом в его широкую, каменную спину. Глухо хрустнуло.

— Ящер тебя задери! — зашипел было Василий, но осекся стоило только взглянул внутрь дома. — Это ж как?…

Богатырь длинно присвистнул. Мечи ловко скользнули за спину, занимая свое место в ножнах. Еще не веря своим глазам, Василий плечом отодвинул изумленного Маргаста. На полу, в беспорядке лежали тела. Брони точь-в-точь как у уже встреченных литовцев, а вот лица… Богатырь задумчиво смотрел на обваренные почти до костей головы воинов.

— Масло… — неожиданно, будто про себя, произнес колдун, и пояснил: — Масло вскипятили, и на головы… Во сне наверное, вона, даже мечи при них остались.

И что бы развеять последние сомнения, подошел к огромному чугунному котлу, что боярски выпячивал пузо из еще теплой печи.

— Ну, я ж говорю — масло! — Маргаст довольно облизал перепачканный палец. В следующий миг гримаса отвращения перекосила сияющее лицо. — Тьфу, пропасть! Прогорклое!

Богатырь все так же не отвечая, смотрел на жестоко изуродованные тела. Где-то на задворках души медленно зашевелилось острое сожаление, что не успел. Так хотел сам порубать, а здесь все кончено.

— Пошли отсюда, — Маргаст залихватски хлопнул его по плечу. — С этими все. А местных поискать надобно. Пусть расскажут как все было.

Видно звезды в этот день не очень благоволили Василию. Выходя на залитое солнцем крыльцо, он снова больно впечатался носом в твердую спину.

— Теперь-то что? — почти простонал богатырь, но осекся. Рука метнулась к плечу, привычно ухватывая обтянутую кожей рукоять.

Вокруг крыльца, ощетинившись острыми жалами стрел, стояли суровые воины. В бронях литвы. За их спинами стояли еще, но уже с мечами. И только позади них, гордо возвышался на гнедом жеребце, закованный с ног до головы в стальную броню, воин. Отбрасывая ослепительные блики, металлическая перчатка неприятно скрежетнула по напоминающему перевернутое ведро, шлему, отбрасывая мешающее забрало. Серо-стальные, окруженные густой сеточкой мелких морщин глаза, остро зыркнули из-под нависших седых бровей.