И тут он вдруг понял, что Селия смотрит на него в ожидании ответа. Причем смотрела она не только вопросительно, но и с некоторым беспокойством, словно догадывалась о чем-то. Разумеется, она не могла прочесть его мысли, но он-то, Джонатан, прекрасно знал: после изучения всех этих гербов он, возможно, узнает всю правду об Алессандре Нортроп, то есть узнает о том, что она поддерживала связь с врагами Англии.

Но что потом? Что, если мать Селии действительно предавала свою страну?

Джонатан представил, как изменится милое личико Селии, когда она тоже узнает все это. И что она подумает о своей матери, что почувствует, когда узнает, что мать, возможно, предавала даже ее, собственную дочь? Ведь не исключено, что Алессандра хотела передать ее Энтони лишь для того, чтобы потом выведывать через нее секретные сведения.

И тут Джонатан вдруг выпалил:

– Но если все остальные гербы не имеют для тебя значения, то ты могла бы сжечь их, не так ли?

– Но зачем? Ведь они – что-то вроде ее дневника. Для меня это будет хоть какая-то память о матери.

– Видишь ли, Селия, эти «дневники» могут быть опасны для некоторых из мужчин, с которыми у нее была связь, – заявил Джонатан.

Она взглянула на него с удивлением.

– Но ведь эти рисунки у меня. И их никто не видел… кроме тебя, конечно. Знаешь, давай лучше поговорим об этих трех рисунках, ведь именно они…

– Нет-нет, не торопись, – перебил Джонатан. – Тебе кажется, что ты сузила круг поисков, но, возможно, ты ошибаешься.

– Давай предположим, что я не ошиблась. Ты можешь помочь мне с этим… «узким кругом»?

Джонатан снова взглянул на три рисунка, лежавшие отдельно. Было ясно, что задача не такая уж сложная. Ему приходилось сталкиваться и с более трудными заданиями.

– А если я помогу тебе, Селия, что ты сделаешь, когда узнаешь, кто твой отец?

– Кажется, я уже говорила тебе… Просто я хочу узнать его имя.

– Это ты сейчас так думаешь. Когда же ты узнаешь имя своего отца, тебе захочется поговорить с ним – я в этом нисколько не сомневаюсь.

Селия взглянула на любовника исподлобья.

– Ты хочешь отказаться, чтобы предотвратить это?

Джонатан в растерянности пожал плечами; ему было ясно, что он угадал намерения Селии.

– Пойми, дорогая, мне очень не хочется тебе отказывать, однако… Если ты встретишься с этим человеком, то можешь столкнуться с оскорблениями с его стороны. Более того, я опасаюсь, что такая встреча разобьет твое сердце.

Она тихо вздохнула, и в ее глазах заблестели слезы.

– И все-таки я хочу узнать, кто этот человек. Хочу встретиться с ним и поговорить. А если он захочет отказаться от меня… Что ж, пусть так, но я хочу услышать это от него.

Джонатану очень хотелось возразить ей, хотелось отговорить ее, но он прекрасно знал, что на месте Селии поступил бы так же, как она. Однако он-то сам все знал о своем отце; более того, его отец признал его своим сыном, а вот Селия… Она тоже имела право узнать имя этого человека. И он, Джонатан, обязан был ей помочь.

Немного помедлив, он со вздохом кивнул:

– Ладно, хорошо. Я попытаюсь что-нибудь узнать. Хотя, конечно, не уверен, что удастся…

Селия с улыбкой поднялась на ноги и поцеловала его.

– Спасибо, Джонатан. Я очень тебе благодарна. И тебе не обязательно действовать открыто. Можешь тайно, если не хочешь ссориться с этим человеком. Я ему ничего про тебя не скажу, обещаю.

Джонатан обнял ее и прошептал:

– Об этом не беспокойся, дорогая. – Взглянув на папку, лежавшую на столе, он добавил: – Будет лучше, если ты все рисунки оставишь на время у меня. Из них мы, возможно, узнаем еще что-нибудь о твоей матери. Ты ведь говорила, что хочешь знать о ней как можно больше, не так ли?

– Мне нужен твой совет, Джонатан.

Шепот Селии вернул его к действительности, и он, по-прежнему обнимая ее, немного отстранился, заглянув ей в лицо. Они едва отдышались, и он все еще переживал чудесные ощущения, вернее – исступленный восторг, вызванный их последним соитием. Селия, как всегда, была страстной и необузданной, и казалось даже, что она с каждым разом становилась все более неистовой. А то, что произошло между ними несколько минут назад… О, это было прекрасно, удивительно, бесподобно… Прежде ему даже в голову не приходило, что между мужчиной и женщиной может происходить нечто подобное.

А сейчас Селия смотрела на него широко раскрытыми глазами, смотрела с чрезвычайно серьезным выражением лица.

– Говоришь, совет? По поводу твоих растений? – спросил он с улыбкой. – Боюсь, что садовник из меня еще хуже, чем плотник.

– Нет, я о подруге. Я вчера получила письмо от Одрианны. Она попросила меня зайти к ней сегодня. Однако она не написала, что я должна прийти тайно. Может, она считает, что я могу прийти… как все другие ее знакомые?

– Похоже, что именно так.

– Но я не хочу причинять беспокойство ее мужу и его матери.

– Полагаю, она лучше знает, причинишь ты беспокойство или нет. Позволь ей самой это решать.

Селия ненадолго задумалась, потом вновь заговорила:

– Видишь ли, Одрианна узнала о моей матери совершенно случайно, вскоре после своего замужества. Я очень хорошо помню тот день… Она тогда приехала к Дафне и сказала, что больше не может дружить со мной открыто. Одрианна очень из-за этого переживала и даже плакала, и я, разумеется, не обижалась на нее. И я ужасно удивилась, узнав, что Себастьян все-таки разрешил ей встречаться со мной тайно. Было бы вполне естественно, если бы муж запретил ей и это, верно? И вот сейчас… – Селия пожала плечами. – Что бы это значило?

– Возможно, у Себастьяна появились новые мысли на сей счет, – заметил Джонатан.

– Или же Одрианна переубедила его, заставила признать, что он был не прав. – Селия тихо засмеялась. – Интересно, как ей удалось это?

– Наверное, жена сумела очень ему угодить. – Джонатан поцеловал Селию в плечо. – Знаешь, я как раз намеревался посетить Себастьяна. Почему бы мне не проводить тебя туда?

Селия взглянула на него с удивлением.

– Ты серьезно? А что, если… Ох, представляю, что может произойти, если я неправильно поняла Одрианну. Ведь тогда…

– Тогда ничего страшного не произойдет. Ты имеешь полное право приходить к своей подруге. Как любая другая ее знакомая. Так что давай возьмем твой экипаж и отправимся туда днем.

– О, это слишком уж рискованно… Если нас с тобой будут часто видеть вместе, то люди подумают…

– Никто не обратит на нас внимания. К тому же мы с тобой прекрасно друг другу подходим. Оба незаконнорожденные. – Он рассмеялся, потом уже серьезно добавил: – Тебя это не скомпрометирует, не беспокойся.

– Я волнуюсь вовсе не за себя, Джонатан. Это тебе следует проявлять осторожность. А моя репутация меня нисколько не беспокоит – ее уже ничем не испортишь.

Он снова заглянул ей в глаза. Потом тихо, но отчетливо произнес:

– Дорогая, уверяю тебя, моя репутация не будет запятнана, если меня увидят с тобой.

Селия вздохнула и с грустью в голосе проговорила:

– Тем не менее мы поедем в наемной закрытой карете. И тогда никто не узнает, какие мы с тобой глупые.

– Очень любезно с вашей стороны, мистер Олбрайтон, что вы проводили ко мне мисс Пеннифолд, – сказала Одрианна, встретив Селию и Джонатана. – Да, моя дорогая, у тебя необычайно любезный жилец.

Потом женщины уединились в личной гостиной Одрианны, а Джонатан и Себастьян отправились в библиотеку.

– Он стал для меня больше, чем жилец, – призналась Селия, как только подруги переступили порог гостиной.

Одрианна с улыбкой кивнула:

– Да, понимаю. Что ж, мне думается, что мистер Олбрайтон очень даже неплохой любовник.

– Но ты, наверное, шокирована… – пробормотала Селия. – Или просто удивлена?

– Ни то, ни другое.

– Из-за моей матери?

Одрианна нахмурилась.

– Дорогая, что за глупый вопрос? Я не удивлена и не шокирована просто потому, что ты – женщина, а он – очень привлекательный мужчина. Вот и все. А твоя мать здесь ни при чем.