Миндсенти докладывает Габсбургу о своих «достижениях». С целью объединения монархических сил Венгрии он решил пре­вратить «Католический народный союз» в массовую монархи­ческую организацию. Кроме того, он успел уже организовать законспирированные легимитистские группы, которые действуют внутри различных партий. Архиепископ Эстергомский заверяет Габсбурга, что «легимитисты в Венгрии будут объединять и орга­низовывать, пока не достигнут своей цели...».

Кардинал растроганно прощается, Габсбург желает ему успеха. Миндсенти спешит, ему предстоят еще два не менее важ­ных разговора. Он отчитывается перед кардиналом Спеллманом о результатах беседы с Отто Габсбургом. Тот внимательно вы­слушивает его, одобряет тактику архиепископа, обещает все­стороннюю помощь и озабоченно высказывает свое опасение, чтобы нелегальная деятельность не причинила архиепископу вреда. Но тот успокаивает Спеллмана: ведь вскоре начнется война, а до этого времени венгерское правительство не осмелится поднять руку на его преосвященство примаса.

Накануне отъезда из Нью-Йорка Миндсенти встречается с эмигрантом-фашистом Тибором Энгардтом и поручает ему объединить американских венгров вокруг особы Габсбурга. Энгардт оживленно поддакивает. Он также легимитист и уже не­мало сделал для обновления венгерской монархии. Он хвалится своими связями и влияниями, с гордостью рассказывает о своем близком знакомстве с шефом Федерального бюро расследова­ния Эдгаром Гувером, намекает на свое сотрудничество с извест­ным агентом Гувера и ватиканской разведки миссис Бреди и, наконец, детально информирует кардинала о работе бывшего посла Салаши при Ватикане, прелата Ференца Люттора, который из венгерских фашистских беглецов типа Сандера Пиппера сумел организовать в Буэнос-Айресе сильную активную монархи­ческую группу, которая делает большие услуги американской разведке и контрразведке.

И вот Миндсенти снова на венгерской земле. Он очарован всем, что слышал и видел за океаном, он делится своими наблю­дениями и переживаниями с друзьями. Наслушавшись карди­нальских сообщений, монархистский деятель Баранян готовит проект мероприятий, направленных на восстановление монархии, и даже составляет список министров, которые засядут в прави­тельстве после обещанной кардиналом оккупации Венгрии англо- американцами... Архиепископ торжественно утверждает этот проект будущего кабинета.

Сам он тоже пишет прожекты. В найденной среди его сек­ретных бумаг папке «Земельная реформа» он рисует картину будущей монархической Венгрии, точнее говоря, венгерского села. Он предлагает отобрать у крестьян землю и отдать ее кула­кам и помещикам, собственникам двухсот — пятисот хольдов...

Занятый мероприятиями, направленными на ускорение войны и восстановление монархии, Миндсенти находит еще время для спекуляции валютой и для шпионажа. Информации принимает от него сам посланник США в Будапеште Артур Шенфельд, кото­рый отсылает копии кардинальских писем прямо в Вашингтон, в государственный департамент. Об этом мистер Шенфельд до­вольно откровенно заявляет в своем письме от 27 декабря 1946 года, переданном тайным путем кардиналу:

«Я подтверждаю получение вашего письма от 16 декабря, в котором вы излагаете ваши общие наблюдения политического характера относительно Венгрии и ее теперешнего положения. Копии этих писем были посланы в государственный департа­мент... Мне хотелось бы, пользуясь случаем, заверить ваше пре­освященство, что я и впредь с радостью буду принимать ваши замечания по всем вопросам, на которые вы захотели бы обра­тить мое внимание».

Чем дальше, Миндсенти теряет терпение: он нажимает на американского посланника, требуя ускорить войну путем непо­средственного вмешательства США во внутренние дела Венгрии.

Когда венгерское правительство обратилось в Вашингтон с просьбой вернуть Венгрии украденную гитлеровцами истори­ческую ценность — корону святого Стефана, Миндсенти пишет письмо новому посланнику США в Будапеште Чепину:

«Моя просьба к вам — позаботиться о своевременном распо­ряжении вашего высокого правительства, чтобы армия отпра­вила и передала святую корону на сохранение его преосвящен­ству — папе римскому, предшественник которого в 1000 году подарил корону святому Стефану. Это особенно важно, ибо за­боты о ее выдаче и наступлении (Миндсенти имеет в виду буду­щее наступление американцев на... Будапешт.—

Я. Г.)

могли бы катастрофично повлиять на судьбу святой короны».

Через несколько дней пришел ответ Чепина:

«Дорогой кардинал Миндсенти! Я получил ваше письмо от 31 августа, где вы говорите о мероприятиях, связанных со святой короной святого Стефана. Из ваших утверждений следует, что святая корона находится в руках армии США в Висбадене. Поз­вольте заверить вас, дорогой кардинал, что мы уделим должное внимание вашему предложению, когда внимание миссии будет обращено на судьбу этой реликвии».

Особенно много энергии тратит Миндсенти на работу среди молодежи. Наличие множества католических школ облегчает ему это. Упомянутые школы являют собой в миниатюре Эстергомский дворец, государство в государстве: мракобесы-воспитатели рачи­тельно заботятся, чтобы веяния новой эпохи не проникли через стены этих учреждений, и предпринимают отчаянные усилия, чтобы из их воспитанников и воспитанниц выросли чистокровные фашисты. Вырвать молодежь из цепких рук ее растлителей — такова первоочередная задача, возникшая перед народным пра­вительством. И это было сделано.

Миндсенти и его подручные ответили дикой свистопляской. На головы членов правительства посыпались проклятия; Минд­сенти пригрозил отлучением от церкви. В его посланиях теперь уже слышится голос явного, безудержного врага демократии. Это было открытое провозглашение войны новой Венгрии.

Венгерский народ принял вызов. В многочисленных пись­мах и телеграммах в адрес правительства он требовал прекра­тить враждебную деятельность самонадеянного феодала в кар­динальской мантии и сурово наказать этого обер-шпиона и дивер­санта. Языком справедливых и суровых судей заговорили рабо­чие, крестьяне, служащие, люди свободных профессий, загово­рили также и ученики бывших католических школ, заговорила, наконец, еще окончательно не растленная часть духовенства.

Требование народа исполнено: Йожеф Миндсенти оказался за решеткой. Найденные во время обыска секретные документы кардинала подтвердили наихудшее предположение: Миндсенти оказался шпионом, провокатором, злобным поджигателем войны и к тому же грязным спекулянтом.

Венгерский народ во весь голос сказал: «Наконец-то»!

Иначе отозвались на арест проходимца его покровители, для которых удар по Миндсенти был ударом по ним. Заместитель американского государственного секретаря Ловетт с пеной у рта очередной раз ошельмовал демократический строй Венгрии, а Пий XII... отлучил виновников ареста Миндсенти от католиче­ской церкви (тоже мне горе!). Дала волю своей злобе и пресса Уолл-стрита. Осиное гнездо зашевелилось.

Миндсенти и его опекуны за границей рассчитывали, оче­видно, на короткую память венгерского народа, на то, что народ забыл, сколько зла, крови и слез стоило ему господство Габ­сбургов и его верных ватиканских паладинов. Однако есть вещи, которых не забывают, хотя на них лег налет веков.

Вместе с первыми Габсбургами пришли в Венгрию и первые иезуиты. И те и другие огнем и мечом утверждали свое господ­ство, а когда терпение венгров лопнуло и они в знак протеста отказались от католичества, немецко-римские иезуиты провоз­гласили смертный приговор всем протестантам. Но народ не со­гнулся под кровавым террором: возглавляемый Стефаном Бочкаем, он оказал вооруженное сопротивление цесарско-поповской орде.

Леопольд Габсбург превосходит в зверствах своих предшест­венников. В 1671 году Европа становится свидетельницей страш­ной массовой расправы над непокорными огненному палаческому топору венгерскими патриотами: через несколько лет возникает народное восстание Текели.