— Вот так вот, доннер веттер, — и, взяв со столика ожерелье, он торжественно одел его на шею Анюты.

Старший кружил в каюте вокруг стола, придирчиво оглядывая разложенный им вокруг бутылки водки гастрономический ассортимент, спохватываясь и добавляя к натюрморту что-то еще из содержимого его потрепанного большого баула. За этим занятием его и застал Младший. Он хотел было что-то спросить наставника, но после взгляда на стол вопрос отпал сам собой.

— Порядок, Сашок, садись, — Старший довольно потер руки. — Надо это дело… — далее последовал характерный жест.

— Ну ты, Михалыч, и запасливый. А я уж собирался командировочные взять да в бар бежать, — восхищенно сказал парень, уловив обонянием аромат стола.

— Поживи с мое, — довольно буркнул Михалыч. — Ну, давай, напарник, выпьем, — он взял бутылку водки и налил по полстакана каждому.

— Ты знаешь, вот гляжу я на эти цацки, — Старший мотнул головой куда-то в сторону, — и сердце кровью обливается. Зачем же они все это прятали от народа, когда в двадцатые голодуха была, когда у меня, почитай, вся родня вымерла на Волге.

Глаза его подозрительно заблестели, он как-то по-детски шмыгнул носом.

— Да я эту недорезанную буржуйскую контру… — он зло опрокинул в рот содержимое стакана и тут же налил снова. — А ты чего, Сашок? — указал он огурцом на нетронутую порцию товарища.

— Я, Михалыч… — у Сашка запершило в горле. Оба расчувствовались, но каждый по своей причине. — Я за тебя хочу выпить. Какой девчонке ты жизнь нынче спас! Ты вот ее даже толком не видел, а я… Эх, да я бы за такой куда угодно! — залпом выпив водку, он прикрыл глаза, помолчал несколько секунд, потом встрепенулся и протянул товарищу руку: — Спасибо тебе, Михалыч.

Пароход ошвартовался в Рижском порту. Пассажиры, столпившись на палубе с чемоданами, по очереди медленно спускались по трапу на причал, а затем ручейком текли в здание морвокзала. Анюта не спешила примкнуть к самым нетерпеливым, тем более что Седой куда-то уединился с Хемницем. Она стояла на палубе, глядела на море и мысленно прощалась с ним, как несколько дней назад также попрощалась на юге с морем Черным. Кто знает, как сложится ее дальнейшая судьба, придется ли когда-нибудь еще услышать врачующий душу шорох морских волн?

Кто-то легонько прикоснулся к ее плечу. Она обернулась и увидела грустную улыбку Младшего.

— Вам просили передать, — тихо проговорил он и подал ей маленький листочек бумаги. — Это инструкции. Запомните и уничтожьте.

Анюта кивнула и спрятала бумажку. Парень, помедлив мгновение, быстро осмотрелся и вдруг с неприкрытой нежностью положил ей руку на предплечье:

— До свидания, товарищ, удачи тебе, — и, уже уходя, прошептал: — Береги себя.

На корме тем временем, убедившись, что ими никто не интересуется, Хайнцтрудер наставлял Муромцева:

— Меня встречают посольские, поэтому я сначала заеду в посольство, а где-то часа через полтора мы с вами увидимся и все обсудим. Вас тоже встретят и разместят в лучшем отеле Риги. Кстати, мой номер в гостинице на одном этаже с вашим. До скорой встречи.

Стоя на палубе, Седой и Анюта дружески помахали спустившемуся на причал вице-консулу. Старший и Младший, проследовав за ним, также учтиво поклонились герру Хемницу.

— Ну, тьфу-тьфу, — сплюнул Седой через плечо. — Кажется, все складывается удачно. А вот теперь у меня, Анюта, к тебе будет огромная просьба. Запомни как следует: ты не знаешь ни о каких сокровищах, мы с тобой никуда не выезжали. Кто бы тебя об этом ни спрашивал, ты ничего не знаешь. Понятно?

Анюта озадаченно кивнула головой.

Номер в гостинице поразил Анюту сразу. Оформленный в старинном стиле, «Люкс» сиял зеркалами, ласкал глаз художественно исполненными светильниками, располагал к отдыху мебелью из редких пород дерева, под старинными картинами на стенах. Сопровождающий гостей сотрудник посольства Германии в Риге с легкой усмешкой наблюдал, как, открыв дверь в ванную комнату, девушка от переполнявших ее чувств ахнула и обхватила лицо руками. Разница между гостиничной роскошью и ванной коммунальной квартиры была поистине впечатляющей. Да и Седой, хоть и повидал виды на своем бурном веку, давно отвык от такого великолепия, поэтому в первый момент и он почувствовал себя не в своей тарелке.

Немец, выдержав паузу, приступил к инструктажу постояльцев. Говорил он по-немецки, но оказалось, что Седой неплохо знал этот язык и выступил в роли переводчика для Анюты.

— Ну вот, располагайтесь. Завтра у вас выходной, познакомьтесь с городом, погуляйте, отдохните. А послезавтра начнем работать. Будьте готовы к девяти часам. Если что-то понадобится, позвоните по этому телефону, — он подал Седому листочек бумаги. — Ну а это вам на первое время, — он сунул руку в карман и, достав пачку денег, также передал Седому. — Номер оплачен. Вопросы есть?

Седой, не переводя, взглянул на Анюту, потом, спохватившись, покачал головой. Сопровождающий отдал поклон Седому, ободряюще улыбнулся Анюте и ушел.

Седой посмотрел на девушку и весело фыркнул:

— Ну что? Мечты иногда сбываются, не так ли? — он взял ее за руку, завел в ванную, открыл кран. — Нравится?

Анюта восхищенно кивнула. Седой, склонившись к ее уху, прошептал:

— У них в этой стране свои порядки, номер может прослушиваться, поэтому лишнего говорить не будем. Особенно, как я говорил, про наши приключения у меня на родине. А сейчас, я думаю, тебе надо принять ванну, а я пока закажу что-нибудь в номер.

Беседа Хайнцтрудера с руководителем абверовской резидентуры в Риге, состоявшаяся в кабинете последнего, проходила в форме ответов хозяина на вопросы гостя. При всех своих положительных качествах майор, к сожалению, располагал и отрицательными. Он был падок на женщин и на драгоценности, поэтому с трудом скрывал нетерпение побыстрее завершить протокольную встречу и отбыть в гостиницу, где его ожидал Пильгер.

— Как долго вы предполагаете дать им порезвиться? — вице-консул задавал вопросы, памятуя и о собственной безопасности.

— Два дня. Мы специально заказали им роскошные апартаменты, пусть расслабятся. Послезавтра их разведут по конспиративным квартирам и начнут плотно работать с каждым.

— Номер оборудован аппаратурой?

Хозяин покачал головой:

— Без местных это не сделаешь, а нам бы пока не хотелось лишних ушей. Номер чист. Вот с квартирами все в порядке.

Хайнцтрудер мысленно сделал для себя «зарубку».

— Хорошо, а что с «наружкой»?

— Все готово.

— Давайте с завтрашнего дня, — сказал он. «Пусть думают, что я забочусь о казенных деньгах, возможно, придется выскочить в ювелирный для проверки». — Я постараюсь, чтобы сегодня они не вышли из отеля. Да и самому хочется немного встряхнуться. В Москве с этим некоторые сложности, — он изобразил на лице этакую фривольность.

— Понимаю, господин майор. Этот отель располагает обширным выбором развлечений.

— Ну и славно, — гость встал, удовлетворенный результатом беседы. — Да, не забыть бы: шеф наказал привезти рижский бальзам. Позаботьтесь, пожалуйста, я рассчитаюсь.

— Не беспокойтесь, все сделаем.

— И еще. Этот русский — очень опытный профессионал. Аккуратнее с ним.

— Нас предупредили, господин майор, — учтиво заметил руководитель местной резидентуры и пошутил: — «Der froher Gast ist niemands Last», — мол, добрый гость нам не в тягость.

Седой и Анюта сидели в гостиной в халатах, которыми наряду с многочисленными полотенцами и разнообразными туалетными принадлежностями была оснащена ванная комната, и смаковали кофе, только что привезенный служителем отеля в номер вместе с шампанским, коньяком и фруктами. Седой взял в руки бутылку коньяка, внимательно ее изучил и удовлетворенно поставил ее назад:

— И кофе у них отличный, и коньяк неплохой, но коньяк отложим на потом. Ну-с, дорогая, как вы себя чувствуете?