—Но по виду, совсем не матрос, — заключила миссис Уиггинз и сообщила вслух о своем выводе.

—Явно не матрос. — Это произнес Бойд, о существовании которого Джорджина даже забыла. — Но чем-то он мне знаком. Где-то я его уже встречал, где-то видел... Не могу вспомнить, где.

Вот и конец всем мечтаниям, с отвращением подумала Джорджина. Пульс ее замедлился. Дыхание стало нормальным. И она обернулась, чтобы наконец увидеть, кто, черт возьми, так разбередил их любопытство... и почувствовала, как пол уходит у нее из-под ног.

Он стоял там, менее чем в десяти футах от нее. Крупный, светловолосый, элегантный и до боли прекрасный. Однако взгляд зеленых глаз, от которого она приросла к месту и утратила способность дышать, был самым холодным, самым пугающим, который ей когда-либо в жизни доводилось видеть. Ее любовь, ее англичанин и — она стремительно проникалась этой мыслью и физически ощущала от этого удушье — ее падение.

— Что с тобой, Джорджи? — с тревогой спросил Бойд. — Ты сама не своя.

Она была не в состоянии ответить брату. Чувствовала его руку на своей, но не могла повернуться к нему. Она была не в силах оторвать глаз от Джеймса, несмотря на глупую игру, которую только что мысленно затеяла — мечту о его появлении, не могла поверить, что он и вправду здесь.

Он постригся. Это была первая мысль, которую она смогла сформулировать. Когда они подходили к Ямайке, волосы у него так отросли, что ему приходилось завязывать их сзади в пучок, что вкупе с золотой серьгой придавало ему еще более пиратский вид в ее любящих глазах. Но теперь он вовсе не выглядел пиратом. Грива его светлых волос была, как всегда, так взъерошена, словно на него только что налетел порыв бури. Однако многие модники мужчины тратили часы, чтобы придать волосам подобный вид, так что прическа пришельца выглядела нормально. Локоны закрывали его уши и не давали разглядеть, была ли на нем золотая серьга или нет.

Он был столь элегантен в своем бархате и шелке, что вполне мог бы в этом наряде присутствовать на балу для членов королевской фамилии. Разве она не поражалась его одеянием изумрудного цвета? Теперь же он смотрелся просто фантастично в одежде цвета красного бургундского вина. Ворс бархата был столь густ и мелок, что, отражая огни в комнате, переливался так, словно был покрыт драгоценными камнями. Шелковые чулки до колен были того же снежно-белого цвета, что и моднейший галстук, заколотый таким огромным бриллиантом, что он сам бы приковал к себе внимание, если бы это не сумел сделать его владелец.

Джорджина заметила все это при первом же взгляде, а затем ее взгляд был намертво прикован к его глазам, которые выражали такую угрозу, что ей впору было бы бежать, спасая собственную жизнь. За недели, проведенные с ним, она повидала Джеймса Мэлори в разных настроениях, бывал он и мрачен, но никогда она не видела его по-настоящему разозленным, готовым выйти из себя — если он вообще был на это способен. Но то, что сейчас ей виделось в его взгляде, могло покрыть инеем раскаленный уголь. Он был зол, так зол, что она не могла не задаться вопросом, что он способен совершить в следующий миг. Но пока что единственное, что он делал, — это давал ей понять...

—Тебе он тоже знаком?

Тоже? А, ну конечно. Бойд полагал, что он его где-то видел. Естественно, заблуждался. Однако прежде чем она смогла сказать что-то в ответ, если бы вообще сумела что-то выговорить — так у нее перехватило в горле, Джеймс с обманчивой ленцой двинулся в ее сторону.

—На Джордже платье? Удивительно. — До нее и до всех стоявших поблизости донесся его суховатый голос. — Хотя тебе это идет, действительно, идет. Но должен сказать, я предпочитаю на тебе штаны. Гораздо лучше подчеркивают некоторые прелестные...

—Вы кто, мистер? — весьма агрессивно проговорил Бойд, шагнув ему навстречу, чтобы остановить поток колкостей, да и его самого.

В какой-то момент было похоже, что Джеймс просто отшвырнет его в сторону, и Джорджина не сомневалась, что он на это способен. Роста они были примерно одинакового, но там, где Бойд, подобно остальным братьям, был худощав и поджар, Джеймс был кирпичной стеной — широкий, крепкий, покрытый мощными мышцами. В свои двадцать шесть брат был мужчиной видным, однако рядом с Джеймсом выглядел вчерашним школьником.

—Да ты что, парень, вмешиваться собираешься?

— Яспросил, кто вы, — покраснев, повторил Бойд, стараясь казаться снисходительно-удивленным, однако не без едкости добавил: — Кроме того, что вы англичанин.

Шутки были отброшены в сторону.

—Кроме того, что я англичанин, я — Джеймс Мэлори. А теперь будь паинькой, и отойди в сторонку.

—Не так быстро. — Рядом с Бойдом оказался Уоррен, окончательно перекрыв Джеймсу дорогу. — Имя ничего не говорит о том, кто вы и что здесь делаете.

—Еще один? Может, посуровее с ними надо? А, Джордж?

Он задал этот вопрос, хотя из-за высоченного Уоррена видеть ее уже не мог. У нее не было ни малейших сомнений, что Джеймс говорит всерьез, ощущали или нет это братья. Обнаружив, что уже способна двигаться, она выскользнула из-за живой изгороди.

—Это мои братья, Джеймс. Пожалуйста, не надо...

—Братья? — насмешливо проговорил он, и вновь она ощутила тяжелый взгляд зеленых глаз. — А мне в голову совсем иное полезло — так они над тобой нависли.

Столько яду было в его тоне, что всем был понятен их смысл. У Джорджины перехватило дыхание. Бойд сделался красным как свекла. Уоррен выбросил вперед кулак. На миг он оторопел, поскольку кулак прошел мимо цели. В этот момент возник Дрю, постаравшийся предотвратить новые попытки Уоррена нанести удар.

—Вы что, голову потеряли? — оторопело прошипел он. — Комната полна народу, Уоррен. Это наши гости, забыл? Дьявольщина, я думал, ты уже днем разрядился, когда со мной сцепился.

—Ты не слышал, что этот сукин...

—На самом деле, я слышал. Но в отличие от тебя, я, по случаю, знаю, что он капитан судна, на котором Джорджи прибыла на Ямайку. Вместо того, чтобы от него оставить мокрое место, не лучше ли узнать, что он здесь делает и отчего ведет себя столь... провоцирующе?

—Напился, должно быть, — предположил Бойд.

Джеймс не снизошел до ответа на это обвинение. Он стоял, впившись взглядом в Джорджину, причем выражение его лица не позволяло ей испытать чувство радости оттого, что тот был здесь.

—Ты была совершенно права, Джордж. Они у тебя такие зануды.

Он, конечно же, говорил о ее братьях и о том, как она о них отзывалась в день ее появления на его корабле, когда призналась, что, помимо Мака, у нее имеются и другие братья. К счастью, трое ее родственников этого не знали.

Джорджина не понимала, как ей поступить. Ей было страшно спрашивать у Джеймса, как и зачем он здесь оказался или почему он так явно зол на нее. Ей хотелось увлечь его куда-нибудь подальше от братьев, пока не начался настоящий кошмар, однако она не была до конца уверена, что хочет остаться с ним наедине. Но ей придется.

Взяв Уоррена за руку, она почувствовала, как он напряжен.

—Мне бы хотелось переговорить с капитаном с глазу на глаз.

—Нет. — Он произнес лишь одно это слово.

По выражению его лица она знала, что Уоррена не переубедить, поэтому попыталась найти поддержку в другом месте.

—Дрю?

Дрю был более дипломатичен. Попросту проигнорировав ее обращение к нему, он продолжал глядеть на Джеймса.

—Так все же почему вы здесь, капитан Мэлори?

—Если вам необходимо это знать, я пришел, чтобы возвратить личные вещи, которые Джордж по забывчивости оставила в нашей каюте.

Бросив быстрый взгляд на братьев, Джорджина едва не испустила стон. Слово «нашей» выглядело маяком в безлунной ночи, и ни один из них не упустил скрывавшийся за ним подтекст. Она оказалась права в предположении, что ее ждет. Ее падение было неминуемым, особенно в свете того, что Джеймс вел себя как никогда отвратительно, крайне вызывающе и к тому же явно жаждал крови. Ей, похоже, остается рыть для себя могилу, где ее и похоронят.