Осленок (корча рожи). Да ты взгляни только, какого мы с отцом изящного сложения! Разве мы не годимся в мужья? Чем даром терять время, давай-ка поскорее исполним обряд!
Доу Э
(не обращая на него внимания)
Ведь подобный брак что подземный мрак!
Гибель, кончина!
Ты, свекровь, совсем лишена стыда,
поступаешь бесчинно!
Мой свекор честный по всей Поднебесной
колесил, выбивался из сил, но добра накопил:
денег — корзина!
Разве не святотатство, коли все богатства
добродетельного семьянина
Осчастливят нежданно Осленка Чжана,
обогатится наглый детина.
Осленок хочет заставить Доу Э опуститься на колени, Доу Э отталкивает и опрокидывает его.
Нет, не так должна пребывать жена,
лишившаяся господина.
(Доу Э уходит.)
Цай.Уж вы, почтенный, не сердитесь. Ведь вы спасли мне жизнь, — я ли не постараюсь вознаградить вас! Да только у моей невестки такой нрав, что ее лучше не задевать. А раз она не соглашается выходить за вашего сына, мне тоже неудобно выходить за вас, почтенный. Я сейчас подам доброго вина и вкусной еды, вы с сыном поживете у нас в доме, а я буду исподволь уговаривать свою невестку. Вот когда она передумает, тогда и завершим дело.
Осленок.Ишь потаскушка! Да будь она непорочной девицей, которую первый раз тискают, и то нечего было так толкаться! Все равно я с пустыми руками не уйду. Так вот мое слово: если я вскорости не сделаю ее своей женой, можете не считать меня мужчиной.
(Говорит нараспев.)
Десять тысяч и даже больше
женщин зналось со мной,
Но такой занозистой, как эта,
не видывал я ни одной, —
Ты, старуха, была бы мертва без меня,
давно бы не видела света —
Так что же не хочет невестка твоя
любиться со мной хоть за это?
Действие второе
Лекарь
(входит, говорит нараспев)
Науку о врачеванье
я до тонкостей изучил.
Понятия не имею,
скольких до смерти залечил.
Вечно боюсь доноса,
дела ото всех таю,
Но запертою — ни дня
не держал аптеку свою.
Есть тут в городе старуха Цай. Я ей задолжал двадцать лянов узорчатого серебра, так она столько раз за ним приходила, едва хребет не сломала. А я не сумел придумать ничего умного, взял да и заманил ее в заброшенную деревню. Откуда ни возьмись — два неведомых мужика. Кричат: кто это, мол, творит тут злодейство, нарушает законы вселенной, хочет задушить невинного человека? Я с перепугу бросил веревку и побежал, только ноги замелькали. Хотя ночью со мной ничего не случилось, я все равно мучился так, словно душа ушла из моего тела. Тут-то я понял, что человеческая жизнь — это не пыль на стене, ею вправе распоряжаться лишь Небо и Земля [94]. Я решил отныне сменить ремесло, замолить свои грехи и изменить судьбу. Я хочу, чтобы каждому, кого я залечил до смерти, достался свиток со священным текстом, избавляющим его душу от мучений.
Я — лекарь Сай-лу. Чтобы не платить тетушке Цай долга, я заманил ее в глухое место и хотел задушить, да двое мужиков спасли ее. Как же мне быть, если она снова придет требовать долг? Как говорится в одном присловье, "есть тридцать шесть разных хитростей, но самая лучшая — бегство". К тому же я бобыль, семья мне руки не связывает. Соберу-ка я свои вещи, сложу их в узел и потихоньку отправлюсь в другое место. Займусь там каким-нибудь другим делом, буду жить, ничем не запятнанный, — как хорошо!
Осленок (входит). Я — Чжан, по прозванию Осленок. Ничего у меня не выходит — эта Доу Э никак мне не покоряется. Сейчас ее старая свекровь заболела. Добуду-ка я яду и подсыплю ей. А уж когда отравлю старуху, эта девка волей-неволей станет моей женой. (Идет.)Нет, надо подумать! В городе люди горазды пялить глаза да болтать языками. Стоит кому-нибудь увидеть, как я покупаю яд, — пойдут всякие толки. Третьего дня за Южными воротами я видел одну аптеку. Там тихо и безлюдно, самое место покупать отраву. (Показывает, что дошел до аптеки, кричит.)Господин доктор, мне нужно лекарство!
Лекарь.Какое тебе нужно лекарство?
Осленок.Мне нужна отрава!
Лекарь.Ишь какой наглец! Да кто же тебе рискнет продать яд?
Осленок.Ты что, и вправду не хочешь продать мне лекарства?
Лекарь.Вправду не хочу, а что?
Осленок (тащит лекаря). Ладно же! А это не ты ли третьего дня хотел убить тетушку Цай? Думаешь, я тебя не узнал! А ну, пошли к судье!
Лекарь (выказывая испуг). Братец, отпусти меня! Вот твое лекарство, вот! (Передает яд.)
Осленок.Теперь лекарство у меня, и я, так и быть, прощу тебя. Недаром говорится: "Где можно не применять силы — не применяй; когда можно простить человека — прощай". (Уходит.)
Лекарь.Вот уж не везет, так не везет! Оказывается, за снадобьем приходил тот самый парень, что спас старуху. Пришлось дать ему отраву. Но если это дело откроется, мне придется совсем худо. Закрою-ка я поскорее эту аптеку и поеду в Чжочжоу торговать крысиным ядом. (Уходит.)
Входит Цай, показывая, что болеет, держится за стол. Затем входят старый Чжан и Осленок.
Чжан.Стоило мне попасть к тетушке Цай, как сразу же захотелось взять эту старую вдовушку в жены. Но ее невестка ни в какую не соглашалась. Тетушка оставила нас с сыном в своем доме. Она все твердит, что хорошего дела второпях не сделаешь и что надо подождать, покуда она не переубедит свою невестку. Да и кто же мог подумать, что тетушка заболеет? Сынок, ты бы погадал на наших "восьми знаках" — когда придет день "красных фениксов и небесной радости" [95]?
Осленок.Чего там ждать какой-то "небесной радости"? На себя надо полагаться. Коли смелости хватает, делай все сам.
Чжан.Сынок, тетушка Цай болеет уже который день. Пойдем узнаем, каково ей сегодня. (Встречается с Цай.)Как вам сегодня, тетушка, не полегчало?
Цай.Худо мне, совсем худо.
Чжан.Может, поели бы чего-нибудь?
Цай.Я, пожалуй, съела бы супу из бараньих кишок.
Чжан.Сынок, ступай, скажи Доу Э, что тетушка хочет поесть супу из бараньих кишок.
Осленок (направляясь к выходу.)Доу Э! Тетушке захотелось супу из бараньих кишок, приготовь-ка поскорее!
Доу Э (входит, неся суп). Я Доу Э. Моей свекрови нездоровится. Ей захотелось поесть супу из бараньих кишок, я сама его приготовила и принесла свекрови. Тетушка! Нам, вдовам, всякий раз надо стараться не вызвать пересудов. Вот мы приняли в дом Осленка с отцом, а гоже ли это? Не родственники, не свойственники, а живут в нашей семье — как тут избежишь людских толков? Лишь бы вы, тетушка, тайком не согласились на свадьбу и не втянули меня в это дело. Видно, ненадежная это вещь — женское сердце!
(Поет.)
На мотив "Цветущая ветка" в тональности "наньлюй"
