Она нерешительно приблизилась.

- Садись, не стесняйся, - пригласил принц.

Нимве села, подобрав босые ноги. Инис спросил:

- Ну, как ты? Лучше тебе?

- Да, ваше высочество…

- Думаешь, уже сможешь ехать верхом?

- Наверное, - поколебавшись, ответила Нимве. - Я постараюсь.

- Тогда мы могли бы завтра выехать, - эта мысль, кажется, обрадовала принца. - А то Сэт мне уже всю плешь проел… Но если ты пока не можешь, то скажи, не стесняйся. Творец с ним, с Сэтом, подождет.

- Я наверное смогу, - поспешно заверила Нимве, вот только гнева принца Сэтнара ей и не хватало.

- Мы медленно поедем, не бойся, - сказал принц. - Скачек больше не будет.

- Да и то, сударь, - буркнул Ларра. - Я себе уже всю задницу с вашими скачками отбил.

- Я-то думал, она у тебя железная, - усмехнулся виконт Кейтей.

- Железная, как же, - отозвался Ларра. - Мы, к примеру, люди маленькие, не на охотах целыми днями, как некоторые… В седле день-деньской скок-скок, будто сумасшедшие, право слово…

- Ой, ладно, - отмахнулся принц, и камердинер немедленно умолк. - Я же сказал, скачек не будет. Тем более, что смысла нет. От Мафхора, видно, не отделаешься. Кстати, а где он?

Никто не ответил, Ларра только пожал плечами.

- Может, ищет, кто это ночью тут орал, - предположил Кейтей.

- Нету, сударь, никого, - сказал Ларра. - Я уж спозаранку все кусты облазил. И следов никаких.

- Наверное, это все-таки был какой-то зверь, - виконт взглянул на Иниса, но тот с сомнением покачал головой. Ларра отмахнул от чурбака особенно длинную щепку, та отлетела, едва не задев виконта по ноге.

- Спасибо, что хоть из пистолета в меня не стрельнул, - съязвил Кейтей. Ларра не успел ответить, потому что принц спросил, поворачиваясь к Нимве:

- Кстати! Ты сможешь опять сварить такую уху?

- Постараюсь, ваше высочество, - не без замешательства отозвалась та. - Если рыбы будет достаточно.

- А мы сейчас пойдем и наловим, - Инис ухмыльнулся. - И Сэт с нами пойдет. Он, видишь ли, высказал сомнение, что уха была так уж хороша, как мы ее описывали, и желает лично убедиться! - юноша толкнул локтем друга, и оба засмеялись. У Нимве душа ушла в пятки, вовсе не обрадовало, что придется в чем-то убеждать принца Сэтнара, который к ней явно не благоволил. Инис, улыбаясь, поднялся и велел:

- Ну, берите бредень, и пошли. Сэт! Эй, Сэт! - заорал он, повернувшись к стоянке брата. - Ваше высочество! Соблаговолите зад поднять!

- А позавтракать-то, сударь? - спохватился Ларра. - Вы ж не ели ничего.

- Собери с собой, - распорядился Инис. - Там и поедим.

На рыбалку Нимве, конечно, не пошла, вместо этого решила отправиться в лес, поискать приправ для ухи. После вчерашних событий идти одной показалось страшновато, и она попросила себе в спутники Чика. Однако Инис Чика не отпустил, потому что только он умел ловить рыбу бреднем. Поэтому в помощь Нимве отрядили слугу барона Грида, парня лет двадцати по имени Агасти.

Нимве собрала котомку, и они отправились в лес. Агасти, меланхоличный блондин с сероватыми жидкими волосами и широким, совсем деревенским лицом, равнодушно тащился позади, жуя кусок хлеба с солью, и за всю дорогу не проронил ни слова. За это, впрочем, Нимве не была на него в обиде.

В лесу стояла тишина. Солнце просвечивало сквозь кроны, на траве лежали золотистые кружевные блики. Нимве, босая, ступала привычно и бесшумно, а Агасти ломился с таким треском, что, конечно, все живое в округе давно его услышало. Вскоре Нимве надоел и шум, который издавал парень, и его назойливое присутствие. Агасти так не сочетался с храмовой тишиной леса, что Нимве велела ему сесть на небольшой прогалине и ждать. Парень этому был только рад, плюхнулся под высоким вязом, на солнышке, и немедленно стащил сапоги. Через заросли ежевики, сплошь усыпанные снежинками цветов, Нимве вошла в тень деревьев.

Теперь, когда она избавилась от шумного спутника, тишина обволокла ее, пришел покой, в тело словно вливались новые, неведомые силы. Нимве коснулась ладонью ствола ольхи. Серая кора, вся в трещинах и складках, походила на землю в овраге, изрезанную дождевыми водами. Кора оказалась теплой, Нимве почудилось, будто она слышит, как внутри размеренно течет кровь дерева. Некоторое время стояла, ни о чем не думая, глубоко дыша, потом шагнула в сторону и медленно пошла среди стволов.

Она набрала порядочно трав, нашла и редкие, лекарственные, когда внезапно вспомнила о времени. Подняла голову, высматривая солнце, но тут, в глубине леса, неба не было видно. Оглядевшись, Нимве поняла, что забрела далеко от лагеря, но это не испугало: внутреннее чутье, которое было в ней всегда, с детства, и которое, как говорила мама, есть у всех ведьм, не даст заблудиться, обязательно выведет назад, к реке. Неприятно было другое - она очутилась тут совсем одна.

Внезапно нахлынуло ощущение чужого присутствия. Да что там, она была просто уверена, что поблизости кто-то есть, и следит за ней. Сделалось холодно, ледяная ладонь прошлась по спине, вздымая волосы на затылке, но Нимве не дала себе воли. Стиснув зубы и закинув на плечо котомку, отступила в тень, под защиту деревьев. Некоторое время стояла, напряженно замерев, озираясь, а потом осторожно скользнула через кусты.

Ощущение слежки не пропало. У Нимве все дрожало внутри, но она не позволяла себе сорваться, кинуться прочь сломя голову. Скоро она увидала перед собой осинник и груду бурелома. Быстро, будто вспугнутый олень, двинулась туда.

Под осинами стоял полумрак, было полно прошлогодней листвы, через которую пробивалась чахлая трава. Сюда, наверное, никогда не заглядывало солнце. Листья под ногами шуршали громко, очень громко, оглушительно, их было много, они казались широкой рекой с коричневыми водами, которые трудно перейти вброд. Ноги девушки погрузились в них по самые икры, а внизу, на дне шелестящего потока, притаилась холодная и мокрая земля.

Внезапно нога зацепилась за что-то твердое. Нимве едва не рухнула ничком. Удержав равновесие, посмотрела вниз. Через разворошенную листву просвечивало белым. Нимве принялась ногой сгребать листья. Это оказалось нелегко, пришлось отодвинуть целую кучу листьев… Оттуда, будто со дна озера, широко открытыми глазами взглянуло белое лицо. Застывшее лицо, похожее на маску ужаса.

Вскрикнув, Нимве отшатнулась, упала, взметая фонтан бурой листвы. Все, что она видела - эту белую алебастровую маску. Неживую. Нимве барахталась, не в силах встать, и лишь через целую вечность это удалось. Мертвые глаза смотрели, и лицо светилось в темноте. Она бросилась бежать, слепо, ничего не замечая, лес внезапно потемнел, вокруг сделалось черно как ночью, и только лицо, белое лицо там, в глубине…

Краем глаза Нимве заметила, как кто-то метнулся наперерез, дико закричала, но из горла не вырвалось ни звука. Она рванулась в сторону, в кусты, в заросли ежевики, да не успела добежать. Железные руки схватили ее. Нимве боролась, как лесная кошка, но человек был сильнее. Руки, похожие на стальной капкан, стиснули Нимве, прижав локти к телу. Он рвалась, обезумев, пока не услыхала собственный стон, а потом - знакомый голос:

- Тише. Успокойся. Успокойся, что с тобой?

Голос немного привел Нимве в себя, она остановилась, дрожа и задыхаясь. Человек развернул ее, и она увидела Мафхора. Они уставились друг на друга. Нимве ощутила соль на губах, попыталась поднять руку, и Мафхор выпустил ее.

- Вот, возьми, - он протянул котомку. Нимве взяла, руки тряслись, и она еле держалась на ногах.

- Что случилось? - осторожно спросил маг. Нимве открыла рот и обнаружила, что не может произнести ни звука. Ее колотило от озноба. Мафхор ждал. Наконец, Нимве удалось справиться с голосом.

- Т… там… Я… на… нашла… там… - она мотнула головой в сторону чащи. Ее передернуло, в памяти тут же всплыло мертвое белое лицо под листьями: ярмарочная маска, олицетворяющая ужас, такой детей пугать.