Хор
В мир демонов сошедший —
Спасенья боле не найдет.
Теснят деревьев вражеские рати,
Подстерегает смерть от стрел дождя,
Сверкает месяц — острый меч, громады гор
Темнеют крепостью прочнейшей!
Пылают злобой очи недругов, бесстрашно
Обнажены жестокие клинки.
Знамена облаков победно плещут,
Желанья, страсти, алчность, глупость, гнев
Сплетаются на поле брани в схватке.
Страданья, просветленья здесь столкнулись,
Сцепились в беспощадной, страшной битве.
И яростного натиска прилив
Сменяется отливом отступленья…
Все это испытал он, но теперь,
Десятикратно вознеся молитву Будде,
Взошел в ладью Закона и в Ученье
Надежную обрел опору наконец.
И ныне сердцем чист,
И ныне сердцем чист Киёцунэ.
Благословенно превращенье в будду!
Кандзэ Кодзиро Нобумицу
Фуна-Бэнкэй [285]
Действующие лица
Мусасибо Бэнкэй(ваки).
Три спутника Ёсицунэ(вакидзурэ).
Минам ото Ёсицунэ(коката)
Сидзука(маэдзитэ), она же во втором действии дух Тайра Томомори(нотидзитэ).
Кормчий(кёгэн).
Место действия: провинция Ситцу, залив Даймоцу. Время действия: осень.
Действие первое
Под звуки музыки появляются Бэнкэй, Минамото Ёсицунэ и его спутники
Бэнкэй и спутники Ёсицунэ
(начальная песня)
Надели мы сегодня
Платье странствий,
Надели мы сегодня
Платье странствий.
Путь дальний впереди, когда же снова
Увидим мы столицу?
Бэнкэй.Мусасибо Бэнкэй перед вами. Живу я близ Сэй-то — Западной пагоды. Мой господин, Минамото Ёсицунэ, согласно воле властителя Камакура, разбил войска чванливых Тайра. Казалось бы, теперь два брата должны жить в полном согласье, как солнце и луна. Но увы, наветы злых людей посеяли меж ними вражду. Мой господин, почитая брата, решил на время покинуть столицу, и нынешняя ночь застанет нас в пути к заливу Даймоцу, к мысу Амагасаки [286]. Там, вдали от столицы, мы вознесем молитвы Небу, чтобы оправдан был перед братом невиновный брат.
Бэнкэй.Шел первый год правления Бундзи, когда произошел жестокий разлад между двумя братьями — Ёритомо и Ёсицунэ. Было ясно, что примирения ждать нечего.
Ёсицунэ
И в ранний час, пока еще свободны
Окрестные дороги, брат опальный
Столицу покидает, отправляясь
В неведомые Западные земли.
Хор
Ночь все еще темна, и светлый месяц
Готов покинуть Облаков Обитель.
Печально расставанье! Только год
Прошел со дня, когда в поход на Тайра
Отсюда выходил Ёсицунэ.
Прошел лишь год, но как все изменилось!
Где свита пышная? Увы, ее уж нет.
Идут за ним немногочисленные слуги,
Готовые, как верные друзья,
Изгнанье господина разделить.
Взошли они в ладью, и волны Ёдо
Прочь от столицы повлекли ее.
Ёсицунэ
Снуют ладьи — то уплывая вдаль,
То снова возвращаясь. Исчезают
Вода и облака и возникают вновь…
Увы, непостоянна наша участь!
О, пусть злословят,
Пусть злословят люди.
Не им судить, чист или нет
Родник моей души.
Бог Горных Родников об этом знает!
Склонившись низко перед ликом светлым,
Пустились в путь, и скоро все тревоги
Вода морская унесла, а волны
Вперед влекли ладью, и вот пред взором
Раскинулся залив Даймоцу,
Раскинулся залив Даймоцу.
Бэнкэй выходит на самую середину сцены. Повернувшись к Ёсицунэ, преклоняет перед ним колени.
Бэнкэй.Мой господин, дозвольте мне сказать. Госпожа Сидзука повсюду следует за вами, и это вызывает немало пересудов. Верно, они дошли и до вас. Заклинаю господина приказать ей немедля возвратиться в столицу.
Ёсицунэ.Что ж, пусть Бэнкэй поступит, как ему угодно.
Бэнкэй.Бэнкэй всегда вам верный слуга. (Совершает проход к помосту. Говорит, обращаясь в сторону занавеса.)Здесь живет госпожа Сидзука, не так ли? Нельзя ли мне войти?
Появляется молодая женщина в костюме и головном уборе танцовщицы-сирабёси. Останавливается на помосте.
Сидзука.Кто изволил пожаловать ко мне?
Бэнкэй.Перед вами недостойный Мусаси, госпожа.
Сидзука.Мусаси? Я не ждала вас. Что же привело ко мне почтенного Мусаси?
Бэнкэй.Я пришел к вам, чтобы передать веленье господина: вы должны немедля возвратиться в столицу.
Сидзука.Какая неожиданная весть! А я надеялась быть вместе с господином повсюду, где бы он ни был. Увы, напрасная надежда. Непостоянно человеческое сердце. Но что со мною будет? Что мне делать?
Бэнкэй.Мне понятно ваше горе, но что прикажете ответить господину?
Сидзука.Я сама пойду к нему с ответом. Мне вдруг подумалось, что это повеленье — всего лишь козни господина Мусаси.
Бэнкэй.Вы вольны поступать, как вам угодно. Пойдемте же скорей к господину.
Сидзука выходит на самую середину сцены и, опустив голову, преклоняет колени перед Ёсицунэ.
К вам госпожа Сидзука, мой господин.
Ёсицунэ.Выслушай меня, Сидзука. По воле злой судьбы я стал изгнанником. Твое желание разделить со мною тяготы нелегкого пути осудит молва. Прошу тебя, вернись в столицу и дожидайся там поры, когда судьба к изгнаннику вновь будет благосклонна.
Сидзука (подняв голову). Так, значит, это ваше решенье. Мне жаль (поворачивает голову к Бэнкэю), что я своими дерзкими речами обидела достойного Мусаси, обвинила невинного в злом умысле.
(Обернувшись к авансцене, склоняет голову.)
Простит ли он меня? Какой позор!
Бэнкэй.Не думайте об этом, госпожа, и не печальтесь. Ведь Мусаси только исполнял повеленье господина, и было вызвано оно желаньем уберечь вас от злых наветов. Любовь же господина к вам осталась неизменной. Так говорил Бэнкэй, слезами обливаясь.
Сидзука
Осталась прежнею любовь иль нет,
Не мне таить — служанке недостойной —
Обиду злую. Но ведь скоро
Откроется пред вами путь морской, подует ветер,
И волны встанут на пути стеной…
