– Быстродействующий газ, – предположил Бертон, – с высокой диффузной способностью проникать через легкие.

– Или кожу, – подхватил Стоун. – Слизистые оболочки, да что угодно. Сойдет любая пористая поверхность.

Бертон провел рукой по своему костюму.

– Если этот газ так легко диффундирует…

– Вот скоро и выясним, – Стоун слабо улыбнулся.

По внутренней связи раздался голос пилота:

– Приближаемся к Пидмонту, господа. Жду дальнейших указаний.

– Сделайте один круг над городом, мы хотим взглянуть сверху, – попросил Стоун.

Вертолет круто накренился. Ученые выглянули в иллюминатор и увидели под собой раскинувшийся городок. За прошедшую ночь сюда уже слетелись стервятники, которые плотным кольцом копошились вокруг мертвых тел.

– Этого я и боялся, – выдохнул Стоун.

– Они могут распространить инфекцию. Съесть мясо инфицированных людей и разнести повсюду в своем организме. Что будем с ними делать?

Стоун кивнул.

– Выпустим газ, – он включил переговорное устройство. – Канистры с газом при вас?

– Так точно, сэр.

– Еще один круг, чтобы накрыть весь город.

– Есть, сэр.

Вертолет наклонился и пошел на разворот. Вскоре земля исчезла в облаках бледно-голубого газа.

– Что это? – спросил Бертон.

– Хлоразин. В низких концентрациях крайне полезен для метаболизма птиц. У них крайне высокая скорость обмена веществ, ведь птицы состоят из сплошных мускулов и перьев. Средняя частота сердцебиения составляет сто двадцать ударов в минуту, и многие виды за день съедают больше, чем весят сами.

– Газ-разобщитель?

– Ага. Сейчас все свалятся замертво.

Вертолет накренился, затем завис. Газ медленно рассеивался на слабом северном ветру, постепенно открывая взгляду землю, на которой лежали сотни птиц. Некоторые еще судорожно похлопывали крыльями, но большинство уже погибли.

Стоун нахмурился, изучая местность. Где-то в глубине души он понимал, что проглядел что-то. Какой-то факт, важную деталь, которую им подсказало поведение птиц, что-то, что он ни в коем случае не должен упустить из виду.

– Какие будут дальнейшие указания, сэр? – напомнил о себе пилот.

– Сбросим веревочную лестницу на главной улице. На поверхность не садитесь, зависнуть максимум на высоте шести метров. Понятно?

– Так точно, сэр.

– Как только мы спустимся вниз, поднимитесь на высоту сто пятьдесят метров.

– Есть, сэр.

– Вернетесь, когда мы подадим сигнал.

– Есть, сэр.

– И если с нами что-нибудь случится…

– Направляюсь прямиком к базе «Лесного пожара», – сухо отчеканил пилот.

– Правильно.

Пилот понимал, что это значит. Его работу оплачивали согласно высшей шкале оплаты труда ВВС: он получал свою обычную зарплату плюс доплата за работу в опасных условиях, специальное обслуживание в мирное время, за задания над вражеской территорией и в дополнение за все смены за штурвалом. За эту работу он получит более тысячи долларов, а его семье, в случае гибели пилота, будет положено еще десять тысяч долларов.

Оплата неспроста была такой внушительной: если с Бертоном и Стоуном что-нибудь произойдет на поверхности, пилоту было приказано лететь прямиком к базе «Лесного пожара» и зависнуть там на высоте десяти метров, пока ученые не определят, как будет безопаснее всего уничтожить его и вертолет в воздухе.

За такой риск ему и платили большие деньги. Он сам вызвался на эту работу. И знал, что где-то над ним, на высоте шести тысяч метров, курсировал реактивный самолет ВВС с ракетами класса «воздух – воздух», которому было приказано сбить вертолет, если пилот потеряет самообладание и свернет с назначенного пути.

– Вы там поосторожнее, – попросил пилот. – Сэр.

Вертолет пролетел над главной городской улицей и завис в воздухе. Веревочная лестница с легким дребезжанием опустилась вниз. Стоун встал и надел шлем, загерметизировав костюм. Небольшой баллон с кислородом за спиной обеспечит его воздухом на два часа.

Он подождал, пока Бертон повторит его действия, затем открыл люк и уставился на землю. Вертолет своими лопастями поднимал тяжелое облако пыли.

Стоун спросил:

– Готовы?

– Готов.

И он начал спускаться по лестнице. Через несколько секунд за ним последовал Бертон. Он не видел ничего, кроме клубящейся пыли, но почувствовал, как наконец коснулся земли. Он отпустил лестницу и попытался оглядеться, но с трудом различал даже тусклую фигуру Стоуна на фоне сумрачного мира.

Лестница поднялась вверх вслед за улетающим вертолетом. Пыль рассеялась, открыв взору окружающий их городок.

– Идем? – предложил Стоун.

И они неуклюжим из-за костюмов шагом двинулись по главной улице Пидмонта.

Бертон и Стоун прибыли в Пидмонт спустя двенадцать часов после первого подтвержденного контакта человечества со штаммом «Андромеда». Несколько недель спустя, во время опроса членов команды, они оба с мельчайшими подробностями описали все, что с ними произошло.

Утреннее солнце, отбрасывающее длинные тени на припорошенную снегом землю, пока еще не разогрело воздух. Было холодно и безрадостно. С места высадки в обе стороны от ученых вдоль улицы уходили серые обветшалые деревянные дома. Первым делом они заметили окружающую их тишину. Если не считать легкого ветерка, слабо завывавшего в пустых домах, стояла мертвая тишина. Повсюду лежали трупы с удивленным выражением лица.

Но ни единого звука – ни успокаивающего шума проезжающих автомобилей, ни лая собак, ни детских криков.

Тишина.

Мужчины обменялись взглядами, в которых читалась затаенная боль. Они понимали, сколько им еще предстоит сделать. В этом городе произошла какая-то катастрофа, и они были обязаны понять, что именно здесь случилось. Но они не видели никаких зацепок и не имели ни малейшего понятия, от чего отталкиваться.

На самом деле знали они немного: во‑первых, судя по всему, все началось с приземления «Скупа‑7», а во‑вторых, смерть настигла жителей Пидмонта почти с молниеносной быстротой. Если болезнь и была связана со спутником, то ни с чем подобным человечество за всю историю медицины ранее не сталкивалось.

Они долгое время стояли на улице, не проронив ни звука, и просто осматривались по сторонам, ощущая, как ветер треплет их огромные костюмы. Наконец Стоун прервал молчание:

– Почему все на улице? Если болезнь поразила их ночью, то большинство должно было находиться в своих домах.

– Еще почти все в пижамах. Прошлой ночью было холодно. Они должны были хотя бы накинуть куртку или плащ, чтобы не замерзнуть.

– Торопились?

– Но куда? – спросил Бертон.

– Посмотреть на что-то, – Стоун только беспомощно пожал плечами.

Бертон наклонился над ближайшим трупом.

– Странно. Смотрите, как он сжимает рукой грудь. Другие тоже лежат в такой позе.

Осмотрев тела, Стоун заметил, что действительно некоторые просто приложили руки к грудной клетке, а кое-кто словно пытался почесать себе грудь.

– Они не чувствовали боли, – заметил Стоун. – Все выглядят безмятежно.

– Удивительно, – кивнул Бертон. – Что-то поразило их прямо посреди дороги, но держатся они за грудную клетку.

– Острый коронарный синдром?

– Сомневаюсь. Острая внезапная смерть вызывает сильный болевой синдром. Как и в случае с тромбоэмболией легочной артерии.

– Если все произошло быстро, они могли и не успеть прочувствовать боль.

– Возможно. Но почему-то мне кажется, что эти люди умерли безболезненно. А держались за грудь, потому что…

– Не могли дышать, – подхватил Стоун.

Бертон кивнул.

– Возможно, мы имеем дело с удушьем. Быстрое, безболезненное, почти мгновенное удушье. Однако тоже сомнительно. При удушье человек первым делом попытается расстегнуть одежду, особенно в области шеи и груди. Посмотрите, тот мужчина даже не притронулся к галстуку, а там женщина с туго застегнутым воротником.