«Нет, телезвезды о таком и не слышали», — подумала Руби, заглядывая под кровать. Там ничего не оказалось, кроме журналов «Вог» и «Гламур». В шкафу тоже не было ничего похожего на батончики и конфеты, только дизайнерские костюмы и прекрасные туфли.

Руби уже хотела бросить поиски, когда заметила под кроватью выдвижной ящик. Сознавая, что подобное любопытство неприлично, Руби тем не менее нагнулась и вытащила тяжелый деревянный короб.

— Боже мой! — вырвалось у нее. Содержимое тайника посрамило бы нижний ящик шкафа самой Руби. Целый ворох всевозможных калорийных лакомств: пачка глазированных хлопьев, пакет пирожных «Клиблер», засахаренные яблоки, мини-тортики…

«Обманщица, — подумала Руби. — Тощая дикторша — обманщица. Как ей удается лопать сласти и оставаться стройной? Может, у нее сверхбыстрый обмен веществ, или она поедает запасы понемногу, или… Нет, не может быть. Не станет же телезвезда искусственно вызывать рвоту после еды. Но ведь так делали принцесса Диана и Пола Абдул…»

Поборов желание стащить несколько лакомств, Руби задвинула ящик, взяла, шарф и торопливо сошла вниз. Когда она появилась в гостиной, Ванда замерла с открытым ртом.

— Руби, ты красавица, — вырвалось у нее.

— Ой, ладно, — отозвалась Руби, выразительно округлив глаза.

— Нет, правда. Ты выглядишь изумительно!

Руби снова хотела отвергнуть комплимент, но тут из кухни выглянула Дорис.

— Руби? Это ты? — спросила она как-то неуверенно.

— Да, — ответила Руби, приготовившись услышать, что боевая раскраска делает ее похожей на шлюху, что носить кричащие тона неприлично и что подстригли ее неудачно.

Дорис оглядела дочь с головы до ног, помолчала мгновение и произнесла:

— Ты выглядишь хорошенькой.

Казалось, Дорис удивилась своим словам не меньше, чем Руби — неожиданной похвале.

— Хорошенькой? — возмутилась Ванда. — Она красавица!

— Спасибо, — сказала Руби, глядя на Ванду, но в действительности адресуя благодарность Дорис. Мать еще ни разу в жизни не называла Руби хорошенькой, изредка сдержанно похваливая ее интеллект или умение печь изумительный лимонный пирог с маком. Дорис не сказала, что дочь выглядит замечательно и фантастически, но слово «хорошенькая» из уст матери стало для Руби знаковым. Если уж Дорис это признала, значит, правда.

— Пойду повешу костюм. Завтра заявлюсь в нем на работу, — сказала Руби, чувствуя себя невестой на примерке свадебного платья.

— Повесить в шкаф такой костюм? Ну уж нет, подруга, — возразила Ванда. — Мы с тобой идем веселиться.

— Веселиться?

— О да! Я все организовала. Кстати, нам уже пора.

— Куда? — спросила Руби.

— Увидишь, — ответила Ванда с лукавой улыбкой. — Бери сумочку — и пошли.

— Э-э… Хорошо, я сейчас, — ответила Руби, гадая, что задумала Ванда, но день складывался так удачно, что ей ни о чем не хотелось тревожиться. У себя в комнате Руби снова взглянула в зеркало.

— Ты выглядишь… — начала она, и слова застряли к горле. Руби никогда не говорила такого вслух. — Ты выглядишь хоро…

Нет, не верится. Слово прозвучит, и чары рассеются. Это не может быть правдой…

Руби пришлось выдержать настоящую битву с собой, но после долгих колебаний она громко повторила слова Дорис:

— Ты выглядишь хорошенькой.

— Добро пожаловать, — сказала очень полная дама в сверкающем платье с блестками, когда Ванда и Руби вошли в клуб «Зей» рядом с Четырнадцатой улицей.

— Привет, Итси, — поздоровалась Ванда. — Это моя подруга Руби, она здесь первый раз.

— Очень приятно познакомиться, Руби. Рады видеть вас в «Крупном плане», — отозвалась Итси, меньше всего на свете соответствующая своему имени.

— Спасибо.

Руби разглядывала собравшихся. Столько толстух сразу она видела только в «Красном лобстере» в Крабовый понедельник.

— А что здесь происходит? — спросила она Ванду.

— Вот. — Та подала ей цветную открытку из стопки со стола при входе.

«Крупный план»: ежемесячное собрание для общения больших девочек и мужчин, предпочитающих больших девочек.

— В первый раз о таком слышу, — призналась Руби, положив открытку обратно в стопку.

— О, наше общество существует много лет. Встречаемся в различных ресторанах и клубах раз в месяц.

Руби огляделась: куда ни посмотри, одни пышки, но ни следа привычного Руби стеснения или уныния. Все женщины в клубе одеты в дизайнерские коктейльные платья или броские костюмы от хороших модельеров, со стильными стрижками и модным макияжем. Но больше всего Руби поразило, что дамы свободно и уверенно общались с кавалерами всех сортов и видов — тощими, мускулистыми, старыми, молодыми, белыми, черными и, конечно, толстыми. В клубе было примерно поровну мужчин и женщин, и все, казалось, отлично проводили время. Вина лились рекой, музыка гремела, и зал вибрировал от несмолкающего гула голосов.

— Ванда! — окликнул из дальнего угла вошедшую высокий темнокожий парень.

— Дерой! — обернулась Ванда. — Как поживаешь?

— Неплохо, но будет еще лучше, когда ты представишь меня своей прелестной подружке.

Руби невольно оглянулась в поисках прелестной подружки Ванды.

— Моя подруга Руби Уотерс, — церемонно произнесла Ванда.

— Привет, Руби Уотерс, — протянул руку Дерой.

— Здрасьте, — пискнула Руби. Вместо рукопожатия Дерой прикоснулся губами к ее запястью.

— Руби здесь впервые, — пояснила Ванда.

— Конечно, такую красавицу я бы запомнил.

Руби залилась краской.

— Ладно, мы пойдем поздороваемся с девочками, — сказала Ванда Дерою.

— Вы оставите для меня танец? — попросил тот.

— Конечно, — улыбнулась Руби, с которой никогда прежде так не говорили. Подобная галантность предназначается стройным красоткам вроде Симоны.

— Ох, засыпал комплиментами, — призналась Руби Ванде, подходя к бару.

— Да. Похоже, ты ему понравилась, не забудь оставить ему танец. Он игрок. Не стоит рассчитывать на длительный роман, но пока вы вместе — это фантастика. У нас с ним в прошлом году было…

— Вот как?

— Угу, и скажу тебе, все, что говорят о чернокожих… Вообще-то больше врут, но в случае Лероя, что ни скажи, все будет мало.

— То есть ты хочешь сказать…

— Как у коня, — заявила Ванда. — После нашего свидания я несколько дней глотала обезболивающее.

— Боже мой! — испугалась Руби.

Ванда повернулась к бармену:

— Дай-ка мне «Толстую леди» и «Широкую кость».

— «Широкая кость»? А что это? — удивилась Руби.

— Точно не знаю, какие-то фруктовые коктейли с ромом. На вкус неплохие.

Когда бармен принес заказанное, Ванда подвинула Руби «Толстую леди», а себе взяла «Широкую кость».

— Присмотри за моим коктейлем, пока я сбегаю в туалет.

— Конечно, — неохотно согласилась Руби, не желавшая торчать в одиночестве у стойки бара. Быстро прикончив коктейль, девушка попросила у бармена еще один, когда к ней подошел ярко одетый блондин с выпуклыми зелеными глазами.

— Привет, — сказал он.

— Привет.

— Хотите партию в «Честную игру»?

— «Честную игру»? — не поняла Руби.

— Садитесь мне на лицо, я угадаю ваш вес.

Руби, онемев, уставилась на молодого человека, но тут вернулась Ванда.

— Дерк, пошел вон отсюда! — Она вытолкнула незваного гостя обеими руками. — Опять «Честную игру» предлагал? — спросила она, с неприязнью глядя ему вслед.

— Да, — призналась Руби.

— Большинство парней нормальные, но нет-нет, да и забредет придурок. Дерк приходит каждый месяц, ищет партнершу для «Честной игры». Такой идиот…

— Кто-нибудь соглашался на его предложение?

— По слухам, Морган Уотте, но она препротивная. Знаешь, у некоторых баб интересное место воняет до небес, так вот, Морган Уотте из их числа. Она переспит с охотничьим псом, если тот согласится.

Руби и Ванда продолжали болтать. Когда Руби пила уже третью «Толстую леди», к ним робко приблизился худой белый мужчина чуть старше тридцати лет, но уже с сильной проседью в волосах и поздоровался.