— Но с ним ничего не вышло, — добавила она, опять демонстрируя полное отсутствие каких-либо представлений о девичьей гордости. — Ему не хотелось.
Девушку отстранили от занятий на четыре дня, но потом приняли обратно. Если память Майка не обманывала, позже, она поступила в Боудойн. Майк пригласил Сайласа к себе в кабинет, и именно там произошла их первая беседа за пределами родного дома Сайласа, состоявшая более чем из трех предложений.
Майк смотрел, как Сайлас идет к его столу. Сумка с книгами болталась у него на плече. Он расположился в кресле напротив, где совсем недавно сидела упомянутая девушка. На его лице были написаны растерянность и одновременно настороженность. Он не понимал, зачем его вызвали, хотя с другой стороны, вызов в кабинет директора никогда не предвещал ничего хорошего. С тех пор как Майк увидел его впервые, он заметно подрос и раздался в плечах. От отца он унаследовал густую шевелюру, а на подбородке виднелась темная щетина, хотя, судя по всему, он брился сегодня утром или накануне вечером. На нем были его любимый синий шерстяной свитер и, как у большинства мальчишек его возраста, джинсы, но к радости Майка, они не болтались на бедрах, открывая взорам окружающих нижнее белье.
— Как родители? — поинтересовался Майк.
— Нормально, — ответил Сайлас, а затем добавил, возможно из вежливости: — Мама хочет восстановиться в колледже.
— Это замечательно. В каком?
Сайлас назвал местный двухгодичный колледж.
— Она хочет получить диплом и открыть пекарню, — пояснил он.
— Что ж, дело как раз по ней! — с энтузиазмом откликнулся Майк. — Нам хорошая пекарня совсем не помешает
Сайлас кивнул, не зная, что еще добавить.
— Наверное, тебе интересно, почему я тебя позвал, продолжал Майк. — Дело в том, что в школе произошло ЧП.
Майк назвал имя девушки и пояснил Сайласу, о чем он хочет поговорить. Кровь отлила от лица Сайласа, и оно приобрело цвет кремовых занавесок на окнах кабинета.
— Сайлас? — окликнул его Майк.
Тот еле заметно покачал головой.
— Сайлас, все в порядке, тебе не о чем волноваться.
Молчание длилось так долго, что Майк успел расслышать голос Каси в приемной, стук дождя по стеклу (вот досада, после обеда должен был состояться футбольный матч школьной сборной), отметить проникший из вестибюля в кабинет запах кофе… Он поерзал на своем стуле.
— Я всего лишь пытаюсь понять, правду ли говорит эта девочка, — попытался успокоить он Сайласа.
Сайлас молчал, уставившись на край стола. Майк не знал, что он там видит. Реакцию своей матери на подобное сообщение? Девушку, пытающуюся его соблазнить? Перевод в государственную школу?
— Сайлас, посмотри на меня.
Он неохотно поднял голову и взглянул в глаза директору. Майк отметил, что его нога нервно постукивает по ножке стола.
— Тебя никто ни в чем не обвиняет, — опять принялся объяснять Майк. — Тебе вовсе не угрожают неприятности. Если уж на то пошло, это ты мог бы пожаловаться на то, что девочка тебя… — он не смог произнести слово «преследует», оно показалось ему слишком сильным, — к тебе пристает, — закончил он. — Она призналась в том, что попросила тебя подвезти ее и начала тебя… — Майк опять заколебался. — Мне кажется, тут следует употребить слово «лапать».
Сайлас снова покачал головой.
— Все было не так? — поинтересовался Майк.
— Да нет, так все и было, — тихо ответил Сайлас. — Почти так.
— Что ж, — произнес Майк, — мне очень жаль, но я на четыре дня отстранил ее от занятий.
Мальчик покачал головой, на этот раз очень энергично.
— Это несправедливо, — запротестовал он.
— Я так решил.
— Но ведь ничего не произошло.
Майк откинулся на спинку стула и постучал карандашом по столу.
— Иногда, — сказал он, — студенты нуждаются в… скажем, в перерыве. В предостережении. Случай с тобой — не единственный. Мы не можем оставлять подобное поведение безнаказанным.
— Но это было… — Сайлас развел руками.
— Я отлично знаю, что там было, — ответил Майк. Он уже сожалел о том, что вызвал Сайласа к себе в кабинет. Мальчик по-прежнему был смертельно бледен.
— Послушай, — наклонился вперед Майк. Ему вдруг страшно захотелось кофе. — Я всего лишь пожелал услышать от тебя подтверждение ее слов, и я его услышал. Если бы оказалось, что она солгала, назвав твое имя, нам пришлось бы действовать как-нибудь иначе. Возможно, пригласили бы для нее психоаналитика. Хотя она в любом случае нуждается в квалифицированной помощи.
Мальчик опять покачал головой. Майк отметил, что его нога продолжает стучать по ножке стола.
— Я не собираюсь ни о чем рассказывать твоим родителям, — успокоил его Майк. — Не вижу в этом никакой необходимости.
Сайлас резко вскинул голову.
— Вы думаете, меня только это волнует?
Майк был потрясен силой неожиданно выплеснувшихся наружу эмоций.
— Что скажут мои родители? — уточнил Сайлас на тот случай, если Майк его не понял.
— Нет, но… — замялся Майк.
— Я это допустил, — произнес Сайлас. — Я сидел за рулем, когда она постучала в окно. Я немного удивился тому, что она просит подвезти ее, ведь мы не были знакомы. Не успели мы выехать с парковки, как она положила руку мне на ширинку. Я остановил машину, но отстранился не сразу.
— Сайлас, ты всего лишь шестнадцатилетний мальчишка, — возразил Майк.
— Мне уже семнадцать.
— Вне всякого сомнения, ты был ошарашен. Быть может, даже парализован. Ты не знал, как себя вести. Любой парень на твоем месте чувствовал бы то же самое.
— Я мог…
— Мог что? — поинтересовался Майк. — Отстраниться на долю секунды раньше?
— Я думаю, вы и меня должны наказать, — уверенно произнес Сайлас.
— Сайлас, я не могу тебя наказать. У меня нет для этого ни малейших оснований.
— Мне это кажется несправедливым. Она сама не знала, что делает.
— Я думаю, она отлично знала, что делает, — спокойно ответил Майк. — Хотя, возможно, она не знает, почему она это делает. Я надеюсь, что этот… перерыв пойдет ей на пользу… Она сама потом будет в шоке от своего поведения. Пока что у нее есть время подумать, и, быть может, в дальнейшем ей уже не захочется вести себя подобным образом… Но я убежден… Слышишь, Сайлас?.. Я убежден: она отлично знала, что делает.
Мальчик глубоко вздохнул и медленно выпустил воздух через рот. Майк с облегчением отметил, что лицо Сайласа начало приобретать нормальный оттенок.
— Дело не в том, что я мазохист или ищу себе на голову приключений, — сказал он и опять замолчал. — Если бы меня отстранили от занятий, отец бы меня убил. Кроме того, я не смог бы играть в баскетбол. — Еще одна длинная пауза. — Просто я и в самом деле слишком долго колебался. Я мог остановить ее раньше. Я мог гораздо раньше попросить ее выйти из машины. Вместо этого я застыл, как статуя.
— Сайлас, я не вижу тут твоей вины, — произнес Майк несколько строже, чем того требовали обстоятельства. Он не хотел, чтобы Сайлас зациклился на этом происшествии. Более того, он не хотел, чтобы это повлияло на его жизнь и помешало ему оставаться тем, кем он был сейчас, — неплохим студентом, славным парнем и феноменальным баскетболистом.
Внезапная перемена тона удивила Сайласа. Он выпрямился на стуле и положил руку на сумку с книгами.
— Какой у тебя урок? — небрежно поинтересовался Майк.
— Химия.
— Тебе нужна записка?
— Нет, все в порядке, — ответил Сайлас, вставая.
Майк тоже встал.
— Спасибо, что зашел, — произнес он, как будто они обсуждали изменения в плане обучения.
Сайлас кивнул.
— И передавай привет родителям.
Сайлас направился к двери, и Майк проводил его взглядом. У мальчика была странная подпрыгивающая походка, Которая напомнила Майку Оуэна. На пороге Сайлас обернулся, и Майку показалось, что он хочет что-то добавить.
Но он только пожал плечами и вышел. Выждав минуту Майк отправился в вестибюль и налил себе чашку безумно крепкого кофе.
Майк еще несколько дней думал об этом разговоре, спрашивая себя, зачем он вызывал Сайласа. Неужели он действительно всего лишь хотел убедиться в том, что девчонка говорит правду? Была ли в этом необходимость? Или же причина заключалась совсем в другом? Так отец хочет показать сыну, что он все видит и знает. Майк отдавал себе отчет в том, что он не является отцом Сайласа, но он допускал что, несмотря на заверения девчонки, Сайлас поддался искушению, и в этом случае, возможно, Майк пытался дать ему понять: ему известно обо всем, что происходит в школе.
