Эллисон не смеялась. Она расплакалась, а потом рассказала Норману о своем отце, который был красивый, как принц, самый добрый и самый внимательный джентльмен в мире.

Без Эллисон будет совсем плохо, безутешно думал Норман.

Он зло раздавил жука, с которым играл. Это несправедливо! Они с Эллисон не сделали ничего ужасного, хотя его мама прилагала все свои силы, чтобы он признал это. Когда он сознался, что целовал Эллисон несколько раз, мама разрыдалась, ее лицо стало красным, но она продолжала давить, стараясь вырвать из него признание, что он делал что-то еще. Норман сидел на раскаленной от солнца Железнодорожной улице, и его лицо пылало, когда он вспоминал некоторые из вопросов мамы. В конце концов она отхлестала его и заставила пообещать, что он больше никогда не будет встречаться с Эллисон.

— Норман!

Это была миссис Кард, которая жила по соседству с мисс Эстер. Норман помахал ей рукой.

— Заходи, выпьешь лимонаду, — позвала миссис Кард. — Такая жара!

Норман встал и перешел через улицу.

— Лимонад — это хорошо, — сказал он.

Миссис Кард растянула в улыбке широкий рот и показала все зубы.

— Пошли за дом, — сказала она. — Там попрохладнее.

Норман прошел за ней через дом на задний двор. Миссис Кард была беременна, Норман слышал, как мама говорила своим приятельницам, что срок уже восемь с половиной месяцев. Она, конечно, просто громадная, подумал Норман, какой был там ни был срок. Он задумался, почему мистер и миссис Кард так долго ждали и не заводили ребенка. Они были женаты уже десять лет, и только сейчас миссис Кард забеременела в первый раз.

Норман слышал, как некоторые люди дразнили мистера Карда.

— Уже пора, — говорили они.

Но мистер Кард не обижался, у него была репутация добродушного человека.

— По мне — когда бы ни случилось — хорошо! — отвечал он.

Однако Норману было жаль миссис Кард, особенно когда она со стоном опускала себя в шезлонг на заднем дворе.

— Ну и ну! — сказала миссис Кард и рассмеялась. — Не нальешь, Норми? Я просто расклеилась.

Она всегда звала его Норми и общалась с ним как со своим ровесником, хотя Норман знал, что ей тридцать пять. В присутствии миссис Кард Норман скорее ощущал дискомфорт, чем легкость. Он знал, что мама не одобрила бы то, что миссис Кард обсуждала с ним некоторые вещи. Она доходила до того, что обсуждала с ним беременность так, будто говорила о погоде. Однажды она взяла на руки свою кошку, которая ждала котят, и настояла на том, чтобы «Норми» потрогал раздутое животное и почувствовал «всех малышек, спрятанных у нее в животе». Норману от этого стало нехорошо. Однако он настолько заинтересовался Клотильдой — так миссис Кард звала свою кошку, — что в конце концов настоял на том, чтобы мама разрешила ему взять котенка. Миссис Кард пообещала, что он первый сможет выбрать себе малыша из потомства Клотильды.

Норман налил в стакан лимонад и подал его миссис Кард. Он обратил внимание, что миссис Кард не позволяла себе распускаться. Несмотря на беременность, ее ногти были тщательно обработаны и покрыты красным лаком.

— Спасибо, Норми, — сказала она. — На столе печенье, угощайся.

Норман потянулся к печенью и в этот момент услышал слабое «мяу».

— Где Клотильда? — спросил он.

— Заснула на моей кровати, непослушная девочка, — ответила миссис Кард. — Но я просто не могу согнать ее, когда она забирается на мебель. Она вот-вот родит, и я прекрасно понимаю, что она чувствует.

Миссис Кард рассмеялась, но даже сквозь ее смех Норман расслышал тихое мяуканье. Украдкой, чтобы миссис Кард ничего не заподозрила, он повернулся и посмотрел на высокую зеленую изгородь, что отделяла задний двор миссис Кард от такого же двора мисс Эстер Гудэйл. Это кота мисс Эстер слышал Норман, а он знал, что кот никогда не бывает там, где нет мисс Эстер. Неожиданно мурашки пробежали у него по спине.

«Да она наблюдает за нами! — потрясенно подумал Норман. Мисс Эстер наблюдает за нами через изгородь! Что она еще может делать у себя на заднем дворе, если не наблюдать?»

Но на заднем дворе миссис Кард ни мисс Гудэйл, ни кому-либо другому не за чем было наблюдать. Ее кот тихо мяукал через равные промежутки времени, как мяукают коты, когда трутся о ноги человека, который не обращает на них внимания, поэтому Норман был абсолютно уверен, что мисс Эстер сидит и за чем-то наблюдает. Норман никогда не был слишком любопытным ребенком и никогда, как он говорил, «не совал свой нос во все дыры». Но сейчас ему вдруг нестерпимо захотелось узнать, почему мисс Эстер наблюдает и, самое главное, за кем. В ту же минуту он вспомнил, что сегодня пятница, а по пятницам в четыре часа дня мисс Эстер покидает свой дом и отправляется в город. Он залпом допил лимонад.

— Я должен идти, миссис Кард, — сказал Норман. — Мама ждет меня дома к четырем часам.

Он отбежал по улице подальше за дом мисс Эстер, так чтобы в случае, если миссис Кард пройдет в дом и захочет посмотреть в окно, она не смогла бы его увидеть. Потом он сел на тротуар и стал ждать четырех часов.

Норман не пытался, а может, просто не мог разобраться в своих чувствах. Это было какое-то бешеное желание увидеть и узнать, оно было настолько громадным, что Норман знал, что не успокоится, пока не увидит и не узнает. Норману повезло, что в этот раз он осознал размеры своего желания, потом же ему никогда не удавалось этого сделать. Годы спустя, испытывая неопределенные желания, Норман попросту отбрасывал их в сторону. Никогда больше он не ощущал такого нестерпимого желания, как в эту пятницу 1939 года.

«Я должен узнать», — говорил себе Норман и больше ни о чем не мог думать. В четыре часа, когда он увидел, как из дома вышла мисс Эстер и направилась вниз по улице, сердце его заколотилось в предчувствии, будто он был на пороге мирового открытия. Норман переждал, пока она исчезнет из виду, и, не оставив себе времени, чтобы подумать или испугаться, перебежал улицу и вбежал в ворота мисс Гудэйл. Впервые в жизни он оказался не на тротуаре напротив ее дома, а за воротами.

Трава вокруг дома мисс Эстер давно не подстригалась. Когда Норман обходил коттедж, она доходила ему до пояса. Дойдя до задней террасы, он остановился и внимательно изучил все вокруг. На террасе, кроме выкрашенного в зеленый цвет плетеного кресла-качалки, ничего не было. Оно было повернуто к живой изгороди, отделяющей задний двор мисс Гудэйл от двора миссис Кард. От волнения у Нормана звенело в ушах, потихоньку он поднялся на террасу. Норман сел в кресло и посмотрел на изгородь. В ней была брешь шириной, может быть, около двух дюймов, сквозь эту брешь он увидел миссис Кард, сидящую в шезлонге. Миссис Кард курила и читала книжку в яркой обложке. Время от времени она опускала руку и почесывала свой непомерно большой живот. Сердце у Нормана упало от разочарования.

Если это все, мисс Эстер, должно быть, и вправду сумасшедшая, как о ней говорят в городе. Только действительно сумасшедший человек может наблюдать, как миссис Кард читает, почесывается и курит. Должно быть что-то еще, не может быть, чтобы это было все.

Норман долго сидел в кресле мисс Эстер и ждал, когда что-нибудь произойдет, но ничего так и не случилось. В кронах деревьев не переставая гудели жуки, в воздухе висел запах дыма, он шел от горящего в трех милях от города леса, но с каждой минутой пожар приближался все ближе и ближе. Это был сонный, сонный запах дыма. Норман встрепенулся. Слишком поздно он услышал, как бьют часы на здании городского банка на улице Вязов. Они пробили пять раз, и следующее, что услышал Норман, — звякание щеколды на воротах мисс Эстер Гудэйл.

Не думая ни о чем, кроме того, что его не должна заметить мисс Эстер, Норман скатился с террасы. Под террасой было небольшое пространство, высотой около ярда, Норман заполз туда и лег на живот. Норман молил Бога, чтобы мисс Эстер не спустилась и не посмотрела вниз, тогда она сразу бы его заметила, и один только Бог знает, что бы она сделала в этом случае, Никогда не знаешь, как поведет себя сумасшедший, а человек, который проводит время, глядя в брешь в изгороди, за которой ничего не происходит, — нестоящий сумасшедший. Норман услышал, как хлопнула дверь, а потом скрипнуло кресло. Очевидно, мисс Эстер не собиралась подходить к краю террасы и заглядывать вниз. Норман слышал ее шепот, когда она привязывала своего кота к креслу, и подумал, как долго она собирается оставаться на террасе. Возможно, до темноты. К соседним воротам подъехала машина. Это мистер Кард вернулся домой. Норман повернул голову и посмотрел в брешь в изгороди. От пота хотелось чесаться, острые, сухие травинки кололи лицо и щекотали в носу. Ему вдруг нестерпимо захотелось чихнуть и так же нестерпимо захотелось в туалет.