Кораблев Василий Васильевич.

Заведующий юридическим отделом и член коллегии Екатеринбургской ЧК (1919).

Бобылев Николай Александрович.

Командир военных отрядов Уральской ЧК (1918—1921).

Густ Елизавета Карловна.

Организатор и руководитель канцелярии Екатеринбургской ЧК (1919—1920).

Мороз Григорий Семенович.

Член коллегии ВЧК, Полномочный представитель ОГПУ по Уралу (1918—1925).

Корсаков Владимир Семенович.

Оперативный уполномоченный Тагильского окружного отдела ОГПУ (1922—1928).

Добош Иосиф Альбертович.

Сотрудник Екатеринбургской ЧК, ОГПУ по Уралу, УНКВД по Свердловской области (1921—1938).

Решетов Илья Федорович.

Полномочный представитель ОГПУ по Уралу, начальник управления НКВД по Свердловской области (1933—1936).

Самойлов Петр Андреевич.

Начальник отдела Полномочного представительства ОГПУ по Уралу, зам. начальника УНКВД по Свердловской области (1926—1937).

Памятник Н. И. Кузнецову в соцгородке Уралмаша, открытый к 75-летию героя.

В середине июня в самый разгар рабочего дня Федора Григорьева вызвал к себе начальник депо.

— Тебя приглашают в политотдел дороги, — коротко объявил он.

— Зачем?

— Мне не сказали, — недовольно ответил тот. — По разговору похоже, что тебя ждет новое назначение.

— Куда это? — удивился Федор. — Мне и здесь хорошо. А потом: с какой стати политотдел? У нас что, отдела кадров нет?

— Не знаю, не знаю, — отговорился начальник. — В общем, отправляйся куда приглашают… Да не хмурься. Ты на хорошем счету, худого тебе не предложат.

В вагонном депо Свердловск-Сортировочный Федор работал всего полгода после демобилизации из армии в декабре тридцать восьмого. А приехал сюда потому, что много наслышался об Урале от товарищей: по их разговорам, на свете и края лучше нет. И леса там, как в сказке, и озера с реками рыбой кишат, грибы с ягодами лопатой гребут, а охота!..

Сам Федор из родной тульской деревни уехал давно, потянулся за братом в Воронеж, где поступил в автотранспортное ФЗУ. Но сразу же и не повезло тогда: вскоре ФЗУ перевели в Задонск, а от брата уезжать не хотелось. Поэтому с училищем не поехал, а сдал экзамены в механический техникум путей сообщения: стипендия до пятидесяти рублей!

А перемены все равно не миновал. Не прошло и года, как всех учащихся перевели из Воронежа в Острожский вагонный техникум. На этот раз решил от учебы не отставать. В тридцать шестом с дипломом направили в Караганду. Там и начал работать. Сначала осмотрщиком вагонов, а потом бригадиром по среднему ремонту. Но все это недолго. Потому что в том же году призвали в армию, оказался на Дальнем Востоке, в железнодорожных войсках.

Вот там и встретил уральцев, там и наслышался об Урале. После приезда в Свердловск стал работать в техническом отделе вагонного депо станции Свердловск-Сортировочный. Но конторская работа не нравилась. И вот тот самый начальник, который сейчас послал его в политотдел, назначил его четыре месяца назад мастером в кузнечно-прессовый цех, работой которого был недоволен. За это время Федор не только круто изменил положение в цехе, но и довел выполнение плана до двухсот восьми процентов. Сначала аж не поверили, а на днях премию дали.

И вот в такое-то время вдруг вызов в политотдел, да еще с намеком на новое назначение…

В политотделе Федора направили к начальнику. Им оказался добродушный полнотелый мужчина в солидном возрасте. Он жестом пригласил сесть к столу. Спросил:

— Как работа идет, товарищ Григорьев?

— Нормально, — пожал плечами Федор, но решил, что это не ответ, и добавил: — Неплохо, говорят.

— А я слышал: хорошо. Знаю, что и с людьми умеете ладить, уважать их. Поэтому мы и пригласили вас сюда…

Федор тоскливо подумал, что вот сейчас все и начнется, но постарался волнения не показать.

— Политотдел рекомендует вас на новую работу. Скажу наперед: назначение ответственное.

— Так ведь я беспартийный, — начал было Федор.

— Зато комсомолец активный, — сказал начальник. — С тридцать четвертого в комсомоле?

— С тридцать четвертого.

— Скоро и в партию пора. — Он поиграл карандашом, задумавшись, а потом поднял взгляд на Федора и сказал прямо и необычно просто: — Политотдел дороги рекомендовал вас на работу в НКВД.

— Меня?!

— Вас. Вот и направление официальное уже заготовлено. — Он подвинул к себе толстую папку в коже, открыл ее и взял сверху лист бумаги с коротким машинописным текстом. — Можете, не откладывая, познакомиться с будущей работой: это в нашем здании — дорожно-транспортный отдел НКВД. Начальник — капитан государственной безопасности Славин Павел Иванович. Он — в курсе.

— Как же так? У меня диплом, свое дело…

— Федор Тихонович, — вдруг по отчеству обратился начальник, — все мы тут с дипломами, все со специальностями. А есть еще и государственные интересы, партийные соображения. Вы же от армии не отказывались?

— Так ведь то армия, долг.

— Здесь — та же армия, тот же долг. Хочу подчеркнуть, что наше решение вы должны рассматривать как партийное поручение вам, комсомольцу. — Начальник твердо оперся ладонью на стол и, поднимаясь, закончил: — Желаю успеха.

Из политотдела Федор вышел обескураженный. Разговор этот привел его в смятение.

Что он знает об НКВД? Вспоминал, что читал, видел в кино: жулики, бандиты, шпионы, погони, перестрелки, убийства… Хорошие и смелые ребята-чекисты, бесстрашные до отчаянности. Но все это где-то в прошлом… Вспомнил еще армию, Дальний Восток, лекции о бдительности. Пограничников, которые ловили диверсантов. Тут понятно: японцы. Пограничные войска тоже относятся к НКВД. Но и это казалось далеким от теперешней жизни, жизни рабочей.

Что же его ждет?

Подойдя к дорожно-транспортному отделу, Федор невольно огладил ладонью волосы и шагнул в кабинет.

Из-за большого стола, стоящего в конце длинной комнаты, вышел подтянутый чернявый военный. На его гимнастерке матово посвечивал орден Боевого Красного Знамени. При рукопожатии Федор взглянул ему в глаза и увидел, что они голубые и приветливые. Может, они и молодили его смуглое лицо.

— Славин, — коротко представился он. И пригласил: — Проходите, Федор Тихонович. Усаживайтесь.

Он показал на стул возле приставного столика и сам сел напротив.

— Ну и как вы относитесь к своему новому назначению? — пощупал Федора взглядом.

— Не знаю, — откровенно ответил Федор. — Я вагонник. Какой из меня чекист?

— А как вы думаете, откуда чекисты берутся?

— Над этим не думал.

— Вот и пришло время подумать…

Славин не торопил разговор. Он понимал, что для Федора сегодняшний день действительно не простой.

— Видите ли, Федор, — начал Славин, — в свое время была создана ВЧК. Вы об этом, конечно, знаете. Так вот, ее заранее создавать не готовились. Ее создали по необходимости, потому что вылезла контрреволюция и с ней надо было бороться. Да и не только с ней… Тогда в ВЧК пришли лучшие люди партии. Их никто не обучал тому, что и как они должны делать, им было сказано только, что в своих действиях они должны руководствоваться партийным долгом и собственной совестью. Это были доверенные революции. — Славин прикурил потухшую папиросу. — А потом было разное: и борьба с саботажем, спекулянтами, и трудная, канительная, но необходимая работа с беспризорниками, и выявление тех людей, которые намеренно вредили восстановлению и развитию народного хозяйства. А вспомните коллективизацию — это уж на вашей памяти, — кулацкие бунты, да мало ли что было… Иначе говоря, работа чекистов постоянно сводилась к одной цели: бороться против всего, что мешало и мешает нашему строю. Вот так.