Положив голову на грудь спящего Паскаля, Александра задумалась, как помочь Мэтти. Каждый раз, когда она предлагала сыну деньги, он вскакивал в седло своих высоких моральных принципов. Ей нужно придумать что-то другое. Как сделать так, чтобы он ничего не заметил?

Мэтти вдыхал успокаивающий запах Салли и размышлял, правильно ли он все сделал. Одно дело — присматривать за Найлом для его же пользы, и совсем другое — намеренно разрушать его планы.

Чувствуя себя персонажем пьесы абсурда, Аманда в отчаянии дергалась всю ночь. В первый раз, когда она пыталась встать, чтобы ускользнуть к Найлу, проснулся Хуго, |и она притворилась, что идет в туалет. Он долго не засыпал, все почему-то ругал Маркуса Хэннесси и в конце концов все же уснул на полуслове.

— Захвати там заодно презерватив, — сонным голосом вдруг сказал он.

Аманда замерла от страха, решив, что Хуго разгадал ее планы. Потом поняла, что он просто проснулся и теперь хочет ее.

— Я ищу болеутоляющее. Кажется, у меня месячные, — проворчала она. — Хуго, у меня нет настроения.

— А у меня есть. А месячные у тебя были десять дней назад.

Аманда не хотела ссориться; это испортит ей настроение, и она не сможет поймать кайф.

Занятие любовью не доставило ей удовольствия. Она просто закрыла глаза и представила себе Найла.

А Хуго с удивлением обнаружил, что представляет себе Тэш. Ему стало интересно, девственница ли она. Уж он бы заставил эту чертову дуру кричать от боли.

— Хуго, ты делаешь мне больно!

— Прости.

В другое время Аманда просто бы скинула его и устроила скандал, но ей так хотелось пойти к Найлу, что она терпела, пока Хуго не кончил, что, к счастью, произошло быстро. Сегодня он был таким странным, и это пугало ее.

Как только он кончил, Аманда встала и пошла в душ.

Когда она вернулась, он уже спал. Аманда немного постояла в темноте, прислушиваясь к дыханию любовника. Оно было глубоким и ровным. Хуго растянулся на кровати, скинув простыню. Аманда посмотрела на его длинное, мускулистое, загорелое тело и внезапно почувствовала неуместное возбуждение. Она должна дойти до Найла, прежде чем передумает. Хуго был просто испорченным бабником, а Найл станет настоящим мужчиной, после того как она с ним поработает. Но сначала нужно заманить его в ловушку.

Она завернулась в белый шелковый халат и бесшумно выскользнула из комнаты.

Но уже спустя десять минут Аманда снова лежала в постели рядом с Хуго, бодрствующая и разъяренная.

Найл был мертв для окружающего мира. Он просто прошептал:

— Лисетт, я знал, что ты вернешься.

Затем отвернулся и снова уснул. И чем больше она его трясла, тем меньше он обращал внимания. И что еще хуже, когда она кралась обратно в комнату, кто-то совершенно точно наблюдал из темноты.

Аманда схватила подушку и в отчаянии кинула ее через всю комнату. Хуго не пошевелился.

— Хуго… Хуго!

— Х-м-м-м.

— Проснись!

— Отвали.

Аманда швырнула и вторую подушку.

— Если хочешь выкинуть и матрас, тебе придется подождать до утра, — сказал Хуго и сразу же уснул.

Этой же ночью Тэш все время просыпалась от боли в мышцах. Постепенно боль утихала, и ее измученное тело снова проваливалось в бездонную бездну беспокойного сна.

И снова ей снился все тот же кошмар.

Тэш в саду родительского дома. Она бежит навстречу своему коню Сэмиону, чтобы спасти его. Вот она видит, как Сэмиона выводят во двор, его поступь тяжелая от боли. Песочного цвета «лэнд ровер», принадлежащий Джеку Фотерингему, припаркован у сеновала. Крик отчаяния застрял и горле Тэш, как будто туда вонзился гигантский крючок, и ноги почти подогнулись под ней.

Она столкнулась с тем, чего смертельно боялась.

Джек Фотерингем был ветеринаром. Он пришел, чтобы усыпить Сэмиона. Значит, отец не лгал. Теперь в любую минуту пуля пронзит красивую гнедую голову Сэмиона, и он упадет на землю тяжело, как свинец. А затем его больше просто не будет. Ее благородный, бесстрашный, гнедой мин, умрет, не оставив ничего после себя, только тяжелую, неподвижную оболочку.

Тэш должна их остановить, ей нужно бежать быстрее, нужно добраться до них немедленно.Она не могла кричать, она даже не могла нормально дышать. Ее глаза ничего не видели от слез. Она понеслась по мокрой от дождя поляне,  и ее сердце металось между горлом и желудком. Она уже почти на месте. Возможно, она успеет спасти Сэмиона.

По внезапно Тэш поняла, что падает, чувствуя, как ударом о землю выбило весь воздух из легких.

У нее во рту были мокрая трава и земля. Она попыталась подняться, но подвернула лодыжку. Мучительная, обжигающая боль пронзила ее и пошла вверх по ноге, Тэш до крови закусила губу.

Сэмион умрет, если она не дойдет до него. Она должна дойти, просто обязана. Она поднялась, но не могла сконцентрироваться. Сад вокруг расплывался зелеными пятнами. Предметы начали вращаться. Тэш попыталась моргнуть, но земля уже снова приближалась.

Раздался единственный, беспощадный выстрел, сотрясший капли дождя, отразившийся от каждого дерева, расщепивший воздух, как топор полено. И хотя целились не в нее, Тэш почувствовала, как пуля вошла в ее грудь с леденящей точностью.

И прежде чем ее голова ударилась о грязный ковер травы, Тэш вдруг на секунду увидела предмет, из-за которого она упала, — торчащий из земли под тупым углом белый металлический крюк для крокета, забытый здесь с прошлого лета.

В комнате было темно и тихо. Неужели это все ей приснилось? Так или иначе, в глубине души Тэш понимала, что все произошло не совсем так, как в кошмаре.

Найл крепко проспал десять глубоких часов подряд. На следующее утро он был уверен, что ему снилась Лисетт, которая его пыталась разбудить, но он от усталости не мог проснуться. Хотя он никогда четко не помнил своих снов. Да к тому же в последнее время по настоянию Мэтти принимал снотворное.

На следующее утро София и Касс отправились в Париж.

Александра помахала им рукой, а затем медленно вернулась в величественный, осыпающийся дом, чтобы убрать остатки завтрака.

В доме царила удивительная тишина. На секунду она остановилась в дверном проеме узкого коридора, который пел из холла на кухню. Но был слышен только шум стиральной машины.

Александра вздохнула и посмотрела на заваленный стол.

София забыла один из своих списков, на нем была огромная капля меда. Александра сняла ее, облизала палец и прочитала: пожиратели огня, заклинатели змей, предсказатели судьбыи бродячие музыканты(последнее подчеркнуто три раза). Не читая дальше, она выбросила список и с грустью подумала, что за всеми этими стремлениями организовать самую восхитительную и запоминающуюся вечеринку позабыли о виновнике торжества, Эдди.

Александра вспомнила своего младшего брата. Он был способным, но трудным ребенком, которого задирали в школе. Затем стал подростком и наконец взрослым человеком с весьма сомнительной репутацией: Эдди носил розовые шифоновые рубашки и сходил с ума по Джо Ортону. Их мать, женщина весьма странная, просто боготворила сына. Александра тоже любила брата и всячески его защищала. Даже в Касс, которая страшно любила всех осуждать, Эдди возбудил странную сестринскую привязанность, но этого было недостаточно, чтобы уравновесить неодобрение остального семейства Бакингемов, которые изгнали его с суровым осуждением из своего закрытого клуба, посчитав, что Эдди их опозорил.

Сейчас он стал старше, мудрее, терпимее, и, возможно, нее наладится. Александра знала, что его приезд был жизненно важен. И меньше всего ей хотелось приветствовать брата под фанфары средневековых труб. Но Александра с грустью напомнила себе, что сама предложила Софии полностью взять на себя организацию вечеринки.

Изначально она планировала собрать маленький, тесный круг близких друзей и членов семьи. Сейчас, казалось, половина праздной и благоденствующей Европы была приглашена наблюдать за интерлюдией, сидя на помостах (диване в неустойчивой галерее). Александра считала это немного нелепым, особенно учитывая, что усадьба после пожара в восемнадцатом веке была почти полностью перестроена и сохранила очень мало от своего средневекового наследия.