— Меня нельзя подкупить, Дениза.

— Тысячу долларов? Две?

— Откуда, черт побери, у продавщицы две тысячи долларов?

— Ты что, решил, что я колупаюсь с тряпками в «Саксе» из-за жалованья? Меня не заботят деньги, Карлос. Мне нужно место в завтрашнем шоу.

Карлос хмыкнул и замолчал. Он действительно не понимал, как кто-то, стоящий на самой низкой ступеньке розничной торговли, может выбросить на прихоть две тысячи долларов, но чем больше думал об этом, тем меньше его интересовало, откуда у Денизы деньги.

— Говоришь, две тысячи долларов?

— Пусть будет три тысячи, — улыбнулась Дениза, доставая из сумки ручку.

— Все-таки жалко лесбиянок — как только они обходятся без членов, — шутливо сокрушался Джереми, помогая Руби и Ванде готовить ужин. — Девушки традиционной ориентации наслаждаются членами своих парней, у натуралов есть собственные члены, мы, геи, членов видим в избытке, и только лесбиянки…

— Джереми, чего у них нет, они всегда могут пристегнуть, — со смехом бросила Ванда. Руби только головой покачала: не успели познакомиться, а уже болтают как старые друзья. Умение Ванды сразу находить общий язык с кем угодно вызывало легкую оторопь, и Руби по-детски ревновала приятеля. Очищая картофель над мусорным ведром, она решила, что стоит ограничить общение Джереми с Вандой. Между тем в голове снова зазвучали голоса: «Ты же не собираешься есть картошку?» — «Всего лишь один-два ломтика». — «Хватит с тебя зеленой фасоли и кусочка курицы!» — «Боже мой, но картофельное пюре такое вкусное! Может, не трогать зеленую фасоль и съесть побольше пюре?»

— Подвинься, малыш, — велела Ванда Тако, который терся у ног в надежде, что ему перепадет лакомый кусочек. Оказавшись в доме Руби, песик держался от хозяйки на расстоянии, на Джереми злобно зарычал, но по какой-то причине сразу привязался к Ванде, запрыгивал к ней на диван, а теперь хвостом ходил за ней по кухне.

Приятно расслабиться в компании приятелей после напряженного дня: проведя все утро в больнице с Дорис, Руби съездила в Ла-Плату, похитила пса, а потом несколько часов проработала в офисе. Когда, полуживая, она добралась до дома, ее ждал приятный сюрприз: Джереми, узнав о болезни Дорис, нагрянул с продуктами готовить ужин. К нему присоединилась Ванда, отпахавшая дневную смену в бутике «Сакс».

— У нас есть горчица? — спросила Ванда. — Нужно добавить в маринад.

Она колдовала над смесью, в которую предполагалось окунать куриные грудки, купленные Джереми, Руби готовила пюре, а Джереми открывал зеленую фасоль.

— В холодильнике, — ответила Руби.

Ванда достала баночку французской горчицы, не упустив возможности бросить взгляд на полку Симоны.

— Боже мой, только поглядите, — вырвалось у нее при виде запасов йогурта, овощей и приправ с пониженным содержанием жиров. — Наша Дженнифер Лопес помешана на здоровом питании.

— Да уж, — согласилась Руби. — Если бы все питались, как она, «Сейфуэй» разорился бы.

— Наверное, она постоянно голодная, — вставил Джереми. — Однако в их бизнесе необходимо оставаться стройной.

— Давайте, когда Симона вернется, вы с Джереми будете ее держать, а я насильно накормлю пиццей? — предложила Ванда.

— Большой «Пепперони», — подхватила Руби, — посыпанный сыром.

— Хватит, — засмеялась Ванда. — А то сейчас брошу этих цыплят и пойду искать нью-джерсийскую пиццу.

— Нью-джерсийскую пиццу? — удивилась Руби, никогда о такой не слыхавшая.

— Что это значит? Что-нибудь непристойное? — подколол Джереми с другого конца стойки.

— Нет! — шутливо возмутилась Ванда. — Обычная пицца с тонкой хрустящей корочкой. Кажется, многие называют ее нью-йоркской, но я родилась в Нью-Джерси и…

— Похоже, у каждого есть любимая пицца и пиццерия. Совсем как с гамбургерами: кого ни спроси, всякий знает, где продают самые вкусные.

— Я слышала, соседний «Гамбургер Мэри» очень даже ничего, — сказала Ванда.

— Только не «Гамбургер Мэри» — это просто мясо на плохом пшеничном хлебе. «Фудракерс» — вот где гамбургеры так гамбургеры, — возразила Руби.

— Вы явно не были в «Пяти парнях» в Александрии, — встрял Джереми. — Лучшие гамбургеры у них. На прошлой неделе я ходил туда с Жоржем и Роджером, и, Боже мой, надо было видеть, как Роджер уписывал бургеры. Он съел два, а затем Жорж сходил за третьим.

— Твой Жорж пичкает Роджера калориями, — сказала Руби, вспомнив вечер в «Чоп-хауз» после концерта Мадонны в «Эм-си-ай центре». «Затерянный мир» привел их в отвратительное настроение. По непонятной причине певица решила, что людей хлебом не корми — дай послушать унылые песни вроде «Девушки, пахнущей конфетами» или «Небо — это рай» вместо хитов «Вог» или «Как девственница», а может, ей вообще глубоко наплевать, что хотят слушать поклонники. Ругательски ругая «материальную девушку» за безбожные цены на билеты, четверка решила зайти в «Чоп-хауз» развеяться. Когда заказывали еду, даже Руби удивилась количеству блюд, заказанных Роджером. Что еще больше сбивало с толку — Жорж всячески поощрял любовника съесть как можно больше. «Смотри, какие пирожки с луком, — говорил он. — И не забудь жареных кальмаров».

— Да, Жорж не скупится на горячее и десерты для приятеля.

— Конечно, не мне делать замечания, но Роджер и так в теле. Зачем Жорж заставляет его много есть? — спросила Руби, привычно предваряя негативное суждение о чьем-то лишнем весе или внешности фразами: «Я понимаю, что не мне делать замечания, но…» или «Я знаю, мне нужно сбросить десяток килограммов, но…».

— Похоже, ваш Жорж — любитель пышек, — заметила Ванда.

— Еще какой. Я знаю его двенадцать лет и ни разу не видел, чтобы он встречался со стройным парнем.

— Любитель пышек? — переспросила Руби.

— Ну, предпочитает полных. Детка, что я могу тебе порассказать о моем опыте свиданий с любителями пышек и шоколадных булочек!..

— Какие еще любители шоколадных булочек?

— Это люди, которые неровно дышат в сторону крупных темнокожих женщин, — пояснила Ванда.

— Или крупных темнокожих мужчин, — немедленно добавил Джереми.

— Ты никогда не слышала такого выражения? — удивилась Ванда.

— Нет. Одним из них был мой бывший муж, но я и понятия не имела, что существует специальный термин.

— Ой, да их как грязи. Лично я таких не люблю, — поморщилась Ванда. — Конечно, приятно, когда мужчина по достоинству ценит пышные формы, но я не желаю, чтобы это ставилось во главу угла. В Ванде Джонсон много прекрасного и помимо панталон шикарного размера.

— Пожалуй, я бы тоже не пришла в восторг от того, что мне то и дело подсовывают еду. И без того хватает проблем с весом, — сказала Руби, хотя то, что существует целая популяция любителей рубенсовских форм, заинтриговало ее чрезвычайно. Нарезая картофель, она соображала, где такие водятся. Наверняка у них свой центр, или общество, или традиционное место встреч в каком-нибудь баре или ночном клубе. Как же их найти? И тут Руби осенило: ну конечно, где же еще, как не во Всемирной паутине.

Въехав на «мерседесе» на парковку перед «Сейфуэем» в Джорджтауне, Симона нехотя вошла в магазин. Ей претило ходить с тележкой по рядам, словно заурядной домохозяйке. Симона ненавидела продуктовые магазины, не без основания сомневаясь, что Дебора Норвил [48]или Лиза Гиббоне сами закупают продукты. Придет время, и Симона тоже возложит эту обязанность на прислугу.

Девушка шла по овощному ряду, рассматривая ассортимент фруктов и зелени. Кинув в тележку пучок брокколи и немного римского салата, она добавила пакет зеленой фасоли и несколько помидоров «черри». Когда Симона выбирала молодую морковь, с другой стороны стенда коренастая женщина с лошадиным лицом обнажила в улыбке огромные зубы. Большезубая Лошадка наверняка узнала телезвезду, не сходившую с обложек местных журналов, и не смогла сдержать восторг. Симона привыкла, что ей улыбаются незнакомые люди. Дома расскажут родственникам и друзьям, как встретили в продуктовом магазине Симону Рейс. Обычно девушка вежливо улыбалась в ответ. На первых порах всеобщее внимание льстило — Симона всегда мечтала о славе и известности, но люди бесцеремонно подходили к столику в ресторанах и кафе, останавливались, глазея на нее, беспрестанно просили автограф или фотографию, а после неприятного инцидента, когда за ней пытались следить в туалете, она избегала встречаться взглядом с незнакомцами. Девушка рассеянно смотрела в пространство, и окружающие гораздо меньше надоедали назойливым вниманием. Конечно, если кто-нибудь заговаривал, приходилось держаться вежливо и мило, чтобы не отпугнуть поклонников, прослыв неблагодарной дрянью, — это могло плохо отразиться на карьере.