Михал обнажил меч. Окованный серебром клинок сверкнул на солнце. Граф ожидал увидеть испуг в глазах Мирослава, но тот только вздохнул и снисходительно произнес:
– Серебро? Ты неплохо подготовился, мальчишка. Надеешься этим справиться со мной?
Лорд не обратил на его слова внимания: обычный прием отвлечь противника.
– Ты умрешь! – принимая боевую стойку, выкрикнул он. – Дайте ему меч! Пусть защищается! Я не убиваю безоружных!
– Как это благородно, милорд! – оборотень снисходительно ухмыльнулся, принимая оружие у дрожащего от страха молодого вояки. – Я в твоем распоряжении, – насмешливый поклон.
Боль отступала…
– Кая, быстрее! – поторопил девушку Стась, протискиваясь между людей, окруживших место поединка. – Они уже начали.
– Пропустите, – попросила она воина, заслонявшего ей проход.
Тот обернулся и покачал головой:
– Тебе лучше этого не видеть.
– Пусти, – прикрикнул на него мальчишка и получил за наглость подзатыльник.
Кая, воспользовавшись замешательством, проскользнула в первый ряд кольца, внутри которого два очень близких для нее человека пытались убить друг друга. В нескольких шагах от себя она увидела Еланту. Подруга заметила ее, окинула презрительным взглядом и отвернулась.
Толпа ахнула.
Сердце Каи замерло от страха, когда она увидела, как меч Мирослава просвистел в опасной близости от шеи графа. Михал каким-то чудом увернулся, но клинок противника все же задел его, и на снег упали первые капли крови.
Лорд выругался и атаковал.
Оборотень легко уходил от его меча и так же легко наносил ответные удары. Молодой человек очень скоро понял, что враг забавляется с ним, и лишь от Мирослава зависит, как долго продлится эта игра…
Он легко выбил меч у Михала и, схватив его за горло, отшвырнул, как шелудивого щенка. Юноша упал навзничь в десяти шагах от противника. Мирослав повернулся к Еланте. Она смотрела на него полными слез глазами, в которых отражались презрение, отчаянье, боль. Мужчина сделал несколько шагов к ней, их взгляды встретились. Девушка отрицательно покачала головой. С ее губ почти беззвучно слетело всего лишь одно слово. Никто его не услышал. Никто, кроме оборотня. Этого слова оказалось достаточно, чтобы сбить с ног, пронзить сердце, погасить солнечный свет, чтобы весь внутренний мир проклятого превратился в прах и упал к ее ногам.
«Уходи».
Вот так просто. Ничего больше. Он не отрываясь смотрел в ее голубые глаза, надеясь отыскать в них ответ на вопрос: «Почему?». Народ вокруг волновался и что-то кричал, воины, прицеливаясь, натянули луки. Все взгляды были устремлены на Мирослава. Но он видел лишь ее. Все остальное стало неважно.
Шаг к ней.
Еще шаг.
Она взглядом умоляет остановиться.
Вдруг зрачки девушки расширились от ужаса:
– Нет!
Оборотень покачнулся, почувствовав, как сквозь его тело проходит холодный, окованный серебром, клинок. Невыносимая боль, от которой потемнело в глазах, охватила тело. Не разворачиваясь, глухо рыкнув, Мирослав перехватил свой меч, вонзил его в тело противника и тут же выдернул, разбрызгивая по белому снегу багряные бусины крови, а затем упал на колени, опираясь на свое оружие.
На миг воцарившуюся тишину разорвал отчаянный женский крик.
Рядом с оборотнем легла стрела. другая, с серебряным наконечником, вонзилась в бок. Мужчина обломал ее древко, с трудом поднялся и обернулся. На снегу в растекающейся луже крови лежал Михал, подле него сидела рыдающая Кая. К ним бежали несколько воинов и кто-то из прислуги. Мирослав окинул взглядом толпу в поисках Еланты. Она, словно окаменев, стаяла на прежнем месте и не сводила с него глаз. Упрек. Безмолвный упрек и осуждение. И горечь обиды.
Несколько неуверенных шагов навстречу.
Очередная стрела попала в запястье, раздробив кости и выбив из руки меч, следующая вонзилась в грудь. Оборотень дернулся, будто поперхнулся, а из уголка рта потекла тонкая струйка крови. Стрелы посыпались со всех сторон, но Мирослав словно не замечал их. Он видел только глаза любимой. Он хотел запомнить их навсегда.
– Прости! – хрипло произнес мужчина, еле удерживаясь на ногах.
Еланта закрыла глаза руками и отвернулась. Ее плечи вздрогнули.
Все кончено.
На мгновение лицо оборотня приобрело волчьи черты, а из груди вырвался стон, переходящий в печальный вой. Народ в ужасе отпрянул.
«Прекрати!» – донесся до Мирослава мысленный приказ Грино, наблюдавшего за поединком с Закрытой башни.
«Оставь меня…» – отмахнулся тот, падая на снег.
Солдаты кинулись к лежащему на земле человеку, но как только приблизились, тело исчезло. Они, испугавшись, отшатнулись от оставшегося на снегу пятна темной крови. Кто-то зашептал заговор против нечистой силы. Кто-то громко стал молиться Создателю, прося защиты. Кто-то в ужасе бросился прочь…
25.
Древняя книга с потертым и почерневшим от времени переплетом лежала на столе. Тихо потрескивала лучина, освещая затейливый узор, вытисненный на коже. Знахарка отложила в сторону кусок ткани, которым вытирала только что вымытые руки, и положила ладонь на фолиант:
– С чистой рукой, с чистым сердцем, с чистыми помыслами открываю тебя.
Сверкающая волна, зародившаяся под рукой, пробежала по изгибам тиснения, заставив их засветиться, скопировала узор, который принял объемную форму и потянулся вслед за удаляющейся ладонью. Книга со звуком, похожим на тихий вздох, открылась. Пергаментные листы пришли в движение и остановились лишь на странице с изображением дракона, пожирающего солнце.
– Значит, не избежать, – сама себе сказала пожилая женщина и тяжело вздохнула.
Неожиданно сильно защемило сердце, словно кто-то проткнул его раскаленным железом. Перед глазами возникло белоснежное поле, усеянное брызгами багряных капель, ослепительный отблеск солнечных лучей на вонзающемся в тело клинке, кровавая пелена. Марта вскрикнула и упала на раскрытую книгу…
Еланта обернулась, услышав полный тоски и безысходности волчий вой, увидела, как тело Мирослава исчезло прямо на глазах, и замерла, не в силах пошевелиться. Люди вокруг волновались, что-то кричали. Кто-то убегал с места поединка, кто-то спешил к лежащему на окровавленном снегу Михалу. Девушка не могла поверить, что все произошло на самом деле. Будто бы издалека доносился гул людских голосов, плач Каи, короткие приказы Болеслава. Она должна быть там, рядом с братом… Нет, она должна быть возле Мирослава… Должна спросить… объяснить… Душу, словно клыками, разорвали на две части… А сердце… это в него вонзился меч Мирослава…
Кто-то подошел к девушке сзади, положил руки ей на плечи и потряс.
– Еланта, девочка моя, очнись! Ты меня слышишь?! Еланта! Ты нужна брату! – услышала сестра лорда Иверского голос кухарки.
Она обернулась и пошатнулась. Тетка Неда поддержала ее:
– Ты должна быть сильной!
– Я устала быть сильной… – прошептала Еланта. – Тут пусто… – она положила руку себе на грудь. – Почему они так поступили?..
– Видимо, у каждого была своя причина.
– А Кая? Она ведь знала, что Мирослав оборотень, и промолчала. Если бы она рассказала…
– Не будем гадать… Пойдем, лорда уже унесли. Ты единственная, кто может помочь ему… Или облегчить страдания… Еланта, прислушайся к совету старой Неды. Не спеши с приговором. Постарайся понять всех троих.
Еланта кивнула и неуверенно сделала несколько шагов:
– Ноги не слушаются.
– Я помогу тебе добраться до графской комнаты.
Еланта в сопровождении кухарки вошла в спальню брата. Михал лежал на выдвинутом на середину комнаты столе, вокруг которого стояли два воина, капитан Иверы, заплаканная Кая, держащая Михала за руку и что-то шепчущая ему. Тунику с лорда уже срезали, и она валялась на полу, прямо под ногами, большим бурым пятном вверх. Рядом с ней бросили окровавленный ворох светлой ткани, вероятно, послуживший тампоном, которым пытались остановить кровь.
