Мужчины вернулись на закате, усталые и голодные, с руками, перепачканными землей. Мафхор не появился. Уху, давно готовую, Нимве поддерживала над тлеющим костром, и пока остальные умывались, успела заправить пряными травами.

Обедали в темноте, около огня, все вместе, не переставая обсуждать нынешние события. По словам принцев, Мафхор и им заявил, будто не знает чужака и понятия не имеет, кто мог его убить. Мертвеца похоронили там же, где Нимве его нашла. К приходу близнецов Мафхор и Агасти успели вырыть яму, а на теле мертвого нет никаких следов, и похоже, что он умер своей смертью. Нимве в это мало верила, но решила не возражать. И вообще, продолжил Инис, Мафхор и вправду странный тип, что это, спрашивается, за маг, который вынужден рыть яму руками, как обычный человек? Хотя, пойди их разбери, магов этих, непонятный они народ. Взять к примеру Великий Дом Таэнана. Ото всех на свете сторонятся, даже, говорят, не хотели знаться с остальными Великими Домами в соседней Эбирне. Будто испачкаться боятся, величие свое уронить. Короли так себя не ведут! Вот и Мафхор, на вид такой спокойный, а тоже высокомерная скотина: в лагерь не пошел, разговаривал сквозь зубы, когда все собрались возвращаться, махнул хвостом - и в лес, только его и видели. Да и вообще… Скорее всего, Мафхор притворяется. Наверняка он сам этого чужака и убил. А то кто бы еще мог такое сделать, здесь же, кроме них, никого больше нет.

Потом, как и опасалась Нимве, заговорили об отъезде, Инис принялся допытываться, как она себя чувствует. Та, хоть ее и пугала мысль о том, чтобы сесть в седло, храбро заверила, что все в порядке, и она готова продолжать путешествие. Сэтнар явно обрадовался. Близнецы решили утром встать пораньше, чтобы выехать по холодку.

За разговорами прошел вечер, настала ночь, но, когда они устроились на ночлег, Мафхор так и не объявился.

Поднялись действительно чуть свет, но рано выехать не удалось. Пока все умылись, поели и собрали вещи, солнце успело высоко вскарабкаться по небу.

По лесу двигались цепочкой. Принцы держались по отдельности, каждый со своей свитой, а Нимве присоединилась к Ларре и Чику. Мафхор, далеко позади, замыкал процессию.

Погода стояла теплая, солнце, просвечивая сквозь кроны, сыпало золотом под ноги лошадей, вокруг неумолчно звенели птицы. Пахло земляникой, и хотя для земляники было еще рано, аромат перебивал даже запахи лошадиного пота.

Скоро Нимве надоело угрюмое молчание Ларры, и она принялась болтать с Чиком. Простой и веселый, будто скворец, паренек охотно беседовал с Нимве. Скоро она уже знала, что его отец - лесник в угодьях графа графа Элморийского, отца виконта Кейтея. Родился юноша в большой семье, пять из семи его старших сестер успели выйти замуж, а он, самый младший, единственный сын, с двенадцати лет работает в услужении у виконта. Сейчас ему "уже" почти семнадцать, и, хотя он успел привязаться к своему господину, все же, будь его воля, предпочел бы тоже стать лесником, как отец. Выросший в лесу, влюбленный в лес всем существом, Чик уверял, что никогда не сумеет привыкнуть к городу. Что через пару лет обязательно уговорит господина отпустить его со службы, и тогда, может быть, сделается охотником. Скоро Нимве уже казалось, будто она знакома с юношей всю жизнь.

К вечеру следующего дня путники выбрались к реке Аруан. Столько воды Нимве никогда не видела. Зная от Чика, что где-то здесь придется переправляться на другую сторону, с замиранием сердца глядела на сизые волны, гулко бьющиеся об обрывистый берег. На чем, спрашивается, можно переплыть такую реку? Лодки у нас нет… Потонем, как пить дать, потонем! Однако принцы выглядели уверенно, ни капли не волновались, и Нимве решила положиться на судьбу: в любом случае, не было выбора.

Заночевали на берегу, крутом и высоком, среди мачтовых сосен. Здесь пахло разогретой смолой, и дышалось легко. Выехали с утра пораньше. Нимве не могла оторвать взгляда от реки, от свинцово-сизой водной глади. Солнце стояло высоко над верхушками деревьев, дробилось в мелких волнах, сверкая на воде так ослепительно, что делалось больно глазам.

Берег постепенно понижался, делался пологим. Сосны сменились густыми зарослями лозняка, лес отступил, и лошадиные копыта зашуршали по серому песку.

Принцы, ехавшие впереди, внезапно остановились, и Чик, зазевавшись, едва не налетел на них.

- Мы на месте, - Сэтнар спрыгнул наземь, остальные последовали его примеру. Прибрежный песок покрывала яркая зелень ползучих растений, там, где жила Нимве, их называли дикими огурцами.

Пока Нимве оглядывалась, парни не теряли времени даром. Пустив лошадей пастись, слуги вытащили из седельных сумок топоры и отправились к лесу, а принцы подошли к кромке воды и принялись что-то там высматривать. Неужели плыть собираются, подумала Нимве. У нее похолодело в животе. Словно откликнувшись на ее мысли, Инис разделся и, оставшись лишь в коротких нательных штанах, вошел в воду. Окунулся, отфыркиваясь, сделал несколько сильных гребков руками, потом нырнул. Не показывался на поверхности довольно долго - слишком долго, как почудилось Нимве. Наконец вынырнул, отбросил с лица мокрые волосы и крикнул:

- Течение… не очень сильное! Но глубоко! - и саженками поплыл к берегу.

Из леса появился Ларра. Он волок по песку пару срубленных молодых деревьев. Бросив их у кромки воды, камердинер воткнул топор в песок и сомнением покачал головой. Инис заметил, отжимая волосы:

- Быстро ты.

- Ох, право, не знаю, сударь, - сказал Ларра. - Потонем мы, я вам говорю. Разве ж это, - он ткнул носком сапога один из тонких стволов, - нас выдержит?

- Ну, мы же не на одном поплывем, - урезонил Инис. - Чего ты так разволновался?

- Осмелюсь доложить, ваша милость, - ворчливо отозвался Ларра, - плаваю я как топор! Это вы, благородные…

- Ну, началось, - принц развел руками. - Пошел жужжать. Видит Творец, уволю я тебя!

- И то дело, - язвительно откликнулся слуга. - Да вот только доживу ли я до того светлого дня-то, сударь?

Инис засмеялся и, прыгая по песку, принялся натягивать штаны.

Чуть погодя вернулись остальные, притащив срубленные деревца. Нимве подошла, остановилась возле Чика. Юноша ухмыльнулся, помахивая топором. Она тихо спросила:

- Вы плот собираетесь вязать, что ли?

- Ага. Переправляться надо.

- На этом? - Нимве кивнула на деревца. Их стволы казались такими тонкими и слабыми…

- Да ничего, эти нормальные, - пожал плечами Чик. - Лошадей вплавь пустим, а сами на этом. Река не больно широкая. Да и барахло жалко намочить…

Нимве невольно поглядела на противоположный, такой далекий берег, и у нее замерло сердце.

- А ты хорошо плаваешь? - спросила она Чика.

- Ну, да, - ответил тот. - А вот Ларра не умеет. Постой, а ты чего, тоже не умеешь, что ли?

Она повела плечом:

- Умею…

- Тогда чего?

- Чего, чего… Тут вон река какая, я через такие в жизни не плавала!

- Да ты не бойся, - успокоил Чик. - Не потонем. Я, в случае чего, рядом буду, так ты не…

- Эй, Чик! - сердито окликнул Ларра. - Будет языком трепать, работать пора!

Подмигнув, Чик вернулся к остальным слугам, они принялись топорами очищать стволы от веток. Нимве вдруг вспомнила о Мафхоре и оглянулась. Маг безучастно сидел под кустом поодаль. Интересно, подумала Нимве, а он как поплывет, своим ходом, или тоже на плоту? Если его, конечно, принцы пустят. А может, он магией…

Она не успела додумать, потому что взгляд наткнулся на человека, который стоял вдалеке, у самой кромки леса. Нимве испуганно вздрогнула, посмотрела на спутников… Кроме нее, никто не заметил чужака. Нимве почудилось, что это мужчина. Он был одет в серые отрепья. Присмотревшись, она поняла: да, точно мужчина. Невольно возникла мысль о лешем. Чужой стоял неподвижно, наблюдая за пришельцами, а Нимве, замерев, следила за ним. Человек - если это был человек, - не шевелился. Нимве глянула на мага, но тот, казалось, спал. Не спуская глаз с чужого, она подошла к парням и тихо окликнула: