– Ох, прости меня, Одрианна. Конечно, ты права. Это был глупый вопрос. Все дело в том, что я… – Селия вздохнула. – После того как всем стало известно, что я дочь Алессандры Нортроп, я стала слишком уж часто обижаться. Обижаюсь даже в тех случаях, когда никто не собирается меня оскорблять.

Одрианна взглянула на подругу с беспокойством:

– Но у тебя все же бывают причины для обиды?

– Увы, иногда такое случается. Конечно, я очень благодарна тебе за то, что ты сегодня приняла меня открыто, но я боюсь, что тебе это дорого обойдется. – Селия покосилась на дверь. – Мать твоего мужа знает, что я здесь?

Одрианна вскинула руку и начала поправлять прическу. Помолчав, ответила:

– Случилось так, что она сегодня утром уехала в поместье. Полагаю, она вернется не раньше начала сезона.

– Значит, ты пригласила меня именно поэтому?

– Нет, не поэтому. Она все знает. Вчера у нас с ней была грандиозная ссора, прежде чем я написала тебе. Я задавала ей вопросы о твоей матери и о старых сплетнях, и она сразу догадалась, что это означает. То есть она поняла, что ты остаешься моей подругой, ну и… – Одрианна пожала плечами.

– Но именно это я и имею в виду! Наша дружба и прежде доставляла тебе неприятности, даже когда мы встречались тайно. Представляешь, что начнется, если мы станем…

– Нет, как раз наоборот! Сейчас я расскажу тебе, что было дальше. Так вот, она втянула в нашу ссору Себастьяна, и это было очень глупо с ее стороны. Муж принял мою сторону и заявил, что я буду принимать тебя открыто. А матери сказал, что ей придется с этим смириться – или оставить наш дом. – Одрианна снова пожала плечами и добавила: – Поэтому его мать и уехала сегодня утром.

– Понятно… – пробормотала Селия. – Вышло ужасно неловко.

Одрианна тихонько рассмеялась.

– Полагаю, Себастьян думает иначе. Судя по всему, он считает, что очень ловко избавился от матери. Она ужасно ему досаждала. Более того, именно он сказал мне, что я должна принять тебя сегодня.

– А твоя свекровь… Она смогла вспомнить какие-нибудь слухи о моей матери?

– Она вспомнила даже больше, чем я ожидала. Между прочим, она упомянула о том, что Хартлфилд не имел ни наследника, ни дочери, хотя у него было три жены. Но он уже умер, так что с ним тебе не удастся встретиться.

– Едва ли в этом возникла бы необходимость, – заметила Селия. – Не мог же он трижды жениться на бесплодных женщинах. Следовательно, дело в нем самом. И выходит, что он никак не мог быть моим отцом. А твоя свекровь рассказала что-нибудь об остальных двоих?

– Она сказала, что связь Эндерби с Алессандрой была яркой, но кратковременной. Он потом влюбился в другую женщину, на которой и женился. Что же касается Барроули, то говорили, что он даже хотел жениться на Алессандре, но она не захотела выходить за него. Очень может быть, что он сделал ей предложение именно потому, что знал о ее беременности. То есть знал, что она носит его ребенка.

– Да, возможно, – кивнула Селия. Впрочем, она прекрасно помнила рассказы матери; мать часто говорила, что мужчины склонны к необдуманным заявлениям, особенно в постели. Алессандра со смехом рассказывала ей, что именно в постели мужчины не раз делали ей предложение. И якобы предложений этих было великое множество.

– Но она вспомнила и кое-что другое, – продолжала Одрианна, нахмурившись. – Были и другие слухи…

– Какие именно?

Одрианна вздохнула; казалось, ей не очень-то хотелось рассказывать о «других слухах».

– Говори же, – сказала Селия, не выдержав.

– Ходили слухи о том, что один из ее первых любовников был французом. Эмигрантом. И некоторые считали, что во время войны он помогал французам. – Одрианна снова вздохнула и добавила: – Более того, кое-кто якобы утверждал, что твоя мать тоже в этом участвовала, то есть выведывала у других своих любовников какие-то секреты для этого француза.

Селия в изумлении уставилась на подругу. Потом весело рассмеялась.

– Алессандра Нортроп – шпионка?! Одрианна, но это же нелепо. Для чего ей это? Господи, да она ведь родом из Йоркшира. Зачем ей помогать французам? Ради чего?

– Из-за денег, возможно. Не следует забывать и про любовь. Если она любила этого француза…

– Я не верю, – перебила Селия. – Рассказы про предательство – небылицы, сочиняемые старыми мегерами. Это просто смехотворно!

– Да, согласна, – кивнула Одрианна. – Уверена, что все это глупые сплетни, небылицы. Сначала я даже не собиралась говорить тебе об этом. Но потом подумала, что тебе это может пригодиться в поисках отца.

– Так ты считаешь, что его молчание о своем отцовстве может не иметь ничего общего со мной, а каким-то образом относится… к этому делу?

– По крайней мере подумай об этом. Ведь он тоже мог знать про эти слухи. Возможно, он не хотел, чтобы его имя связывали с твоей матерью. Мужчины с безупречной репутацией не захотят доказывать, что она не слышала от них ничего такого, что можно было бы передать ее французскому другу, ты согласна?

Селия молча кивнула. Такое объяснение было вполне логичным, хотя, конечно же, сама мысль о том, что имя ее матери запятнано подобными слухами, казалась ей нелепой, смехотворной.

Но если так, если ее отец боится только этих слухов… Тогда, возможно, он не откажется встретиться с ней тайно.

– Может, все-таки скажешь мне, чем ты занимаешься? – спросил Себастьян.

Джонатан, сидевший у книжного шкафа, перевернул страницу и, не поднимая головы от книги, пробурчал:

– Изучаю геральдику. Из праздного любопытства. – Он перевернул еще одну страницу. Геральдика оказалась чрезвычайно сложной наукой – цвета многих гербов были очень похожи, а у него не было точных цветов, только грубые наброски, которые он сделал с рисунков Алессандры.

– Хорошо, что здесь нет Каслфорда, – заметил Себастьян с усмешкой. – Он сказал бы, что ты нагоняешь тоску.

– Совершенно верно, так и сказал бы. Но ты слишком вежлив, поэтому так не говоришь. Вот почему я решил воспользоваться твоей библиотекой, а не его.

– Я также достаточно вежлив, чтобы напомнить тебе: если у тебя возникли вопросы по геральдике, есть место, где узнать ответы можно гораздо проще и быстрее, чем в моей библиотеке.

– Сомневаюсь, что в Коллегии геральдики примут меня и дадут нужные мне ответы, тем более ради моего праздного любопытства.

– А чем же еще они там занимаются? – со смехом проговорил Себастьян. – Ведь к ним приходят только из праздного любопытства. Хотя я подозреваю, что твое любопытство не такое уж праздное.

Джонатан наконец-то поднял голову от книги. Взглянув на приятеля, он спросил:

– У тебя есть основания думать, что мое любопытство не праздное?

– Таких оснований у меня нет, но мне казалось, что ты никогда не интересовался геральдикой.

Джонатан рассмеялся.

– Вот именно поэтому сейчас заинтересовался. Я ведь обнаружил, что совершенно ничего не знаю о геральдике.

Себастьян Саммерхейз внимательно посмотрел на гостя.

– Знаешь, Олбрайтон, обычно я узнаю, с чем связаны твои необычные увлечения. Но на этот раз я ничего не слышал. Вероятно, твой заказчик чрезвычайно осторожен.

Что верно, то верно. Уж если Себастьян ничего не разнюхал, то и никто ничего не знал. Но кто же он, его заказчик? Вероятно, пришло время как следует расспросить дядюшку Эдварда…

– Очень любезно с твоей стороны, что ты позволил жене принимать мисс Пеннифолд, – проговорил Джонатан, решив сменить тему разговора.

Себастьян грустно улыбнулся:

– А как я мог не позволить? К тому же не только она переступает порог этого дома через парадную дверь.

– Конечно, не только она. Я, например, приходил сюда и раньше. Хотя я тоже незаконнорожденный.

Себастьян решительно покачал головой:

– Нет-нет, не сравнивай. Ты – совсем другое дело.

– Почему же? Потому что моя мать привязалась к одному мужчине и всю жизнь оставалась незаметной?

– Дело не в этом. Просто ты – мужчина. Поэтому невозможно предположить, что ты станешь куртизанкой. А вот с мисс Пеннифолд все иначе. Тот год, что она провела со своей матерью, не был забыт.