— Почему из-за пристрастия к «Маргарите» Сэм должен лишиться права грести?

— Потому что это привилегия. Если человек провинился, он утрачивает какую-либо привилегию. Впрочем, забудь пока о вчерашнем дне. Главное — для Эвелин это место значит куда больше, чем для Сэма.

— Почему я должна думать об Эвелин?

— Ты взрослый человек, Джил, — разъяснял Марк, понижая голос. — Вспомни о том, что ты мать, и скажи своему ребенку «нет». Он от этого не умрет. Мальчики в его возрасте…

— Перестань, — ответила Джил и взглянула мужу в глаза. — Возраст здесь ни при чем. И Сэм ни при чем. Дело в тебе, Марк. Ты не замечаешь?

Марк скептически и удивленно посмотрел на нее.

— Просвети меня, пожалуйста. Кажется, я чего-то не понимаю.

— Пошел ты! И не притворяйся, что не понимаешь! Ты прекрасно знаешь, что я хочу сказать! Главное для тебя — нравиться остальным! Щедрая душа, идеальный родитель, политкорректно воспитывающий своих детей! Пусть отдадут половину рождественских подарков в приют, пусть положат карманные деньги в церковную кружку! Господи, Марк, неужели тебе никогда не хочется подумать о себе?

— Интересный подход к проблемам воспитания.

Его спокойствие взбесило Джил. Как будто он выше всего этого.

— Все окупается, не так ли? — продолжал он. — Ты что-то отдаешь — и что-то получаешь. Кажется, именно это называется кармой.

— Ты не веришь в карму, Марк. Ты мормон.

Марк рассмеялся.

— Смейся, если угодно. Но я хочу, чтобы ты знал: я намерена и впредь хотя бы немного радоваться жизни. Если хочешь себя ограничивать — пожалуйста. Откажись от спиртного. Не катайся на лыжах, раз у тебя болит колено. Почему ты не уступишь Эвелин свое место, если, по-твоему, это так много для нее значит? Ах да, ты ведь не пил вчера, и тебя не нужно наказывать!

Она начала что-то бессвязно бормотать, презирая себя за свою несдержанность. Особенно в споре с хладнокровным Марком.

— Нет, не поэтому, — терпеливо ответил тот. — Потому что дети должны уступать взрослым. В этом проявляется забота, уважение и вежливость. А теперь возвращаемся.

— Подожди, не торопи меня.

Марк вздохнул, вытащил из кармана маленькие ножницы и принялся стричь ногти. Это стало последней каплей. Джил выхватила ножницы и швырнула их как можно дальше в реку — они сверкнули в воздухе и исчезли.

Но, не успев по-детски насладиться местью, Джил взглянула через плечо и увидела, что остальные за ними наблюдают. Путешественники поспешно отвели взгляды, но было слишком поздно: они все видели и слышали. А главное — пока она стояла, дрожа при мысли о том, что спутники подумают о ней самой, о Марке и об их браке, Сэм подошел к Эвелин и начал что-то объяснять.

Марк вернулся на берег, а Джил хотелось закопаться в песок. Она знала, что должна идти к плотам и помочь с погрузкой, но ей нестерпимо было смотреть на остальных, поэтому она в одиночестве стояла на пляже, пока прочие работали. «Не обращайте на меня внимания», — срывалась на внутренний крик Джил. Внутри у нее по-прежнему все кипело. Она хотела, чтобы на каникулах ее близкие вырвались из круга рутины, осознали свою ответственность, расслабились и поняли, что они способны на нечто большее, нежели им казалось дома, в Солт-Лейк-Сити.

Неужели она действительно слишком завысила планку?

Джил увидела, что к ней идет Джей-Ти. Все уже расселись.

— Я тут выбросила в реку ножницы.

— Ну, ничего страшного.

— Я могу сплавать и поискать.

— Вряд ли найдете. Не стоит беспокоиться.

— Где Сэм?

— На плоту Дикси.

— Мне очень жаль, что вам пришлось наблюдать за этой сценой.

— Видел и похуже, — ответил Джей-Ти.

Пусть так, но настроение у Джил от этого не улучшилось.

Будет и впрямь весело, в этом никто не сомневался. Ведь что бы ни говорили по поводу традиционных приятностей, сопряженных с обычным речным круизом, надо признать, что даже несколько мгновений, проведенных на большой воде, оставляют действительно ни с чем не сравнимые впечатления.

Отчалив от Гранитного порога, он вскарабкался на плот и занял возможно более удобную позицию. В воздухе пахло медом, солнце озаряло утесы. Джей-Ти сунул в рот жвачку, сделал несколько гребков и обернулся на реку. Руфь и Ллойд сидели на корме, а Эми — на носу, прижимая к себе собаку.

Как только плот понесло течением, гид встал, чтобы осмотреться как следует. Сильные поперечные волны кипели у подножия скал на противоположном берегу, ударяясь и отскакивая. Ниже по течению, слева, возвышался над водой гладкий черный и просматривался серебристый противоток — «бочка», которую Джей-Ти так надеялся миновать. Его цель заключалась в том, чтобы пересечь боковые течения наискосок, с достаточным запасом, и таким образом миновать «бочку», но не слишком удаляясь при этом, так как иначе можно было врезаться в стену на другой стороне. В соответствии с этими намерениями он выбрал зрительный ориентир и, как только они устремились навстречу первому боковому потоку, поспешно сел и схватился за весла, выравнивая плот. Они понеслись вперед, поймали волну и как будто зависли на месте, никуда не двигаясь, — хотя на самом деле все видели, что их несет на стену. Джею-Ти пришлось навалиться на правое весло, напрягая каждый мускул, чтобы развернуть плот по течению. Впереди нависла еще одна скала. Не сомневаясь в том, что они проскочат «бочку», он крикнул Эми, чтобы та не высовывала руки за борт, а сам принялся грести изо всех сил. Плот разминулся со стеной на пару дюймов.

Они понеслись по течению. Эми обернулась и еле слышно прошептала:

— О Господи.

Джей-Ти выровнял плот, и они увидели, как Эбо и его гребцы тоже миновали «бочку» — шесть весел гребли вразнобой в вихре пены, — а потом Дикси последовала его примеру, подойдя совсем близко к стене, но все остались целы и невредимы. Джей-Ти подумал, что, возможно, в этот день им предстоят приятные, веселые и безопасные спуски. Удача на их стороне, солнце печет, вода прекрасна, и он уже предвкушал, как после всего этого Дикси сыграет им на гитаре под звездным небом про пороги, оставшиеся позади.

Эми понимала, что на плоту Джея-Ти плывут слабаки, — на корме сидели Руфь и Ллойд, а сама она расположилась на носу. Когда они миновали Гранитный порог, она посмотрела назад, на плот Эбо, и увидела, что гид раздает причудливые шапочки и разноцветные очки в форме утят, лягушек и птичек. Эми больше не могла отрицать, что гребной плот — своего рода эксклюзивный маленький клуб, и она не в числе его членов. Ее просто перемещают, точно холодильник.

Эми погладила уши Миксера. Она решила не грустить. И напомнила себе, что если бы даже ее назначили гребцом, то скорее всего пришлось бы отказаться, потому что желудок по-прежнему беспокоил девушку. Она полезла в сумку за жвачкой, но Джей-Ти предупредил, что приближается Гермит. Это тот самый порог, с чередой валов? А что такое череда валов? Эми посмотрела на реку и увидела гребешки белой пены. Она покрепче прижала к себе пса, приготовившись к прохождению полосы препятствий. Ей хотелось, чтобы путешествие длилось вечно.

Но вместо того чтобы направиться прямо к порогу, Джей-Ти свернул, и Эми поняла, что они огибают кипящие буруны. Она недоверчиво оглянулась. Джей-Ти сделал это с неким умыслом? Она увидела, что «команда А» на плоту Эбо летит прямо по волнам, прорываясь сквозь брызги, вопя и улюлюкая на каждом спуске и подъеме. Девушка посмотрела на Руфь и Ллойда и поняла: ну разумеется, Джей-Ти нарочно избрал такой путь.

Корабль слабаков, подумала она, открывая сумку. Бабушкин плот.

Но Эми умела забывать о неприятностях. Она выполнила свою миссию — не упустила собаку — и напомнила себе, что дурацкие очки и всякие там аксессуары никого не делают суперменом. Девушка подумала о школе, где все делились на героев и неудачников, и решила, что здесь, в сердце Большого каньона, она наконец оставит нелепую школьную привычку раскладывать все по полочкам. На реке всякие классификации неуместны более, чем где-либо.