— А десятый размер у вас есть? — спросила дама, хотя юбка двенадцатого размера трещала на ней по швам.

— Для кого? — осведомилась Ванда. В другое время она без звука принесла бы меньший размер, полюбовалась, как юбка едва не лопается на покупательнице, и пробила бы чек жертве иллюзий, полагающей, что обязательно похудеет и втиснется в вожделенную вещь. Но сегодня Ванда была не в настроении лебезить.

— Для меня, — резко ответила женщина.

— Конечно, пройдите в примерочную, я сейчас принесу.

Подобные «покупки-стимулы» Ванда видела в «Саксе» каждый день. Словно сговорившись, женщины покупали одежду на один — три размера меньше, чем требовалось, и были готовы потратить состояние на наряд, который на них откровенно не налезал, втайне надеясь, что повешенное на ручку шкафа или двери платье заставит придерживаться диеты и регулярно делать физические упражнения. В конце концов дамы приходили к неутешительному выводу, что блузки от Донны Каран с низким вырезом и юбки до колен от Дольче и Габбаны не помогают побороть любовь к омлету с ветчиной и сыром и блинчикам с клубникой под домашним шоколадным соусом. В войне шелков и шифонов с маслом и сливками последние почти всегда одерживают верх.

Отыскивая юбку, Ванда радовалась, что гордится своей фигурой. Работая в отделе женской одежды, она насмотрелась на изнуряющих себя диетами женщин с генами Кэти Бейтс [60]и Вайноны Джадд [61], с риском для жизни стремящихся выглядеть как Гвинет Пэлтроу и Джулия Роберте, несмотря на очевидную безнадежность затеи.

Вернувшись к примерочным, Ванда встретила продавщицу Дженис, собиравшую брошенные в кабинках вощи.

— Привет, Дженис, — сказала Ванда, подавая юбку покупательнице в примерочную.

— Привет, как дела?

— Превосходно, — ответила Ванда с широкой улыбкой.

— Вот как? Рада слышать. Что это ты сия- ешь-улыбаешься?

— А ты умеешь хранить секреты?

— Конечно.

— Об этом рано говорить, но моя соседка обещала сделать меня героиней сюжета новостей Шестого канала — репортаж будет о полных моделях.

— Bay! Ванда, вот это да!

— Здорово, правда? Но пока это секрет. Еще ничего не известно, боюсь сглазить.

— Я буду молчать, — пообещала Дженис и понесла на склад одежду, собранную по примерочным.

— Пожалуй, я возьму десятый размер, — окликнула Ванду покупательница.

— Отлично. Можете отдать ее мне, и встретимся на кассе.

Взяв юбку, Ванда направилась к прилавку.

Когда она отошла достаточно далеко, Дениза спустилась со скамейки в одной из кабинок, приоткрыла дверь, высунула голову и огляделась. В примерочной она искала шарф, забытый растяпой покупательницей, и, услышав разговор Ванды и Дженис, поднялась на скамейку, чтобы сослуживицы не заметили из-под двери ее ног.

— Ах, сюжет в новостях? — сказала Дениза, с горящими глазами набирая номер на сотовом. — Привет, папочка. У тебя есть знакомые на Шестом канале? Мне нужно знать, кто готовит репортажи для новостей.

Мяу!

Вернувшись домой из магазина карнавальных костюмов в Арлингтоне, Симона разбирала покупки — обруч с кошачьими ушами, пушистый черный хвост и косметический клей для приклеивания усиков. Если надеть все это с черным лайкровым обтягивающим комбинезоном и туфлями на шпильках, получится сексуальный костюм женщины- кошки. Она слышала, как Джереми и Руби говорили о «Забеге на высоких каблуках» на Семнадцатой улице, и предвкушала сенсацию. До Хэллоуина оставалось почти два месяца, однако рядом с мастерской, где чинили «мерседес», находился магазин костюмов, и Симона не устояла. Шесть лет назад она сбросила вес, и с тех пор Хэллоуин стал ее любимым праздником: единственный день в году, когда можно одеться шлюхой, выставив напоказ все прелести, и никто не сочтет тебя распутницей. Будучи толстой, Симона наряжалась унылой ведь мой или кем-то чуть более добрым. Похудев, она влюбилась в Хэллоуин — возможно, потому, что шестой размер она наконец надела к концу октября 1997 года.

Она никогда не забудет первый поход в магазин костюмов. Продавец предложил ей примерить наряд вампирши с низким вырезом и короткой юбкой и подобрал к платью пару сетчатых чулок и остроносые туфли на каблуках. Выйдя из примерочной и взглянув в зеркало, девушка обомлела: на нее смотрела сногсшибательная красавица вамп. Несколько месяцев она привыкала к похудевшему лицу и постройневшему телу, постепенно начиная считать себя привлекательной, но лишь надев обтягивающее черное платье и чулки-сеточки, поняла, что очень красива. Симона Рейс, у которой в старших классах не было ни одного свидания, которая привыкла прятать бесформенную фигуру под широкими балахонами земляного цвета, оказалась изумительно хороша собой! При виде остолбеневшей перед зеркалом покупательницы продавец с тревогой спросил, все ли с ней в порядке. Симона тогда ответила, что ей хорошо чертовски.

Ставя сумку в шкаф, она услышала, как в кармане сумочки зазвонил сотовый.

— Алло, — сказала она.

— Привет… Это я.

Симона помедлила, не узнав голоса.

— Эрик.

— Привет, — с облегчением поздоровалась телезвезда. Тайным кошмаром Симоны был звонок давно забытого случайного любовника, решившего сообщить, что у него обнаружили гонорею.

— Боюсь, сегодня у нас не получится.

— Почему?

— Жена возвращается раньше обычного. Вечером она будет дома.

— Понятно, — с досадой сказала Симона. После памятного секса на колесах под названием «раз-два-три- спасибо-дорогая» они с Эриком виделись всего один раз. С одной стороны, Симона радовалась, что присутствие жены удерживает Эрика в рамках, но порой неизвестная дама становилась настоящим неудобством. Давешнее свидание в автомобиле было незабываемым, но Симона не собиралась вводить это в систему.

— Разве что ты не против позднего ленча… Синтии не будет до десяти вечера.

— Пожалуй, это подойдет, — ответила Симона, зная, что ни у кого из них не возникнет желания съесть поздний ленч.

— Я сегодня работаю дома. Может, у меня?

— О'кей, — сказала Симона. — Приеду через несколько минут.

Нажав отбой, Симона подхватила сумочку и начала спускаться по лестнице, когда ей в голову пришла идея. Широко улыбнувшись, она побежала наверх, достала из комода черное белье, из шкафа — пакет с костюмом, и поспешила к выходу.

— Что на обед? — спросила Марла, сослуживица Руби, в комнате отдыха для персонала «Красти-Кэр».

— Равиоли «Лин-Квизин», — ответила Руби, указывая на тарелку, вращавшуюся в микроволновке.

— Пахнет вкусно, — с улыбкой заметила Марла и вышла.

Обычно Руби разогревала «Лин-Квизпн» или «Здоровый выбор» и съедала его с чашкой йогурте или морковкой на глазах сослуживцев, смотря по общему телевизору сериалы «Молодые и беспокойные» или «Веемой дети». Затем она запиралась в кабинете и съедала второй ленч, припасенный заранее, или шла в «Макдоналдс» за «биг-маком» или в «Джерри» за стейком с сыром.

Подкрепившись полудюжиной пончиков всего несколько часов назад, Руби ощутила знакомое покалывание в желудке при виде маленькой порции паст с соусом из моллюсков, вращавшейся в микроволновке. Вынув тарелку, Руби мельком взглянула на нее, гадая, кто способен назвать обедом крошечную кучку еды.

В комнате было три или четыре малознакомых сослуживца, поэтому Руби присела за пустой столик, откуда был виден экран. Заканчивалась очередная серия «Молодых и беспокойных»: Никки Ньюмен, как всегда со стильным макияжем и изысканной прической, болталась по домику на ранчо, ровным счетом ничего не делая.

Руби одним глазом смотрела телевизор, давясь безвкусными равиолями и запивая их минеральной водой. Героев сериала едва можно было расслышать, но Руби в любом случае предпочитала «Всех моих детей». После титров началась реклама, и девушка, уже собиравшаяся уходить, застыла как вкопанная.