– Да. Да. Там заперто. Но конечно. Есть окно.
– Кто… – еще раз повторил Макнайт.
– Господи, ты что, не видишь? – перебил его Уикс. – Это же тот парень, которого искал Кашнер. Писатель. Не могу вспомнить фамилию. Но это он.
– Слава Богу, – сказал калека.
– Что такое? – Хмурое лицо Уикса склонилось над ним.
– Слава Богу, что вы не помните мою фамилию.
– Друг, я разыскивал не тебя.
– Порядок. Все нормально. Но… Будьте осторожны. Я думаю, она мертва. Но будьте осторожны. Если она жива… она опасна… Как гремучая змея. – Невероятным усилием Пол передвинул свою искалеченную левую ногу так, чтобы луч фонарика Макнайта упал на нее. – Отрубила мне стопу. Топором.
Несколько долгих, долгих секунд они смотрели на то место, где не было ступни Пола, потом Макнайт прошептал:
– Боже правый.
– Пошли, – сказал Уикс, направив пистолет на запертую дверь спальни Пола, и оба полицейских медленно двинулись по коридору.
– Берегитесь ее! – закричал Пол хриплым, сорванным голосом. – Осторожно!
Они отодвинули засов и вошли в комнату. Пол вжался в стену, откинул голову назад и прикрыл глаза. Он похолодел. Он не мог унять дрожь. Сейчас они закричат или она закричит. Сейчас начнется борьба. И стрельба. Ему хотелось быть готовым ко всему. Время шло, и шло очень медленно.
Наконец в коридоре застучали каблуки. Он открыл глаза. Уикс.
– Она умерла, – сказал Пол. – Я знал – я настоящий знал, – но все-таки не мог по…
– Там много крови, битого стекла, жженой бумаги… – сказал Уикс. – Но в комнате никого нет.
Пол Шелдон поглядел на Уикса и закричал. Даже теряя сознание, он продолжал кричать.
Часть четвертая
Богиня
– Придет к тебе высокая темная незнакомка, – сообщила цыганка, и Мизери одновременно поняла две вещи: перед ней не цыганка и в палатке они уже не одни. Она почувствовала запах духов Гвендолен Честейн, а потом руки сумасшедшей женщины сомкнулись на ее горле.
– Я думаю, – сказала цыганка, которая не была цыганкой, – я думаю, она уже здесь.
Мизери хотела закричать, но не смогла набрать воздуха в грудь.
«Сын Мизери»
– Так всегда кажется, босс Йен, – сказал Езекия. – Откуда ни гляди, она вроде как глядит на тебя. Не знаю, правда, нет, но только бурка говорят, если даже сзади подойдешь, она вроде глядит на тебя.
– Но она же каменная, – возразил Йен.
– Ну да, босс Йен, – кивнул Езекия. – Отсюда ее сила.
«Возвращение Мизери»
1
коричневый ухмнннн
йерннн коричневый ухмнннн
фэйунннн
Вот такие звуки: даже в дымке.
2
Теперь надо прополоскать, сказала она, и вот что из этого получается:
3
Прошло девять месяцев с тех пор, как Уикс и Макнайт вынесли Пола Шелдона из дома Энни на носилках. Теперь он часть времени проводил в больнице в Куинсе[44], а часть – в своей новой квартире на восточном берегу Манхэттена. Доктора заново переломали неправильно сраставшиеся кости. Левая нога ниже колена все еще оставалась в гипсе. Врачи сказали: ему суждено прихрамывать всю оставшуюся жизнь, но ходить он будет, и вполне вероятно, что ходьба будет безболезненной. Если бы он сохранил ступню, то, вероятно, хромал бы сильнее, и ходьба потребовала бы от него больших усилий. По иронии судьбы Энни оказала ему услугу.
Он очень много пил и ничего не писал. Ему снились дурные сны.
Выходя майским днем из лифта на девятом этаже, он в порядке исключения думал не об Энни Уилкс, а об увесистой пачке, которую держал под мышкой. Гранки «Возвращения Мизери». Его издатели торопились с публикацией нового романа – и неудивительно, если принять во внимание заголовки газетных статей, рисующих обстоятельства, при которых этот роман создавался. Беспрецедентный случай: «Хастинг хаус» заказал первый тираж в миллион экземпляров. «И это только начало, – говорил Полу за обедом в тот день его редактор Чарли Меррилл. – Друг мой, эта книга побьет мировой рекорд продаж. Мы все должны на коленях молить Бога о том, чтобы книга получилась хоть почти так же хороша, как история, стоящая за этой книгой».
Пол не знал, так ли хороша книга, и ему в общем-то не было до этого дела. Ему хотелось только, чтобы эта книга осталась позади, хотелось найти следующую свою книгу… Но бесплодные дни превращались в бесплодные недели, а потом в бесплодные месяцы, и он уже начинал сомневаться, что следующая книга будет.
Чарли уговаривал его написать хронику ниспосланных ему испытаний. Успех такой книги, говорил Чарли, превзойдет успех «Возвращения Мизери». По тиражам такая книга превзойдет Якокку[45]. Когда Пол – из праздного любопытства – спросил Чарли, сколько могли бы стоить права на издание в мягкой обложке, Чарли отбросил со лба длинную челку, зажег сигарету «Кэмел» и сказал: «Думаю, мы могли бы продать эту хренотень с аукциона и танцевать от десяти миллионов долларов». Говоря это, Чарли даже не прикрыл один глаз. Через несколько секунд Пол понял, что Чарли говорит серьезно или по крайней мере в это верит.
Но он не в состоянии написать такую книгу. Сейчас он не может, а возможно, не сможет никогда. Его работа – писать романы. Может, он и мог бы выполнить заказ Чарли, но это означало бы, что он навсегда отказывается от возможности написать новый роман.
Как ни смешно, получится именно роман, подумал он и едва не сказал об этом Чарли Мерриллу… однако в последний момент удержался. Как ни смешно, Чарли нет до этого дела.
Начнется он как невыдуманная история, а потом я начну подправлять то, что было… сначала чуть-чуть… потом еще чуть-чуть… потом еще чуть-чуть… Не для того, чтобы я сам выглядел лучше (хотя скорее всего я об этом позабочусь), и не для того, чтобы Энни выглядела хуже (это невозможно). Просто для того, чтобы придать роману пресловутую литературную завершенность. Я не хочу превращаться в выдуманный персонаж. Может быть, писательство – это мастурбация, но Боже сохрани от превращения писательства в самоедство.
Он жил в квартире 9-Е, самой дальней от лифта, а сегодня ему показалось, что до двери предстоит идти мили две. Он обреченно двинулся вперед, опираясь обеими руками на палки. Клак… клак… клак… клак… Боже, до чего отвратительный звук.
Тупая боль в ногах. Очень нужен новрил. Иногда он подумывал о том, что ему хочется вернуться к Энни просто затем, чтобы получить лекарство. Врачи запретили ему наркотические препараты. Отчасти их заменяла выпивка, и теперь, когда он доберется до своей квартиры, то примет двойную порцию бурбона.
А потом какое-то время будет пялиться в пустой экран компьютера. Отлично проведет время. Пресс-папье Пола Шелдона, купленное за пятнадцать тысяч долларов.
Клак… клак… клак… клак…
Теперь надо достать из кармана ключ и не выронить при этом зажатую под мышкой пачку гранок, завернутых в оберточную бумагу. Он прислонил обе палки к стене. Пачка выскользнула у него из-под мышки и упала на коврик возле двери.
Он выругался, и обе палки тоже упали на пол. Для полного счастья.
Пол стоял, покачиваясь на искалеченных зудящих ногах, и спрашивал себя, сойдет ли он с ума или заплачет. Не хотелось бы плакать здесь, в коридоре, но не исключено, что он все-таки расплачется. Он заплакал. У него постоянно болят ноги, и ему нужно его лекарство, а не аспирин, которым его пичкали в больнице и от которого только тяжелеет голова. Ему нужно хорошее лекарство, такое, какое давала ему Энни. И еще – он постоянно измучен. Разве эти дерьмовые палки нужны ему, чтобы твердо стоять на ногах? Нет, ему нужны сюжеты, нужна работа фантазии. Вот настоящее безотказное лекарство, но оно куда-то испарилось. Похоже, закончилось время игры.
