— Когда вы хотите меня увидеть? — спросил Садики скорее заинтересованно, чем обеспокоенно.

В строительных проектах всегда возникают непредвиденные задержки.

— В среду. Послезавтра, — ответил Феррис. — Это единственный день, в который наш главный инженер может с вами встретиться. Извините, но вынужден просить вас об этом. Он не будет разговаривать с кем-то другим.

— Минуту, подождите, — сказал Садики.

Он включил удержание линии на телефоне, чтобы поговорить с кем-то еще. Вероятно, со своим начальством. Это заняло несколько минут. Феррис уже забеспокоился, что может услышать отрицательный ответ. У них с Азхаром был страховочный план и на этот случай, но не слишком хороший.

Он услышал шум помех, когда Садики вновь включил микрофон своего телефона.

— Итак, мы договорились? — спросил Феррис.

— Вы оплачиваете поездку? — спросил Садики.

— Все расходы. Билет в бизнес-класс и все остальные дорожные расходы, когда мы решим проблему. Нам действительно очень жаль.

— Что ж, хорошо. Я прилечу в среду, двадцать первого декабря, если будет на то воля Аллаха.

Феррис объяснил, где они должны будут встретиться. В старом мусульманском квартале города. Сказал, что билеты будут доставлены в офис Садики в Аммане завтра с утра. Садики ответил, что не надо так беспокоиться. Иорданец, как всегда, был очень сговорчив. Возможно, Ферриса это и могло бы обеспокоить, но этого не случилось.

Вечером того же дня Феррис сел в американский военный вертолет и отправился в Инкирлик. Здесь, в четырехстах километрах юго-восточнее Анкары, располагалась крупная база ВВС США. Во время активной фазы боевых действий в Ираке она служила промежуточным аэродромом для операций американской авиации. Когда он прилетел на место, уже стемнело. У обветшавшего КПП его ждал агент Управления, лицо которого показалось Феррису знакомым. Может, они встречались в кафетерии в штаб-квартире в Лэнгли. Это был лысеющий и немного сутулящийся мужчина лет сорока с небольшим, он представился сотрудником отделения ЦРУ в Анкаре. Ближневосточный отдел поручил ему оказать помощь в транспортных вопросах. Он отвел Ферриса к паллете, на которой был закреплен мешок с его грузами, а потом к поджидавшему их «хаммеру», на котором они проехали с километр, оказавшись рядом с металлическим ангаром, лишенным какой-либо маркировки.

Внутри ангара, положив ноги на свой рюкзак, сидел Джим, армейский офицер, с которым Феррис познакомился в Риме. Он держал в руках потрепанный номер журнала «Пипл». Темные очки-обруч были сдвинуты на лоб, он не снял их, даже несмотря на то, что уже стемнело. Хотя на дворе был конец декабря, на нем была только рабочая рубашка с закатанными рукавами. Джим выглядел еще более подтянутым и крепким, чем в Риме. Такое впечатление, что последние недели он не вылезал из спортзала.

— Привет, бродяга, — сказал Феррис. — Что нового?

— Ничего особенного, сэр. Кроме того, что вы, ребята, в вашем Управлении чертовски таинственны.

— Это точно, — сказал Феррис. — Мы — Центральное управление таинственности.

Сотрудник из Анкары явно чувствовал себя неуютно.

— Эй, парни, я вас оставляю, — сказал он, — «Хаммер» снаружи. Они сказали, что он вам понадобится. Вернусь завтра в шесть ноль-ноль, чтобы отвезти вас в столовку. Если вас здесь не будет, сами будете ее искать. Они работают до семи тридцати.

Извинившись, он оставил наедине своих младших товарищей в еле освещенном кабинете, устроенном в ангаре. Феррис положил мешок на пол и посмотрел на небольшой холодильник в углу. Ему хотелось пить.

— Итак, ты привез бум-бум? — спросил он, допив содовую.

— Конечно, — ответил Джим, кивнув в сторону большого чемодана с колесиками, стоящего в углу. — Пластита хватит, чтобы зашвырнуть нас отсюда в Тель-Авив.

— А машина?

— «Фольксваген гольф». Такая же, какую они использовали, когда устроили взрыв в Стамбуле. Один из моих ребят припарковал ее около общежития для неженатых офицеров, как вы и сказали.

— Отлично, — сказал Феррис. — Поколбасимся.

Джим почесал затылок. Было очевидно, что его что-то беспокоит.

— Мы действительно собираемся устроить здесь это дерьмо, сэр?

— Ага, — ответил Феррис. — Вполне.

— Круто, — сказал Джим. — Но, типа, как? Тут немало взрывчатки, уж поверьте.

Феррис принялся излагать план операции, прежде чем Джим окончательно перепугается. Он достал из портфеля бумаги, приготовленные им и Азхаром, и выложил их на стол. Он обсудил со своим помощником все детали предстоящей операции, складывая их, как мозаику. На это ушел почти час.

— И никто не пострадает? — спросил Джим, когда Феррис закончил брифинг. Он в красках представлял себе, какие разрушения может причинить такой взрыв.

— Нет, если мы все сделаем правильно, — ответил Феррис. — Должно создаться впечатление,что пострадали люди. Очень много людей.

Он посмотрел на часы. Десять вечера.

— У нас шесть часов, — сказал он.

— Тогда, что называется, сомкнись и заряжай.

«Я никогда еще не был в ситуации, когда сидящий рядом военный не сказал бы „Сомкнись и заряжай“, — подумал Феррис. — Они так говорят перед тем, как выпить в клубе, посмотреть по телевизору футбол. Может, перед тем, как заняться любовью с женой».

— Я буду заряжать, а ты — смыкаться, о'кей? — ответил он.

Феррис принялся собирать снаряжение — фонари, карты, оборудование для слежения, которое должно было контролировать периметр, пока они будут все устанавливать. Из отдельного кармана он достал очки ночного видения. Джим осторожно покатил чемодан на колесиках к выходу из ангара. На плече у него висела небольшая сумка, где лежали детонаторы, часовые механизмы и средства связи. Они аккуратно сложили свой груз в задний отсек «хаммера». Феррис сел за руль и несколько минут рассматривал карту.

— До общежития ехать минут десять. Поедем с выключенными фарами, на всякий случай, хотя там уже никого не должно быть.

Он принялся настраивать очки ночного видения. Темнота перед его глазами озарилась отраженным светом. Включив передачу, он повел тупомордую машину по ухабистой дороге, засыпанной щебенкой. Несколько раз свернув, в соответствии с указанным на карте маршрутом, он наконец увидел впереди контрольно-пропускной пункт, который обслуживали два американских солдата. Это был единственный проход в зону размером с футбольное поле, огороженную колючей проволокой, — общежитие для неженатых офицеров авиабазы Инкирлик, здесь жило большинство пилотов, служивших на базе. Оно находилось достаточно близко к границе базы, так что люди из близлежащих городков и деревень увидят, если здесь что-то произойдет. Но в то же время и достаточно далеко, чтобы они не могли рассмотреть произошедшее поподробнее.

Феррис медленно подъехал к зигзагообразно стоящим блокам заградительного барьера, перекрывающего въезд. Он трижды мигнул фарами, и один из часовых дважды мигнул фонарем в ответ. Когда они подъехали к пропускному пункту, Феррис высунулся из окна и назвал пароль. Часовые отдали честь, и один из них нажал кнопку, опуская огромный металлический въездной барьер.

Феррис повел машину дальше, к трехэтажному деревянному зданию. На стоянке рядом стояли несколько «хаммеров» и обычных машин. Занавески на всех окнах закрыты, но свет горит почти везде. Теперь и очки не нужны.

— Вот оно, — сказал Феррис. — Последние из обитателей уехали часа два назад.

— А почему горит этот чертов свет, сэр? — спросил Джим. Очевидно, он предпочел бы действовать в кромешной темноте.

— Чтобы местные думали, что американцы здесь, — ответил Феррис.

— О, правильно. Вас понял.

— Где машина?

— Позади здания, — ответил Джим. — У мусорного контейнера.

Они медленно подъехали к дальнему углу здания. Там в полутьме стоял красный «фольксваген гольф» с турецкими номерами.

— За дело, — сказал Феррис.

Он принялся устанавливать электронные системы слежения, которые предупредят их о любом движении внутри периметра. Потом они достали из заднего отсека «хаммера» остальное снаряжение и подвезли его к красному «фольксвагену».