Добежав наконец до конца тендера, он цепко ухватился за его буферный брус и, торопливо поймав торчащий сбоку рычаг расцепного привода автосцепки, с силой приподнял его вверх, вывел из прямоугольного паза кронштейна, затем до отказа повернул на себя и опустил в прежнее положение. Звякнула цепь, скрипнул валик подъемника, и огромные кулаки автосцепки разомкнули свою стальную хватку.

Поезд теперь совсем остановился. Федор хотел уже было броситься назад, к паровозу, но вспомнил, что не разъединил ещё воздушную магистраль автоматических тормозов. Нагнувшись, он поспешно перекрыл концевые краны магистральной трубы и, схватившись за резиновые рукава, легко разомкнул их половинки.

— Что ты там копаешься, Федор? — сердито крикнул Шатров, высовываясь из паровозной будки.

Рябов проворно вылез из-под вагонных соединений и опрометью бросился к паровозу. А когда он схватился наконец за поручни лесенки, локомотив стал медленно отделяться от состава, готового ежесекундно взлететь на воздух. Рябов уже почти взобрался на паровоз, как вдруг услышал чей-то громкий крик:

— Рябов! Шатров!

Юноша поспешно обернулся и увидел, как вдоль состава бежал к паровозу какой-то человек в военной форме, энергично размахивая руками.

Станция осталась далеко позади, когда Ершов заметил под небольшой лавочкой тормозной площадки сундучок, окованный железом. Такие сундучки обычно берут с собой в дорогу поездные бригады. Наверно, его оставил здесь хвостовой кондуктор Темирбек.

Торопливо нагнувшись, Ершов заметил массивный замок в петлях крышки и, потрогав его, убедился, что он закрыт. Тогда майор осторожно выдвинул сундук из-под лавочки на середину тормозной площадки. Он почти не сомневался теперь, что мина замедленного действия в этом сундуке. Приложив ухо к крышке, майор прислушался, но шум колес поезда, видимо, заглушал тиканье часового механизма внутри сундука.

Нужно было немедленно открыть замок, но чем? Ершов ощупал карманы — в них не было ничего подходящего. Но тут взгляд его упал на винтовку Малиновкина, которую он прислонил к барьеру тормозной площадки. Ершов снял с нее штык и острый конец его просунул в дужку одной из петель сундука. Упругая сталь штыка прогнулась слегка от усилия его рук, но и дужка начала медленно сворачиваться в сторону. Нужно было бы посильнее нажать на нее, но Ершов боялся шевелить сундук, чтобы не потревожить мину.

Наконец перекрученная несколько раз железная петля отскочила от сундука. Майор, затаив дыхание, осторожно открыл крышку и тотчас же увидел коричневый грибообразный предмет, торчавший из деревянной коробки, вложенной в сундук. Не могло быть сомнения, что это взрыватель мины замедленного действия. В коробке же, из которой он торчал, находилась, видимо, взрывчатка.

Ершов торопливым движением вытер выступивший на лбу холодный пот и опустился перед сундуком на корточки. За время работы в разведке и контрразведке он изучил множество систем различных мин замедленного действия — и своих, отечественных, и иностранных. Взглянув теперь на коричневый гриб, он сразу же сообразил, что это взрыватель мины замедленного действия. Он несколько напоминал немецкий часовой взрыватель «I-Feder-504» с заводом на двадцать одни сутки. Но механизм его был незнакомой конструкции.

Присмотревшись к нему повнимательнее, майор обнаружил в верхней, уширенной части его корпуса несколько подвижных ободков с рубчиками накатки. Нижняя же, цилиндрическая часть, имевшая меньший диаметр, была, очевидно, ввинчена в запальную шашку со взрывчаткой, лежавшей внутри деревянного ящика.

Первой мыслью Ершова было схватить сундук с этой миной и сбросить с поезда. Но он тут же сообразил, что вряд ли удастся отбросить его так далеко, чтобы не опасаться детонации, в случае если мина взорвется, а она взорвалась бы непременно. Мину вообще опасно было трогать, так как она могла взорваться даже в руках от самого легкого сотрясения.

Поезд между тем развил довольно значительную скорость, и телеграфные столбы по бокам тормозной площадки мелькали всё чаще и чаще. Но Ершов уже ни на что не обращал внимания, все мысли и чувства его были сосредоточены теперь только на мине. Продолжая изучать её, он заметил вскоре на верхней части корпуса взрывателя смотровое окошко. Через застекленное отверстие его были видны колесико балансирного маятника и установочный диск с красными делениями и цифрами. Нетрудно было сообразить, что цифры на дуге диска означают часы, а деления между ними — минуты.

Пока Ершов изучал взрыватель, он заметил, что установочный диск его сместился справа налево на два мелких деления. Сверившись со своими часами, майор определил, что смещение это соответствует двум минутам.

«На какое же время рассчитано замедление? Когда произойдет взрыв?» — тревожно думал Ершов, ещё ниже склоняясь над сундуком Темирбека.

Не дотрагиваясь до мины, он торопливо принялся осматривать её взрыватель со всех сторон. В самой верхней части его, в центре широкого ободка с рубчиками накатки, он заметил вскоре головку с красными черточками делений и цифрами от «1» до «24». Как и в смотровом окошке, здесь находился красный треугольник. Угол его совмещался с цифрой «5». Видимо, это и было заданное время замедления механизма взрывателя. До взрыва, следовательно, оставалось теперь всего полчаса.

Хотя полчаса — это совсем короткий промежуток, Ершов все же вздохнул с некоторым облегчением. Вынув платок из кармана, он вытер им лицо, мокрое от пота, и впервые осмотрелся по сторонам.

С тормозной площадки хвостового вагона была видна холмистая местность с низкорослым кустарником, подступавшим почти к самому полотну железной дороги. Выжженный солнцем и припудренный пылью балластного песка, он казался неживым, окаменевшим. Зато многочисленные холмы, тесно примыкавшие друг к другу, в легком мареве утреннего тумана представлялись свернувшимися в клубок спящими животными. А вверху, над холмами и над крышами вагонов, уже розовело небо раннего утра.

Нужно было торопиться, так как с каждой минутой механизм взрывателя становился всё более чувствительным к сотрясению. Боевая пружина его вот-вот готова была послать ударник в чувствительную сердцевину капсюля-детонатора.

Но где же тут предохранитель взрывателя? Ершов знал, что при обезвреживании мин замедленного действия необходимо прежде всего остановить часовой механизм. В немецком взрывателе «I-Feder-504» это делалось просто: нижнее, подвижное кольцо на уширенной части его корпуса нужно было только переместить несколько вправо.

Есть ли тут такое кольцо?

Ершов ещё раз осмотрел корпус взрывателя. Вот чуть пониже верхнего заводного ободка видны рубчики второго ободка, поменьше размером. Может быть, поворот именно этого кольца остановит часовой механизм?

Ершов осторожно дотронулся до корпуса взрывателя, но тотчас же отдернул руку. А что, если это не то кольцо? Поворот его может ведь и ускорить взрыв…

Поглощенный тревожными мыслями, майор не почувствовал, что поезд стал постепенно уменьшать скорость. Он заметил это лишь тогда, когда эшелон совсем остановился. Что оставалось делать? Бросить всё и бежать с поезда? В это самое мгновение он услышал, что кто-то закричал диким голосом: «Спасайся! Взорвемся!»

А может быть, схватить мину и убежать в поле?

Но ведь до взрыва остались считанные минуты. Механизм взрывателя напряжен до последнего предела. Самого легкого сотрясения может оказаться достаточно, чтобы он сработал и взорвал мину прежде, чем удастся отнести её от эшелона. Нет, нужно продолжать обезвреживание теперь же.

Ершов положил уже руку на кольцо с узким ободком, но всё ещё никак не мог решиться повернуть его, хотя не сомневался почти, что ключ к разгадке секрета взрывателя именно в этом ободке…

И вдруг поезд чуть слышно дрогнул, тронувшись с места, и задним ходом медленно двинулся со станции.