– Зеленеешь? – спросил оборотень.

– Стараюсь, – довольный комплиментом мальчишка расплылся в улыбке, обнажив два ряда заостренных зубов, поразительной белизны.

Он подошел ближе к окну и c видом великого поэта заметил:

– Красивая луна, ты не находишь? Скоро полнолуние.

– Ты умеешь поднимать настроение, – раздраженно ответил мужчина.

– Что будешь делать?

– Не твое дело, Зеленый, – нахмурился Мирослав.

– Не буду спорить. Дядя тебе, между прочим, привет передавал, спрашивал, как у тебя дела, – сказал Грино, поковырявшись в носу.

– Как видишь.

– Вижу, что тебе понравился мой подарок, – самодовольно изрек парнишка.

– Что? – Мирослав удивленно вскинул бровь.

– Эта девушка, – последовал ответ

– Объясни? – насторожился оборотень.

– Ну, та, которую ты в лесу нашел.

– Так это ты, гад бледный, ее чуть не угробил? – мужчина схватил мальчишку за шиворот и оторвал от пола.

– Лучше поставь меня на место, пока во мне дракон не проснулся, – серьезно посоветовал Грино и предупредил: – А то огнем плеваться начну.

Мирослав отпустил одежду мальчишки, и тот, упав на мягкое место, недовольно крякнул.

– Можно было и понежнее, – проворчал сорванец, поднимаясь с каменного пола и потирая ушибленный зад.

– Ты не заслужил нежностей.

– Ничего я ей не сделал. Это ее брат расстарался. Я только мысленно сообщил тебе о ее местонахождении, и все, – стал оправдываться проказник.

– Может, ты и снурка к нам в лес приволок? – осенила догадка оборотня.

– Кого? – сделав вид, что не понимает о чем речь, поинтересовался Грино.

– Снежного льва! – рявкнул Мирослав.

– Ну, я. А что? Да вы бы с этой девицей еще долго хороводы водили вокруг да около, пока признались бы в любви друг другу

– Хороводы водили, говоришь? Выражений-то где таких понабрался?!

– Учитель хороший был… Забыл, как ты ему в горло впился?

– Было за что… Значит, нравится людскими судьбами играть? – недовольно поинтересовался мужчина, которого начало лихорадить от выходок Грино.

– Долг обязывает…

Собеседники замолчали.

– Получается, любовь Еланты ко мне – колдовство? – спросил мужчина, едва сдерживая закипающую ярость. В его глазах заплясали дикие огоньки.

– Я не властен над чувствами людей, а вот свести их вместе – это я могу, – признался мальчишка, не обращая внимания на эмоции подопечного.

– Мал еще сводничеством заниматься… Тоже мне, сводник нашелся, –Мирослав потихоньку обуздывал свой гнев.

– Ну, вы же понравились друг другу, – сказал Грино, а потом спросил. – Мне что, напомнить, для чего мой дядя на целых семьдесят лет свой хвост изуродовал?

– Ты уверен, что ее любовь ко мне настоящая?

– В этом ты должен быть уверен, не я. Помнишь, я говорил, что ты когда-нибудь встретишь сильную любовь? Говорил. И оказался прав. А ты теперь уж сам разбирайся, что с ней делать.

– Как это в твоем духе: заварить кашу – и в кусты, – сказал оборотень, недовольно покачав головой.

– В горы, – поправил его мальчишка.

– И за какие грехи мне привалило такое счастье в виде чокнутого дракона? – вздохнул оборотень.

– Я уже раньше слышал этот вопрос, – невозмутимо ответил Грино.

– Ты невыносим…

– Невыносимо стоять тут с тобой, болтать.

– Я тебя не звал. Делай выводы.

– Мирек, а давай сделаем налет на графскую конюшню. Там до безобразия откормленные лошадки стоят. Я даже уже одну приглядел, – вкрадчиво сказал сорванец.

– Я те сейчас сделаю налет! Только попробуй! Он пакостит, а мне отвечать придется.

– Ну, я же только предложил… – сник мальчишка, потом, что-то вспомнив, заявил. – И кто бы это говорил? Сам неделю назад что натворил?!

– По-моему, ты тут засиделся, дружок зеленый, – недовольно сказал мужчина.

– Прогоняешь?.. Ну да ладно…

Мальчишка встал в оконный проем и спрыгнул с башни. До Мирослава донесся звук размеренных взмахов кожистых крыльев.

Мирослав еще некоторое время постоял у окна, всматриваясь в ночное небо. Еще несколько дней и…

Кая сидела у постели больной малышки. Еланта попросила подругу подменить Алину, служанку, ухаживающую за крохой. С тех пор, как у девочки прекратился жар, прошли сутки. Кася сильно ослабела за время горячки и теперь крепко спала, тихо посапывая веснушчатым носиком. Девушка, проведя всю ночь возле больной, и сама задремала в большом кресле, свернувшись калачиком и укрывшись большим вязаным платком…

Михал тихо отворил дверь комнаты, где, как ему доложили, находится Кая. Огарок свечи на стоящем возле кровати сундуке, вздрогнул немощным пламенем и погас, уступив свои обязанности лучам восходящего солнца, робко пробивающегося в помещение через узенькое окошко. Граф подошел к девушке. Мягкий, приглушенный свет падал на ее нежное лицо, которому сон придал наивное детское выражение. Рот Каи был слегка приоткрыт, а пушистые, необыкновенно длинные ресницы изредка вздрагивали. На щеке покоилась прядка шелковистых волос, выбившаяся из золотисто-каштановой косы. Юноша с трудом подавил в себе желание убрать ее, чтобы не мешала любоваться совершенной красотой девушки, но побоялся, что может разбудить любимую. Он опустился на колени подле нее и терпеливо стал дожидаться ее пробуждения.

Служанка проснулась от ощущения, что кто-то наблюдает за ней.

-Ты прекрасна… – тихий шепот.

Кая потянулась и, открыв глаза, встретилась взглядом с взглядом восхищенных голубых глаз Михала. Он стоял, опустившись на колено возле кресла, спрятав одну руку за спину, а другой – опираясь на резной подлокотник, и ласково смотрел на девушку. Кая, встрепенувшись, вскочила на ноги. Лорд несколько замешкался. В комнату уже проник рассвет, давая возможность графу разглядеть, как щеки возлюбленной покрываются густым румянцем: вид коленопреклоненного хозяина Иверы смутил девушку.

Юноша поднялся, улыбнулся и повторил:

– Ты так прекрасна.

Кая смотрела на Михала и не знала, как реагировать на его слова и действия. Приветливая улыбка делала лорда мягче и добрее. Перемена происшедшая с хозяином замка, озадачила девушку, и она, желая скрыть смущение, робко улыбнулась юноше в ответ.

– Вот… Я принес это тебе… вернее, девочке, – шепотом сказал граф и протянул воспитаннице матери игрушку, которую прятал за спиной. От нежной улыбки Каи как-то теплей стало на душе. Она улыбается ему и только ему…

Девушка приняла дар и, разглядев его, тихонько рассмеялась:

– Тряпичный рыцарь… Ты сохранил его… Мы с Елантой сшили его на твой десятый день рождения… Но вы с Всеславом порвали наш подарок и сказали…

– Что рыцарь не бывает тряпкой… – перебил ее граф Иверский. – Я помню…

– Ты тогда поднял части и собрал их воедино? – изумилась Кая. Ей не верилось, что озлобленный подросток, каким был Михал почти девять лет назад, оказывается, склонен к сентиментальности.

– Отец велел нам сделать это. Я так и не нашел одной ноги… На днях случайно обнаружил куклу на дне сундука и подумал… Вот сшил только вчера … – смутился Михал, чувствуя себя не в своей тарелке. И подумал: «О, Создатель! И как Всеслав умудряется чувствовать себя в женском обществе, как рыба в воде?»

Кая, представив лорда занимающегося шитьем, развеселилась еще больше. На душе стало легко и свободно. Неужели она не ошибалась, веря, что за показной суровостью прячется нежность. Почему такая разительная перемена? Чувство вины за то, что он ее чуть не убил? Но она видела, что убийство не производит на лорда никакого впечатления. А может, ледяное сердце Михала оттаяло? Может, она не безразлична ему? Как бы хотелось, что бы все было именно так…

– Не думаю, что это смешно… – нотки обиды прозвучали в голосе юноши.

– Я представила, как ты орудовал иголкой с ниткой. Наверно, все пальцы исколол? – девушка потянулась к игрушке. – Спасибо…

Она нечаянно прикоснулась к ладони молодого человека, когда забирала дар, и тут же отдернула свою руку, но Михал успел схватить ее за запястье. Страх, промелькнувший в глазах Каи, заставил парня тут же отпустить девушку.