– В самом деле не понимаешь? – Джонатан внимательно посмотрел на Каслфорда.

Герцог пожал плечами и пробормотал:

– Я же не утверждаю, что ты соблазнил одну из них. То есть не говорю, что это не подлежащий сомнению факт. Я просто спрашиваю у наших друзей, почему они считают, что я оказался бы подлецом, а ты – непременно святой. Ведь они же не знают, что там произошло на самом деле, не так ли?

– Разумеется, он не сделал этого, – вступился за Джонатана Хоксуэлл. – К тому же у хозяйки дома, у миссис Джойс, имеется пистолет, и она им непременно воспользовалась бы при подобных обстоятельствах. Так что я абсолютно уверен: наш друг Олбрайтон проявил себя с наилучшей стороны. Он помог бедняжке мисс Пеннифолд, но при этом никого не соблазнял. А если бы он повел себя дурно, то мы бы об этом непременно узнали от наших жен.

– Пеннифолд, Пеннифолд… Откуда же я знаю это имя? – пробурчал Каслфорд, нахмурившись.

Тут Саммерхейз, пытаясь сменить тему, заговорил о предстоящей лекции в Королевском обществе. Но Каслфорд совсем его не слушал; он снова принялся расхаживать по библиотеке в глубокой задумчивости.

Вскоре Хоксуэлл с Саммерхейзом покинули гостеприимный дом герцога, и Джонатан тоже собирался распрощаться с хозяином. Он выразил герцогу благодарность за гостеприимство и объяснил, что у него появилась новая комната, куда он сейчас и переезжает.

И тут Каслфорд вдруг рассмеялся и воскликнул:

– Наконец-то вспомнил! Я вспомнил, где слышал это имя. Она – дочь Алессандры Нортроп. Скажи, а ты как-то связан с этой девушкой?

– Да, я знаком с мисс Пеннифолд.

– Думаю, что очень хорошо знаком, если исполнял перед ней роль благородного рыцаря. Более того, мне кажется, что именно она дала тебе отставку в ту ночь, когда ты ворвался ко мне с безумным взором. – Герцог усмехнулся и добавил: – Наши добрые друзья очень рассердятся, когда узнают обо всем. Хоксуэлл устроит тебе хорошую трепку, если его жена хоть немного расстроена из-за своей подруги.

– Тогда не делись с ним своими беспочвенными подозрениями, – проворчал Джонатан.

– Я постараюсь, – кивнул Каслфорд. – Хотя мне очень хочется утереть ему нос, доказав, что он в нашем споре оказался не прав. Что ж, теперь я по крайней мере знаю, почему ты был такой скучный в ту ночь. Советую тебе: наслаждайся, пока есть возможность. Потому что такое не может продолжаться долго.

– Иногда такое продолжается всю жизнь.

– В твоем случае этого не произойдет. Слишком уж ты честолюбив. Но я полагаю, она знает об этом, так что ты избежишь сцены. Думаю, мать научила ее кое-чему… – Герцог зевнул, потянулся и направился к двери. У порога остановился и добавил: – Да, о честолюбии… Могу сообщить, что Торнридж скоро возвращается в Лондон. Руководство тори требует его присутствия на встречах, которые состоятся на следующей неделе. И он не сможет не встретиться со мной. Так что готовься.

– Уже почти полдень. Мне давно пора вставать, – со смехом проговорила Селия.

Но Джонатан продолжал покрывать поцелуями ее обнаженное тело.

– Дорогая, зачем тебе подниматься? Разве сегодня прибывают фургоны с цветами?

– Нет, они приедут только во вторник.

– Тогда ты можешь оставаться в постели, сколько тебе захочется.

– Но это… слишком расслабляет, Джонатан. Белла и Мэриан уже давно на ногах.

– Не беспокойся, они все поймут, когда услышат твои стоны.

Конечно, подруги все поймут. Потому что их с Джонатаном отношения перестали быть тайной. А Мэриан даже позволяла себе шуточки на эту тему. Но все же нельзя валяться в постели до полудня.

Решительно отбросив одеяло, Селия заявила:

– Тебе придется подождать до вечера. А сейчас у меня кое-какие дела.

– Что за дела? – Он стал целовать ее груди.

– Видишь ли, я ведь не только храню у себя в доме те растения, которые мне привозят. Мне также необходимо найти продавцов для летних цветов. Я не собираюсь сама стоять за прилавком и охотиться за покупателями. Поэтому мне нужно найти человека, который покупал бы цветы оптом.

Джонатан на мгновение отстранился от нее, и Селия, воспользовавшись этим, выскользнула из постели. Но он, изловчившись, ухватил ее за лодыжку и с улыбкой сказал:

– Вернись, дорогая. Ты же знаешь, что тебе этого хочется.

Он был прав, ей и самой этого хотелось, хотя они, вернувшись из Камберуорта, несколько дней почти не покидали постель. Но сегодня у нее действительно были неотложные дела.

– Сегодня вечером, Джонатан. Обещаю.

– Обещаешь – что? – Он по-прежнему держал ее за лодыжку.

Селия засмеялась и попыталась высвободиться.

– Все, что пожелаешь. А теперь позволь мне помыться и одеться.

Джонатан со вздохом отпустил ее, она подошла к двери и, открыв ее, обнаружила два ведра теплой воды. «О, это что-то новенькое!» – подумала Селия, немного смутившись. Но она не могла сердиться на Мэриан. Да и какой смысл сердиться? Во-первых, все всё знали. А во-вторых… Глупо ведь нести воду наверх, в мансарду, когда Джонатан проснулся здесь, у нее. И все же эти два ведра… Они являлись как бы наглядным свидетельством того, что в доме за последние несколько дней многое изменилось. В сущности, почти все изменилось.

Селия поднесла оба ведра к умывальнику. Обернувшись, сказала:

– Джонатан, вода теплая. Надо воспользоваться ею немедленно, пока не остыла.

Он хмыкнул и, усевшись на край кровати, пробормотал:

– Оба ведра здесь? Что ж, очень удобно.

– Да, удобно. Но тебе надо побриться, когда пойдешь наверх.

– Дорогая, мойся первая. Мне не важно, даже если вода остынет. – Джонатан встал с кровати и подошел к умывальнику.

Селия налила в тазик воды и, нахмурившись, проворчала:

– Я попрошу Мэриан впредь не делать этого. Не знаю, о чем она думала. Глупо ведь, что тебе придется ждать.

– Я ничего не имею против. Мне даже очень интересно посмотреть, как ты моешься. – Он взял мыло. – Могу помочь, если хочешь.

– Нет, не надо мне…

Но Джонатан уже смачивал в воде губку. Потом провел губкой по плечам Селии и с ухмылкой пробормотал:

– Как забавно… Я никогда раньше не мыл женщину.

– Джонатан, пол уже мокрый!

– Хорошо, буду осторожнее. – Он принялся намыливать плечи и грудь Селии. Улыбнувшись, спросил: – Значит, ночью – все, что я пожелаю?

– Да, я так сказала, и поэтому… Ох!… – Она взглянула на любовника и прошептала: – Мне кажется, ты делаешь все… слишком тщательно.

– Я все делаю очень тщательно, дорогая. Особенно в таких вот случаях. – Он принялся водить губкой по всему телу Селии – по груди, по бедрам, по ягодицам… И тотчас же по телу ее пробежала дрожь, а из горла вырвался хриплый стон; сейчас ей уже не хотелось заниматься делами – хотелось как можно быстрее вернуться с любовником в постель. – Вот так… И еще – вот здесь, – шептал он, лаская ее губкой и ладонями. – А когда я приду к тебе вечером, ты уже должна лежать в постели. На подушках. Среди множества подушек… Ты должна ждать меня с нетерпением. И ты должна будешь желать меня так же, как желаешь сейчас, – добавил он, легонько сжимая пальцами ее сосок.

Селия закрыла глаза и до боли закусила губу, чтобы не закричать, – ведь ее крик наверняка услышали бы Мэриан с Беллой.

– А потом?… – пробормотала она, судорожно сглотнув.

Джонатан тихо рассмеялся.

– А потом – все, что я захочу. Ты сама так сказала.

Тут он вдруг отступил от нее, и она, ухватившись за край умывальника, прошептала:

– Но ты же не собираешься оставить меня… вот так?

– Я думал, у тебя много дел на сегодня.

– Джонатан, пожалуйста!

Он снова засмеялся. Потом подхватил Селию на руки и, сделав несколько шагов к кровати, уложил ее на постель. В следующее мгновение он вошел в нее, и Селия, со стоном содрогнувшись, согнула ноги и прижала колени к груди – чтобы он проник в нее как можно дальше. А Джонатан, медленно приподнявшись, снова вошел в нее со страстью и неистовством. Так повторялось раз за разом, и Селия с восторженными стонами устремлялась ему навстречу. Взмывая к вершинам блаженства, она содрогнулась всем телом и громко застонала. И почти в тот же миг содрогнулся и Джонатан. Рухнув на Селию, он затих в изнеможении. А она крепко обняла его и вдруг почувствовала, что именно сейчас, в эти мгновения, она по-настоящему счастлива.