— Мне нужно сделать что-нибудь в подобном духе. Совершить какое-нибудь безумство, — кивнула Анна Шерман и снова провела пальцем по приборной панели. — Какого она года выпуска?

— Тысяча девятьсот шестьдесят шестого.

— Господи, мне тогда было десять лет.

Выглядела она старше.

У меня мелькнула было мысль завести двигатель и включить кондиционер, но я не стал этого делать.

— Три месяца назад один адвокат по имени Лукас Уорли был арестован в Санта-Монике в ходе облавы на наркодилеров, — сказала Анна Шерман. — Он не был главной целью, просто оказался не в то время не в том месте. — Она постучала по бардачку. — Я положила сюда его адрес.

Я молча ждал.

— У Уорли проблемы с героином. Он регулярно закупает по килограмму героина, разбивает его на мелкие дозы и перепродает друзьям, чтобы окупить затраты. Уорли работал младшим юристом в конторе Грина.

— Работал, — усмехнулся я.

— Грин лично вел дело, чтобы минимизировать отрицательные последствия для своей конторы, так что Уорли отделался условным сроком.

— Уорли по-прежнему работает в конторе?

Шерман покачала головой.

— Уволился по собственному желанию. Наверное, это было одним из условий сделки. — Она наконец посмотрела мне в лицо. Впервые с того момента, как я сел в машину. — Уорли вел дела по гражданским правонарушениям. В конторе Грина он занимался подготовкой договоров и контрактов. То есть Уорли имел доступ ко всем распискам и финансовым соглашениям с клиентами.

— Этот Уорли в настоящее время где-нибудь работает?

— Если и работает, то исключительно как наркодилер, но я точно не знаю, — презрительно пожала плечами Анна Шерман.

— Значит, вы полагаете, что тут есть кое-что еще?

Она снова погладила приборную панель, сосредоточившись на ее изящных изгибах.

— Всегда нужно идти по следу денег, — покачав головой, слабо улыбнулась Шерман. — Я вот уже двенадцать лет этим занимаюсь. Я представляла обвинение на множестве процессов и четко усвоила, что люди совершают преступления ради двух вещей: секса и денег. Никаких других мотивов нет.

— А как насчет жажды власти и мести?

— Это все те же секс и деньги, только называется по-другому. — Снова едва уловимая улыбка. — Если вы правы, если Джонатан Грин действительно готов нарушить закон, то делает он это либо ради секса, либо ради денег.

Я поймал себя на том, что Анна Шерман начинает мне нравиться. Она нравилась мне все больше и больше.

— Вы полагаете, Уорли согласится нам помочь?

— Лукас Уорли — то еще дерьмо, — пожала плечами Шерман. — Он торгует наркотой, потому что ему нравится этим заниматься. Ему нравится общаться с людьми, ему нравится обстановка вокруг. Уорли утверждает, что такая деятельность — шаг вперед по сравнению с занятием юриспруденцией. — Внезапно она показалась мне уставшей. — Быть может, он прав.

— Ого! — изумился я.

— Я повторю вам то, что сказала Росси, — посмотрела на меня в упор Анна Шерман. — Не сдавайтесь. В нашей системе все же больше хорошего, чем плохого. Нам просто нужно устранять это плохое.

Анна Шерман вышла из машины, закрыла дверь и, обернувшись, сказала:

— Этого разговора не было. Если вы будете утверждать обратное и заявите, что я дала вам адрес Уорли, я буду все отрицать и подам на вас в суд за клевету. Понятно?

— Понятно.

Она ушла, не сказав больше ни слова. Открыв бардачок, я нашел там листок почтовой бумаги с адресом Лукаса Уорли, написанным безликими печатными буквами.

Купив дюжину алых роз на длинных стеблях и одну маргаритку, я навестил знакомый винный магазин, чтобы купить бутылку «Дома Периньона» и унцию белужьей икры. Пока продавец упаковывал шампанское, я воспользовался телефоном магазина и заказал в ресторане «Массо энд Фрэнк» столик на восемь часов вечера. Положив трубку, я увидел, что продавец широко улыбается.

— Свидание с необыкновенной девушкой?

— Самой необыкновенной.

— А разве бывают другие? — рассмеялся он.

«Вот циник!»

Я поторопился домой, рассчитывая вернуться раньше Люси с Беном. Мне это удалось. Убрав цветы в холодильник, я положил бутылку «Дома Периньона» и три фужера в морозилку. Шампанское и без того было холодное, но я хотел, чтобы оно стало еще холоднее. Я сварил вкрутую три яйца, а затем нарезал колечками лук и мелко нарубил яйцо. Разложив яйца, лук и корнишоны на три японские тарелочки, я обернул их пленкой и поставил на поднос вместе с икрой, после чего убрал все в холодильник. Затем позвонил Джо Пайку и рассказал про Лукаса Уорли.

— Так ты думаешь, он действительно что-то знает? — спросил Пайк.

— Думаю, знает, а если нет, то может помочь нам выйти на того, кто знает.

— Как ты собираешься разыграть эту партию?

Я объяснил.

— Как насчет того, чтобы захватить с собой Рэя Депента? — помолчав, сказал Джо. — Если иметь дело с таким типом, как этот Уорли, Рэй может очень пригодиться.

— Ты так считаешь?

— Рэй даже труп может заставить заговорить.

Я сказал, что ничего не имею против Рэя. Затем мы договорились встретиться перед домом Уорли завтра рано утром, после чего Джо спросил:

— А как твои отношения с Люси? Налаживаются?

— Еще нет, но скоро наладятся. Я собираюсь пустить в ход все свое обаяние.

— А почему бы вам просто не поговорить по душам?

«Мистер Чувствительность».

Положив трубку, я бегом поднялся наверх, чтобы завершить приготовления. Я побрился, принял душ, надел костюм и галстук, потом сбежал вниз и достал «Дом Периньон» из морозилки. Я хотел, чтобы шампанское охладилось, но не замерзло.

Когда машина с Люси и Беном свернула на стоянку, я встал в дверях, дожидаясь, когда они принесут объемные пакеты с покупками из «Сакса», «Боттега Венета» и «Джорджио». Люси выглядела уставшей, но, увидев меня, даже оживилась от удивления. Я протянул цветы.

— Боже, какие красивые!

Лицо Бена расплылось в такой широкой улыбке, что я испугался, как бы оно не вывернулось наизнанку.

Люси не отрывала взгляда от цветов. Наконец она мельком взглянула на меня, потом снова посмотрела на цветы и опять повернулась ко мне. Руки ее по-прежнему были заняты пакетами с покупками.

— О, маргаритка!

Поставив пакеты на стол в гостиной, я откупорил «Дом Периньон». Бену я налил в фужер яблочный сок.

— Мы выпьем шампанского. Закусим черной икрой. После чего отправимся ужинать в «Массо энд Фрэнк».

— В тот самый знаменитый ресторан в Голливуде?

— Именно там Дэшилл Хэммет влюбился с первого взгляда в Лилиан Хеллмен [38].— Я протянул Люси шампанское. — Эту любовь они пронесли через всю свою жизнь.

Люси была заметно смущена.

— Ты так любезен…

— Бен, будь другом, дай нам с мамой поговорить вдвоем, — сказал я.

— Ты хочешь, чтобы я отсюда убрался? — хихикнул Бен.

— Да, Бен, я хочу, чтобы ты отсюда убрался.

И Бен ушел в соседнюю комнату. Когда заработал телевизор и агент Малдер из сериала «Секретные материалы» начал рассказывать о чем-то, что каждые тридцать лет пожирает печень у пяти человек, я забрал у Люси цветы и отложил их в сторону. Я также забрал у нее фужер с шампанским, взял ее за руки и заглянул ей в глаза.

— Вам осталось провести в Лос-Анджелесе еще две ночи. Я хочу, чтобы ты успокоилась. Я нисколько не обижусь, если вы с Беном переедете в гостиницу.

Люси ничего не ответила, а только испытующе на меня посмотрела. Наконец она нарушила молчание и сказала:

— Но я хочу быть именно здесь.

— Я знаю, что у тебя неприятности с бывшим мужем. Знаю, ему не нравится, что вы остановились в моем доме. И я хочу, чтобы ты знала, что я поддержу любое твое решение.

Вздохнув, Люси оглянулась на соседнюю комнату.

— Бен…

— Не надо ни в чем винить Бена. Я частный детектив, Люсиль. Я все знаю и все вижу.

— Дарлен…

— Какое это имеет значение?