– Леди требует ответа? Ах, как вы недогадливы! – глаза графа зло блеснули. Он долго скрывал от всех причину, по которой ненавидел девчонку, но теперь выскажет ей все, и плевать, что их разговор еще кто-то слышит. У друга много недостатков, но он не проболтается. – Да будет вам известно, благородная леди, вы отняли у меня любовь моей матери! Из-за вас она всегда презирала меня! Мне больно было смотреть, что она относилась к вам, как к дочери, в то время, как меня почти не замечала. Лишь только мои проделки могли привлечь ее внимание. А следом за этим следовало наказание. И тогда я ненавидел и вас, миледи, и мать… Но я все равно жаждал ее любви и внимания. А вы… Ты всегда стояла у меня на пути! – последние слова были брошены брезгливо и с нарочитым презрением.

Боль и обида нелюбимого ребенка, лишенного материнского тепла и ласки, вырвавшаяся из самой глубины, как раньше казалось Кае, жестокого сердца, ошеломили ее. Неда говорила, что первые роды у леди Надин были тяжелыми и длились несколько суток. Возможно, это и заставило мать отвернуться от сына. Как ему все рассказать? Михал сейчас не в том состоянии. Он не поймет… Может, он прав… Ведь леди Надин любила ее, а вот лорд Ярослав просто терпел…

– А твой отец? Он ведь любил тебя, – сказала она.

– Отец? Отец… Да, он любил меня, любил как наследника, как хорошего мечника, продолжателя его славы. Я из кожи вон лез, лишь бы заслужить его одобрение…

Кая вдруг поняла состояние Михала… Все считали его слегка не в себе, но теперь ей известна причина его «помешательства». Вот почему она неосознанно всегда чувствовала себя виноватой перед ним. Смогла простить ему детские обиды… Ей захотелось обнять его… Ее рука потянулась к его волосам…

– Гадина! Вздумала на своего лорда руку поднимать!

Граф перехватил руку девушки и заломил ей за спину.

– Отпусти! – Кая попыталась вырваться из рук хозяина, но они, как железные тиски, только крепче прижимали ее к его груди. Девушка кинула на Всеслава взгляд, полный мольбы и призыва о помощи…

Близость девушки как-то странно действовала на Михала. Он хотел согнать злость на красивой служанке, унизить ее, растоптать… Но тепло ее тела, бешеный ритм сердца, неровное дыхание… Волна нежелательных чувств мощно обрушилась на молодого лорда. Запрокинув голову Каи, он посмотрел в ее лицо. Переводя взгляд то на прекрасные испуганные глаза, то на манящие губы, граф понял, что теряет контроль над собой, и желание затмевает разум.

В глазах лорда отражалась вся гамма чувств, смутившая его душу. Кая сначала увидела злость, сменившуюся удивлением, затем восхищение и… желание. Что-то оборвалось у нее в груди, когда губы Михала стали приближаться к ее губам. Девушка сделала очередную безрезультатную попытку вырваться.

– Тебе как, помочь? Или сам справишься? – не выдержал Всеслав, невольный свидетель этой сцены. Насилие над женщинами он не терпел, а Михал сейчас был способен на столь постыдный поступок.

Граф ослабил хватку. Посмотрел на друга затуманенным взглядом. Слова Всеслава подействовали на него, как вылитое на голову ведро ледяной воды. Девушка, вырвавшись, кинулась к двери.

– Да катитесь вы оба ко всем демонам! – в сердцах прогремел он, приходя в себя, и, глядя на Каю, гаркнул. – Вон отсюда! И не попадайся мне больше на глаза! Никогда! Иначе…

Но служанка уже исчезла из комнаты…

Повернувшись к Всеславу, граф с иронией в голосе сказал:

– И тебя, друг, я больше не задерживаю. Надеюсь не скоро узреть твою физиономию.

Слово «друг» хлестнуло, как пощечина.

Всеслав и так уже встал, собираясь уходить. Михал его, видите ли, не задерживает… Теперь его, действительно, никто здесь не задерживает…

Он молча вышел.

Оставшись один, граф заметил на полу цепочку с кулоном.

«Откуда она здесь? – подумал молодой лорд, поднимая украшение. Он удивился, увидев на небольшой овальной золотой пластинке изображение какого-то герба в узорной рамке. – Неужели это принадлежит девчонке? Откуда у простой служанки золотая вещь? Ничего, я докопаюсь до истины…»

Михал брезгливо бросил украшение на стол и, схватившись за голову руками, тяжело опустился на стул.

Все идет не так: потерял контроль над собой, выставил друга… А все она, эта тварь, Кая, виновата. Будь они прокляты, эти зеленые невинные глаза!.. Ведьма!.. Ненавижу!.. Пусть только попадется мне! Выдеру!..

Граф встал из-за стола, схватил кувшин с вином и со всей силы запустил его в дверь, ни в чем, в сущности, не повинную.

День близился к своему завершению. Солнце медленно скользило за горизонт, играя розоватыми бликами на древних стенах Антары. Барон из окна увидел возвращение блудного сына. Явился, наконец, гуляка. Надоели старику его частые отлучки.

Старая крепость словно ожила: со двора доносился веселый девичий смех, а в коридорах раздавался топот прислуги, готовящейся достойно встретить хозяйского сына. Вернулся молодой повеса, теперь от служанок нормальной работы не жди. Лорд Казимир улыбнулся. Нужно браться за мальчишку всерьез. Хватит ему просиживать месяцами в Ивере, пора бы и о своем наследстве подумать. Избаловал старый барон единственного, оставшегося в живых, младшего сына.

Шесть лет назад на их крепость напал восточный сосед, барон Тарсо. Не понравилось, видите ли, что наследник Антары не пожелал взять в законные супруги его, барона Вирсан, дочь! Оскорбление ему нанесли. Это же надо было: предлагать в жены девчонку, которой едва стукнуло тринадцать лет. Да и старший сын хозяина Антары уже был помолвлен. Не дочь хотел барон Тарсо выдать замуж, а прибрать к рукам Антару. Сватовство было просто предлогом…

Лорд Казимир сумел отразить наступление неприятеля, но в бою погибли два его старших сына. Захватчику тоже досталось: сам барон Тарсо получил серьезные ранения и остался на всю жизнь калекой. Теперь сидит в своей крепости и не высовывается.

Гибель детей подорвала здоровье баронессы Антары, и через год после печальных событий лорд Казимир овдовел. Теперь все надежды на продолжение рода возлагались на младшего сына. А у мальчишки все еще ветер в голове, ему бы только пить, гулять да за девками ухлестывать. Конечно, дома Всеслав старается держать себя в руках, но едва выедет за ворота родного замка, так сразу ощущает себя свободным, как птица в небе, и ничего ему, кроме гулянок, не надо. Наверно, пора женить оболтуса. Может, за ум возьмется.

Лорд Казимир спустился в зал, чтобы поприветствовать наследника. Серьезное выражение на лице сына встревожило старика: очень редко Всеслав бывал таким мрачным. Тем не менее, старый лорд не смог удержаться и по привычке заворчал:

– Явился, гуляка! Что это ты так быстро вернулся? Девки в Ивере перевелись, что ли? – пошутил он.

– Отец, я должен уехать. Завтра утром, – вместо приветствия произнес Всеслав и добавил: – Извини.

– Что случилось? – не на шутку встревожился барон: в первый раз его наследник был предельно серьезен.

– Новости – хуже не придумаешь, – тяжело вздохнув, сказал сын. – Даже не знаю, с чего начать…

– Пойдем присядем, – промолвил старый барон и, обняв Всеслава одной рукой, проводил к двум стоящим у камина резным креслам. – Рассказывай, что произошло.

– Леди Еланта пропала… – тихо сказал Всеслав, глядя на танец огня в камине.

– Что? Как пропала?!

– Она уговорила брата отправить ее в монастырь Святой Тарисы. В отряде, сопровождавшем ее, оказались предатели, которые убили всех, а деньги и все остальное добро забрали. Один из разбойников, видимо, спятил, или что там с ним случилось, не знаю. Он явился к Михалу и все рассказал. Михал в гневе его прирезал.

Когда мы прибыли на место нападения, то тела Еланты среди убитых не было. А еще мы нашли растерзанного волка. Не знаю, какой зверь это мог сделать. Я сначала подумал, что стая волков добралась до трупов, но оказалось, что тела не тронуты. Мы обыскали окрестности в надежде отыскать хоть какие-то следы сестры лорда Иверского, но так ничего не нашли. Михала словно подменили… Он и так был со странностями, а теперь вообще как с цепи сорвался: придирается к мелочам, над прислугой издевается. Мне кажется, что к этому ограблению он сам руку приложил. Я же его знаю, за деньги удавится. Только на себя их тратить может…