(Говорит нараспев.) С юаньваем сущая беда Жаль, повернулся он спиной к родным Лицом к чужим. Брат брата ни за что из дома гнал, Бранил, ругал, Порою избивая. И слушать не желал он никого. — В доверье были у него Два прихвостня — два негодяя. И то дружки к нему, То он к дружкам, И днем и ночью — все по кабакам!.. …Дом разорял, На ветер шли достатки, Хозяйство наше уж давно в упадке. И мне, Его жене, В конце концов С концами не свести концов. Будь дальше так — И ждать-то станет нечем… Молилась я — И зажигала свечи… Потом пришла на ум одна затея. — Худого ничего не разумея, Хотелось мне Вернуть супругу разом И сердце доброе, — И разум, Ну, а семье былое положенье. Коль ваше есть на то соизволенье, Для целей Справедливого дознанья Соседка Ван Дала бы показанья. И стало б ясно всем к тому же: На суд явилась верная жена. А в чем ее вина? Она, Убив собаку, укротила мужа! Ван Ю-жань.Но этого доказательства еще мало, чтобы судить… Ян Мэй-сян.Раз ваша милость все еще сомневаетесь, пошлите кого-нибудь на берег Бяньхэ. Сунь Чун-эр.Когда я относил труп, мне показалось странным, почему от него так и разит псиной… (Поет.) На мотив "Двенадцать месяцев" Был труден дела этого разбор: Здесь правда выставлялась на позор. Задумался судья… Однако зло Торжествовать над правдой не смогло. Сестрица, брата старшего жена! Прекрасна, словно ветвь в цвету, она: Взяла на плечи хрупкие свои И честь и благоденствие семьи. И здесь конец истории о том, Как в наше время борются со злом, Что на семью обрушится порой, — И кто наказан здесь, и кто — герой! Ван Ю-жань.Однако, хотя дело обстоит и так, пусть слуга отправится к дамбе реки Бяньхэ и принесет в суд зарытый там труп убитой собаки. Сунь Чун-эр (поет) На мотив "Песни времен Во" В зал, где ныне свершается суд, Труп собаки сейчас принесут, И пускай наконец прояснится Тайный умысел умной сестрицы. Не вздыхай же, о старший мой брат, Повинись там, где ты виноват; Ну, а где не вина, а обман — Есть свидетельство бабушки Ван. О почтенный судья! Ваша честь! Милость вашу спешу превознесть, Но с решеньем, прошу, не спешите, Не узнав подоплеки событий! Слуга (входит в помещение суда). Докладываю господину судье. Вот собака, которую вы приказали принести. Ван Ю-жань.Итак, два негодяя преступили закон. Каждый приговаривается к девяноста ударам палкой. После чего предписываю принудить их к полезному для народа труду. Сунь Жун был нерадивым хозяином дома, вынудил родного брата жить отдельно, и его следовало бы приговорить к сорока ударам. Но жена его, урожденная Ян, добродетельная женщина, и потому он наказанию не подлежит. На воротах города сделать надпись, прославляющую ее имя. Сунь Хуа утвердить в должности уездного чиновника степени сянь-лин. (Декламирует.) Наш закон — для праведников благо, Наш закон — о мудрецах забота; В Баньлянчэне отыскались двое, Что достойны славы и почета! Всем воздал по истинным заслугам Ван Ю-жань, рассматривая дело. Обратите очи к государю, Милость чья не ведает предела! Сунь Чун-эр (поет) Заключительная ария Выну я из собаки Все кости и жилы, Отделю ее шкуру От мяса и жира, И на улице Чучело это повешу, Чтоб всем низким оно Устрашением было. Главная сцена пьесы: "Сунь Чун-эр смело берет на себя вину". Полное название пьесы: "Госпожа Ян убивает собаку, чтобы образумить мужа". [174] Тан Сянь-цзу. Пионовая беседка Фрагменты Вступление [175] Есть ли в Поднебесной среди влюбленных девушек равная Ду Ли-нян? Она как-то увидела во сне юношу — и заболела. Когда же недуг ее усилился до крайности, она собственной рукой нарисовала свой портрет, добавила надпись — и умерла. На ее счастье, через три года после смерти отыскался в безбрежном мире тот, кто ей спился, — и она воскресла. Только таких, как Ли-нян, и можно назвать истинно любящими: у таких, как она, чувство возникает неведомо откуда и становится все глубже. Живой от него умирает, мертвый — воскресает. Если же живой не может от любви умереть, а мертвый — воскреснуть, то все это еще недостойно называться любовью. Любовь, возникшая во сне, — разве она не может быть настоящей? Неужели для Поднебесной такая редкость впервые увидеть человека во сне? А когда говорят, что свадьбы совершаются только на циновке и подушке, что близкими становятся, лишь "повесив шапку" в доме невесты, — все это рассуждения только о внешней форме. Поведавший мне повесть о наместнике Ду сравнивал ее с историей дочери Ли Чжун-вэня [176], правителя Уду, и сына Фэн Сяо-цзяна, правителя Гуанчжоу, во времена династии Цзинь. Я же, слегка видоизменив этот рассказ, изложил его здесь. А испытание, которому правитель уезда Ду подвергает здесь студента Лю, в свою очередь, похоже на проверку, которую хуэйянский ван учинил студенту Таню [177]при династии Хань. Увы! Все, что происходит с человеком в течение его жизни, не может быть постигнуто за жизнь человека. И человек, не постигший даже себя, тщится разобраться в законах жизни! А потом еще берется толковать о том, для чего законов быть не может. Так откуда же ему знать, на что бывает способна любовь! вернуться Тан Сянь-цзу (1550–1616) — крупнейший драматург Минской эпохи, творивший в жанре чуаньци (см. предисловие). Вырос в "книжной" семье, рано приобрел литературную репутацию. Был близок к неортодоксальным мыслителям, боролся с произволом и коррупцией правительственных кругов. За доклад, критиковавший первого министра и задевавший самого императора, был переведен на низшую должность, а затем уволен со службы. Последние восемнадцать лет жизни провел в родном поместье в Линь-чуане (провинция Цзянси), продолжая играть заметную роль в литературной жизни эпохи. Тан Сянь-цзу возглавлял "линьчуаньскую школу" в драматургии, которая выступала за примат поэтического содержания, против буквалистского следования всем формальным предписаниям. Им написано — помимо стихов и прозы в классическом стиле — пять больших пьес, из которых четыре объединяются под названием "Четыре сна из Линьчуаня", поскольку в каждой из пьес мотив сна играет большую роль. Это: "Пурпурная свирель", "Повествование о Нанькэ", "Повествование о Ханьдане" и самая замечательная из них — "Пионовая беседка" (другое название — "Сон о душе, вернувшейся в тело"). Сцены из пьесы "Пионовая беседка" переведены по комментированному изданию: Тап Сянь-цзу. Мудань тин. Пекин, изд-во "Жэньминь вэньеюэ", 1963. вернуться …сравнивал с историей дочери Ли Чжун-вэня… — В рассказе периода Цзинь (265–420 гг.) говорится о сыне Фэн Сяо-цзяна, правителя Гуанпина. Юноша увидел во сне девушку, которая рассказала, что она умерла семи лет, хотя в скрижалях жизни и смерти записано, что срок ее жизни — восемьдесят лет. Она просила юношу помочь ей вернуться к живым. Тот вскрыл ее могилу, она воскресла и стала его женой. вернуться …похоже на проверку, которую хуэйянский ван учинил студенту Таню… — Согласно легенде периода Хань, некоему студенту Таню ночью явилась девушка, ставшая его женой и родившая ему сына. В течение трех лет она запретила рассматривать ее при свете — Тань выдержал только два года. Оказалось, что только верхняя половина ее тела — живая плоть, а нижняя — сухие кости. Она объявила, что навеки покидает Таня, по оставила ему платье, украшенное драгоценностями. Тань продал платье хуэйянскому правителю (вану). Тот признал одежду, в которую была облачена при погребении его умершая дочь. Обвинив Таня во вскрытии могилы, ван велел проверить погребение. Все оказалось цело. Только увидев внука, как две капли воды похожего на умершую дочь, ван признал студента своим зятем. В годы Вань-ли… — Указанная дата по европейскому летосчислению соответствует 1598 г., когда была окончена пьеса "Пионовая беседка". Даос Цин-юань— псевдоним автора пьесы Тан Сянь-цзу. Комментарии Мао— комментарии Мао Хэна (II в. до н. э.) к древнейшей книге китайской поэзии "Книга песен", написанные, самое позднее, в VIII–VI вв. до н. э. Уже в век Мао Хэна язык песен стал непонятным и требовал подробных пояснений. Ко времени действия пьесы (XII в.) книга, включенная в систему китайского классического образования, изучалась вместе с комментариями. В ней триста пять песен, а не сто, как говорит ниже учитель Чэнь. |
