— При этом присутствовали другие свидетели?

— Да, черт побери! Росси никогда не скрывала своих амбиций. «Они не смогут без конца держать меня внизу». Вот как она говорила. «Достаточно одного крупного дела — и я снова окажусь наверху». Все в таком духе.

— Но у вас нет никаких конкретных фактов относительно того, что она совершила что-либо противозаконное?

— Любая наглая сучка способна на все, — нахмурился Хейг.

Я закрыл блокнот и убрал его. Джонатану Грину, скорее всего, не понравится то, что я скажу ему о Хейге.

— Хейг, объясните мне вот что. Вы действительно такой кретин или только прикидываетесь?

Он смерил меня жестким взглядом копа, затем снова ухмыльнулся и встал.

— Да, наверное, со стороны все выглядит так, но дело не только в позиции Росси. Вы видели, где она живет?

Я не знал, что он имеет в виду.

— Нет.

— Езжайте, сами увидите.

Мы вместе вернулись в маленький демонстрационный зал. Парень, наверное Уоррен, стоял рядом с афроамериканцем в рубашке с эмблемой «Гудиер», и они вместе изучали накладную. Когда мы вошли, они посмотрели на нас, и Уоррен сказал:

— У нас уже есть эти покрышки.

Хейг пропустил его слова мимо ушей. Он проскользнул за прилавок, а я направился к двери. Мы не сказали друг другу ни слова.

Латиноамериканка стояла за прилавком. Подойдя к ней вплотную, Хейг шепнул ей что-то такое, чего остальные не слышали. Она ничего не ответила и даже не посмотрела в его сторону. Она не отрывала взгляд от телевизора, как будто, если не обращать на что-то внимание, этого не случится.

Я вышел на солнце, размышляя о том, что мне, пожалуй, все-таки следовало пристрелить Хейга.

Мальчишек со скейтбордами уже не было, но собака все так же сидела рядом с тележкой, не сводя глаз с вакеро. Вакеро все так же размахивал своими чурро перед проезжающими мимо машинами. Лицо у него было грустное. Притащиться сюда из самого Сакатекаса, чтобы стоять на углу и продавать то, что не нужно никому, кроме двух мальчишек и собаки. Этот человек научился терпению у самого Брахмы, никак не меньше.

Забравшись в машину, я открыл конверт, полученный от Трули, и прочитал адрес Анджелы Росси, гадая, что имел в виду Хейг, предлагая мне посмотреть, где она живет. Кларион-вей, 724. Отыскав Кларион-вей на плане, я обнаружил, что эта улица находится в Марина-дель-Рей, и мысленно присвистнул: «Черт побери!»

Марина-дель-Рей протянулась вдоль самого океана песчаной полосой к югу от Санта-Моники. Там живут режиссеры популярных телепрограмм, музыкальные продюсеры и, может быть, владельцы салонов модной мебели, но никак не копы. Самый дешевый дом в Марина-дель-Рей обойдется тысяч в шестьсот долларов, и даже за самые маленькие апартаменты придется ежемесячно выкладывать по полторы тысячи без учета коммунальных платежей. Стоимость квартир в кондоминиумах начинается от трехсот тысяч. Возможно, Раймонд Хейг — просто женоненавистник, которого обошли на службе, и он хочет расквитаться с тем, кто в этом виноват, однако как объяснить то, что простой коп живет в таком престижном районе? Конечно, могло найтись десять миллионов объяснений тому, почему Анджела Росси живет в Марина-дель-Рей, но я едва ли мог все разузнать, сидя в машине напротив магазинчика по продаже шин в Глендейле.

Торговец чурро, перехватив мой взгляд, помахал своим товаром, и от грусти, которой были наполнены его глаза, мне стало не по себе. Выбравшись из машины, я заплатил тридцать пять центов за десять дюймов печеного теста, посыпанного сахарной пудрой и корицей. Торговец рассыпался в благодарностях, однако его лицо оставалось все таким же грустным. Я понял, что больше ничем не могу ему помочь.

Вернувшись к машине, я проехал по долине, свернул на магистраль Сан-Диего и направился через западную часть Лос-Анджелеса в Марина-дель-Рей. День был солнечным и ясным, оставалось еще два часа до того, как солнце скроется за горизонтом. В воздухе пахло морем, а над головой кружились белоснежные чайки, высматривая объедки на автостоянках возле «Макдоналдса» и «Тако Белл». Женщины с волосами, затянутыми в хвостик, гоняли по широким бульварам на роликовых коньках, а молодые мужчины с обнаженным торсом усиленно крутили педали горных велосипедов стоимостью две тысячи долларов, и все как один были покрыты шикарным загаром. Престарелых вакеро, торгующих похожими на резиновый шланг чурро, нигде не было видно, впрочем, быть может, я просто плохо смотрел.

Доехав до конца Адмиралти-вей, разделенной широкой полосой зеленого газона, я свернул на Сильвер-стрэнд и оказался в тупике, окаймленном кондоминиумами, утопающими в тропической растительности. Кларион-вей. Номер 724 являлся частью кондоминиума на четыре семьи, расположенного у поворота, и даже с улицы было видно, что квартиры в нем просторные и дорогие. Словом, жилье явно не для копа. Одна дорожка, перегороженная воротами, вела в подземный гараж, другая дорожка, перегороженная калиткой, — к фасаду здания. В калитке были почтовые ящики, а также домофон, чтобы гости могли сообщить о своем приезде жильцам дома. Развернувшись в конце тупика, я оставил машину напротив дома и прошел пешком к почтовым ящикам, чтобы проверить, действительно ли Анджела Росси проживает по данному адресу. Однако ни одной фамилии на ящиках не было. Насколько я понял, почтальон должен был знать, где кто живет.

Худой мужчина с шишковатым лбом, в очках с толстыми стеклами вопросительно посмотрел на меня из-за калитки:

— Я могу вам чем-то помочь?

Одарив его своей самой обаятельной улыбкой, я постарался держаться как можно непринужденнее.

— Вы, случайно, не знаете, Кит дома?

— Кит? — нахмурился мужчина.

— Ну да, — кивнул я. — Кит Адамс из семьсот двадцать четвертой. Он сказал, что будет меня ждать, но никто не отвечает.

— Должно быть, вы ошиблись адресом, — покачал головой мужчина. — В этом доме всего четыре квартиры, и здесь нет никакого Кита Адамса.

Порывшись в бумажнике, я достал кассовый чек из супермаркета и принялся внимательно его изучать.

— Да нет, тут написано семьсот двадцать четыре по Кларион.

Мужчина начал качать головой еще до того, как я закончил.

— Возможно, есть еще какой-то другой Кларион. Я знаю женщину из семьсот двадцать четвертой. Но сейчас ее, кажется, нет дома.

Так, женщина.

— Может быть, мы говорим про жену Кита? Или вы так не думаете?

Я заглянул за калитку. У вазона с цветами возле входа в семьсот двадцать четвертую квартиру стоял красный детский велосипед. Рядом была пластмассовая корзина с разноцветными мячиками.

— О нет. Там живет только Энджи с детьми, — в очередной раз покачав головой, подбоченился мужчина.

Энджи. Видите, как все сходится?

Я убрал бумажник и недоуменно почесал голову. Простодушный провинциал, попавший в большой город.

— А эта Энджи давно здесь живет? Может быть, Кит переехал?

При этом я лихорадочно пытался выяснить, как коп может позволить себе такой кондоминиум. Пытался выяснить, снимает ли Росси квартиру, или поселилась у друга, или выиграла жилье в лотерею.

— Нет, не слишком давно. Она переехала сюда два года назад.

— Это ее собственная квартира или она ее снимает?

Мужчина нахмурился. Подозрительно.

— А почему бы вам просто не оставить номер своего телефона? Быть может, леди что-то знает про вашего друга и перезвонит вам.

Сыщик явно перегнул палку.

— Ничего страшного. Наверняка телефон Кита есть у меня на работе.

Поблагодарив мужчину в очках за помощь, я вернулся к машине, подъехал к телефону-автомату в небольшом торговом центре на Марина-дель-Рей и позвонил своей знакомой, которая работала в Пасифик-Пэлисэйдс.

— Агентство недвижимости «Уэстсайд», — ответил мне бодрый женский голос. — Чем могу помочь?

— Мне, пожалуйста, Эйдриен Картер, — ответил я, постаравшись, чтобы мой голос звучал как можно более солидно.

— Могу я ей передать, кто звонит?