– Что вы сказа-али, молодой господи<i>н</i>? – спросила старая миссис Рэмедж, свое<i>н</i>рав<i>н</i>ая, <i>н</i>о симпатич<i>н</i>ая эко<i>н</i>омка семьи Кармайклов, появляясь из буфет<i>н</i>ой. От ее <i>н</i>адетого <i>н</i>абекре<i>н</i>ь чепца, как всегда, пахло <i>н</i>юхатель<i>н</i>ым табаком, пристрастие к которому о<i>н</i>а вот уже долгие годы убежде<i>нн</i>о <i>н</i>азывала тай<i>н</i>ым пороком.
– Нет, миссис Рэмедж, это я так, – сказал Йе<i>н</i>.
– Но там с вашего плаща ка-апает, я сама слышала, так вы там чуть <i>н</i>е пото<i>н</i>ули, как я посмотрю!
– Ну да, почти что так, – отозвался Йе<i>н</i>, а сам подумал: <b>Если бы Джеффри тогда привез доктора десятью ми<i>н</i>утами позже, о<i>н</i>а, <i>н</i>авер<i>н</i>ое, умерла бы.</b>
О<i>н</i> всегда старался отог<i>н</i>ать от себя эту мысль – слишком о<i>н</i>а мрач<i>н</i>ая и к тому же бесполез<i>н</i>ая, <i>н</i>о эта мысль о жиз<i>н</i>и без Мизери обладала ужас<i>н</i>ой силой и время от време<i>н</i>и пробиралась в его мозг.
Печаль<i>н</i>ые размышле<i>н</i>ия были прерва<i>н</i>ы здоровым криком младе<i>н</i>ца; его сы<i>н</i> прос<i>н</i>улся и требовал обеда. Йе<i>н</i> услышал <i>н</i>егромкий голос Э<i>нн</i>и Уилкс, умелой <i>н</i>я<i>н</i>ьки Томаса, которая при<i>н</i>ялась успокаивать его и ме<i>н</i>ять ему пеле<i>н</i>ки.
– Слав<i>н</i>о сегод<i>н</i>я кричит ваш мальчик, – заметила миссис Рэмедж. На мг<i>н</i>ове<i>н</i>ие Йе<i>н</i> с<i>н</i>ова удивился, что стал отцом и у <i>н</i>его есть сы<i>н</i>, и тут же<i>н</i>а оклик<i>н</i>ула его с порога:
– Здравствуй, дорогой.
О<i>н</i> взгля<i>н</i>ул <i>н</i>а <i>н</i>ее, <i>н</i>а свою Мизери, <i>н</i>а свою любимую. О<i>н</i>а стояла в дверях; ее роскош<i>н</i>ые кашта<i>н</i>овые волосы, отливавшие <i>н</i>а свету тем<i>н</i>о-рыжим, рассыпались по плечам. О<i>н</i>а все еще была болез<i>н</i>е<i>нн</i>о худа, <i>н</i>о <i>н</i>а ее щеки, как заметил Йе<i>н</i>, уже <i>н</i>ачал возвращаться румя<i>н</i>ец. В тем<i>н</i>ых глубоких глазах отражался свет ламп, и о<i>н</i>и сверкали, как два бриллиа<i>н</i>та чистой воды <i>н</i>а чер<i>н</i>ом бархате витри<i>н</i>ы ювелира.
– Дорогая! – крик<i>н</i>ул Йе<i>н</i> и бросился к <i>н</i>ей – как в тот де<i>н</i>ь в Ливерпуле, когда все были увере<i>н</i>ы, что проклятие Безумкого Джека Уикершема сбылось и ее похитили пираты.
Миссис Рэмедж поспеш<i>н</i>о вспом<i>н</i>ила, что <i>н</i>едоделала кое-что в гости<i>н</i>ой, и оставила их <i>н</i>аеди<i>н</i>е. Надо заметить, удалилась о<i>н</i>а с улыбкой. Миссис Рэмедж также и<i>н</i>огда <i>н</i>е могла удержаться от мыслей о том, какой была бы их жиз<i>н</i>ь, если бы Джеффри и доктор приехали десятью микутами позже, или если бы <i>н</i>е удался экспериме<i>н</i>т по перелива<i>н</i>ию крови, которую так храбро предоставил в распоряже<i>н</i>ие доктора ее молодой господи<i>н</i>.
– Ох, де-евочка моя, – бормотала о<i>н</i>а себе под <i>н</i>ос, проходя по коридору. – И ду-умать об этом <i>н</i>е сто-оит.
Этот разумкый совет Йе<i>н</i> тоже давал себе м<i>н</i>ого раз. Но и о<i>н</i>, и экокомка уже уяс<i>н</i>или, что бывают случаи, когда разум<i>н</i>ый совет легче дать, чем ему последовать.
А в кух<i>н</i>е Йе<i>н</i> прижал к себе Мизери, чувствуя, как оживает, умирает и оживает в<i>н</i>овь его душа от запаха ее теплой кожи.
О<i>н</i> положил ладо<i>н</i>ь ей <i>н</i>а грудь и почувствовал, как силь<i>н</i>о и ров<i>н</i>о бьется ее сердце.
– Если бы ты умерла, я бы умер с тобой, – прошептал о<i>н</i>.
О<i>н</i>а обвила руками его шею и поудоб<i>н</i>ее устроила грудь в его руке.
– Тише, дорогой, – зашептала Мизери. – Не говори глупостей. Я здесь… с тобой. Поцелуй ме<i>н</i>я! Если я и умру, то только от любви к тебе.
О<i>н</i> прижался губами к ее губам, его пальцы зарылись в ее кашта<i>н</i>овые волосы, и через <i>н</i>есколько секу<i>н</i>д в мире <i>н</i>е осталось <i>н</i>икого, кроме <i>н</i>их.
2
Энни положила три машинописные страницы на столик у его изголовья. Он ждал, что она скажет. Он не очень волновался, ему было просто любопытно; он сам удивился той легкости, с которой вновь погрузился в мир Мизери. Конечно, это мир слезливой мелодрамы, и тем не менее возвращение туда было вовсе не таким неприятным, как он предполагал; возвращение, как оказалось, даже успокоило его, как будто он после долгого перерыва сунул ноги в старые любимые шлепанцы. Поэтому он раскрыт рот от совершенно непритворного, неразыгранного изумления, когда она сказала:
– Это нечестно.
– Как… Вам не понравилось?
Он не мог в это поверить. Да как же она могла полюбить предыдущие романы о Мизери, если ей не нравится этот? Он ведь пропитан духом Мизери почти до пародийности – добрая старуха миссис Рэмедж в пропахшем табаком чепце выходит из буфетной, Йен и Мизери обжимаются, как старшеклассники после школьной дискотеки, и…
Но теперь поразилась она.
– Не понравилось? Конечно же, мне понравилось. Это прекрасно. Когда он обнял ее, я заплакала. Я не могла удержаться. – Ее глаза действительно слегка покраснели. – А еще вы назвали моим именем няню Томаса… Это так мило…
Точнее, предусмотрительно, подумал он, по крайней мере я на это надеюсь. А кстати, подруга: сына я хотел назвать Шоном, но потом подумал, что слишком уж много придется вписывать этих сволочных «н».
– Тогда извините, я не понимаю…
– Конечно, не понимаете. Я не сказала, что мне не понравилось, я сказала, что это нечестно. Это обман. Вам придется переделать.
