Жулиу бегал за каждой юбкой и без конца нарывался на всевозможные неприятности. На днях чуть было не подрался с Лукасом.

А ведь этот Лукас тоже ныряет, плавает с аквалангом, обшаривает дно. Ищет какую-то дурацкую морскую живность, какую и глазом-то не разглядеть. Нет, чтобы расположить к себе паренька, подружиться с ним, у них появился бы еще один бесплатный ныряльщик, и дело бы пошло куда быстрее. Что стоило бы Лукасу приглядываться еще и к железкам и рассказывать о них Жулиу? Так нет! Этот дурень приударил за Кларой, сестрой Лукаса, а она хоть и немая, но красотка хоть куда, и брат с нее глаз не спускает. Может, он и не стал бы возмущаться, если бы Жулиу просто поухаживал за девушкой. Но он и этого не умеет. Ему сразу постель подавай. Вот и получил огромный фингал под глазом.

Силвейра хотел было от него сразу же избавиться, как у них это принято. Но на этот раз Эзекиел был с ним не согласен и сумел его образумить. Доводы у него были самые простые: где им сейчас искать нового ныряльщика? И потом, никто не гарантирует, что второй окажется лучше первого. Так что пусть лучше не валяет дурака и продолжает заниматься своим делом. Сколько можно здесь торчать без всяких результатов?

А тут еще и Фрида проштрафилась. И Селена несчастной Аманде глаза мозолит.

Что касается Фриды, тут дело совсем другое. Эзекиел потер руки и засмеялся характерным скрипучим смехом, явно от удовольствия. Так скрипуче он смеялся, когда в голову ему приходил очередной хитроумный и пакостный план, на которые всю свою жизнь он был непревзойденным мастером.

Когда он поделился им с Силвейрой, тот тоже довольно ухмыльнулся. План был хоть куда. Он разом решал все их проблемы.

Селена сидела в кабинете на фабрике и просматривала счета и бумаги. После того как Аманда, попав в автокатастрофу, поручила все фабричные дела вести ей и Лижии, не сомневаясь, что результаты их деятельности будут плачевными, она часто сидела в этом кабинете, вникая в каждое слово контракта или договора.

Долголетняя привычка вести хозяйство на свой ферме оказала Селене неоценимую службу. Она очень быстро вникла в суть взаимоотношений между поставщиками кож и администрацией фабрики и постаралась в первую очередь наладить именно эти взаимоотношения. Ведь поставщиками были не кто иные, как те самые фермеры, с которыми она имела дело каждый день, которых так хорошо знала и понимала.

В ведении переговоров она обнаружила деловую хватку, трезвый ум и ту спокойную уверенность, которая всегда помогает настоять на своем. Искренне заинтересовалась делами фабрики и Лижия. Она взяла на себя всю канцелярию, и ее обязательность и аккуратность не замедлили благотворно сказаться на делах. В трудных случаях она советовалась с Гуту, поражая его своей сообразительностью. Все, что он объяснял, она схватывала на лету. Дела на фабрике пошли не только не хуже, чем при Аманде. Они пошли куда лучше, потому что Селена умела то, что никак не давалось ее старшей сестре, несмотря на весь ее ум — Селена умела говорить с людьми. А когда люди находят общий язык, им лучше работается.

Удивительно ли, что Аманду буквально корежило при одной только мысли о Селене? До поры до времени она себя сдерживала и знала, ради чего. Но в этот день! Дверь внезапно распахнулась, и в нее въехала Аманда на своей инвалидной коляске,

Не только Шику, но и фабрика была причиной испепеляющей ненависти Аманды к своей сводной сестре. Эта втируша, эта выскочка готова была отнять у нее все!

С детства Аманда привыкла к своей исключительности. Она считала, что только она способна справляться с серьезными делами, и поэтому ей позволено делать многое, что не позволено другим. Высокомерная гордячка, она смотрела на всех свысока, зная, что среди пигмеев ей никогда не встретить себе ровни. И вдруг эта грубая девка, эта деревенщина, над которой она хотела не только посмеяться сама, но и заставить посмеяться Шику, взяла над Амандой верх! Во всем. Всюду. Отняла у нее любовь. Отняла дело. Отняла власть, значимость, авторитет. И вдобавок еще и лицемерила, делая вид, будто ей наплевать и на власть, и на деньги!

Поджав губы, въехала в кабинет соперницы Аманда. Селена было подумала, что сестра, дав разрешение на развод, хочет окончательно с ней помириться, наладить с ней родственные отношения.

— Рада тебя видеть, Аманда. — сказала она. — Что хочешь — чай? Кофе?

И тут Аманда взорвалась. Ох, какой она закатила Селене скандал! Чего она только ей не наговорила! Какими только словами не честила. И безграмотной дурой, и деревенщиной, и кто знает, как еще.

— Да у меня даже уборщица, даже горничная умеют читать и писать, — истерически орала Аманда, — а ты ведь и в школу не ходила! Выползла из своей вонючей дыры, где прозябала со своей гулящей мамочкой!

Пока Аманда честила ее. Селена молчала. Хотя, честно сказать, такого не ждала. Она понадеялась, что сестра, наконец, взялась за ум, все поняла, а раз поняла, то и смирилась, стала спокойнее, доброжелательнее.

Но, похоже, у Аманды был новый приступ старой болезни. А раз так, то Селена давно про себя решила, что не будет связываться со своей сумасшедшей сестрицей, у которой по временам ехала крыша. Поэтому она сидела и, сжав зубы, молчала. Однако когда эта истеричка стала поливать грязью ее мать, Селена не выдержала. Вспылив, она выскочила из-за стола и кинулась к Аманде, собираясь выставить ее вон из кабинета. Но Аманда, вместо того чтобы угомониться, продолжала орать:

— Нацепила тряпки, намазалась, думаешь другим человеком стала? Как была дурой, так и осталась! Думаешь, я позволю тебе воровать у меня все подряд — мужа, работу, жизнь? Никого ты не обманешь своими грязными трюками, которым у проходимки-мамаши обучилась!

Селена в неистовстве трясла эту безумную, а потом дала ей увесистую затрещину и отпихнула от себя.

Аманда завизжала так, будто ее убивают. В кабинет тут же вбежал ее адвокат Адербал, который, оказывается, сидел и ждал свою клиентку в приемной.

Прибежал и Артурзинью, который как раз приехал на фабрику по делам.

Адербал кинулся успокаивать Аманду.

— Она вас избила? Избила? — без конца спрашивал он, собираясь, очевидно, подать на Селену в суд.

Аманда, не говоря ни да, ни нет, твердила одно:

— Увезите меня! Мне надо успокоиться! Какой жуткий характер! Какой ужасный характер!

Успокоиться нужно было и Селене.

— Послушай, да ты вся дрожишь! — воскликнул Артурзинью, который хлопотал вокруг Селены. — Выпей водички, и я отвезу тебя домой. Успокойся, пожалуйста. Ты что, в первый раз с Амандой имеешь дело?

— Я сама доеду, — стуча зубами, отвечала Селена. Ее колотила нервная дрожь. — Здесь на фабрике есть машина. Я вполне сама справлюсь.

— Ну, смотри, — сказал Артурзинью, зная, что Селена не из тех девушек, которым стоит перечить. Всю дорогу колотила Селену нервная дрожь. И, вернувшись домой, она никак не могла успокоиться. Вернувшись домой, Камила застала дочь за странным занятием: та палила из пистолета по банкам, и они со звоном разбивались вдребезги.

Та-ак, значит, ее доченька пары выпускает. Когда подростком была, дрова бежала рубить, а теперь, значит, за пистолет взялась! Хорошенькое дело!

— Позволь узнать, с кем это ты так расправляешься? — спросила она, недовольно поджав губы.

— С собой, — резко ответила Селена, — Ненавижу себя! Ненавижу! Подумать только, ударила калеку!

— Ты? — изумилась Камила, — Кого же это?

— Аманду! — ответила Селена с отчаянием.

— Ну, эта калека еще всех нас перекалечит, — с вздохом сказала Камила. — Ну, постреляй, постреляй, если думаешь, что легче будет. Хотя я думаю, что облегчение от другого наступает. Подумай лучше, как тебе с этой змеей вообще дела не иметь. От нее только и жди, что беды...

Мать была права, стрельба не приносила облегчения, и Селена бросила пистолет. Несколько дней она никуда не отлучалась из дома. Даже на фабрику не ездила. Лижия и без нее с делами справится. Она ведь и вправду дура безграмотная, хоть и читать и писать умеет.