И как назло, тщательно продуманная и отрепетированная речь, полная аргументированных доводов и разумных выводов, мгновенно испарилась из памяти. Аманда растерянно молчала несколько долгих секунд, а потом выпалила:

– Я подаю на развод… Это значит, что я наняла адвоката и… и мы с вашим папой разводимся.

За столом воцарилось долгое и тяжелое молчание, в котором слышалось только прерывистое дыхание детей. Наконец Меган не выдержала и, придав голосу, максимум сарказма, сказала:

– Ну что ж… в конце концов, он ведь повел себя некрасиво… встречается с кем-то.

Аманда расслышала нотки боли в голосе дочери. Несмотря на браваду, Меган очень глубоко переживает разрыв родителей. По щеке Уайатта поползла прозрачная слезинка. Заметив это, Меган набросилась на брата:

– А чего ты ждал, молокосос? Что они просто поцелуются и помирятся?

Девочка вдруг замолчала, и мать поняла, что ей тоже жалко брата и себя и, наверное, хочется поплакать, но чертова подростковая гордость не позволяет. Меган встала и, хмыкнув, заявила:

– Что ж, во всем есть свои плюсы. Хоть поели по-человечески.

Уайатт не двигался с места. Мальчик сидел неподвижно, и только слезы все быстрее катились по круглым детским щекам.

– Перестань, Меган, – просительно произнесла Аманда. – Сядь, нам нужно все обсудить.

– Что именно ты собралась с нами обсуждать? – Меган замерла, вытянувшись в струнку, и тело ее было таким угловатым и напряженным, а голос таким колючим, что мать испугалась – не разобьется ли девочка как стекло, не выдержав давления. – Он нашел себе женщину помоложе, и ты не смогла его удержать, – продолжала дочь, не желая замечать, что делает матери больно. – Это случается сплошь и рядом.

Аманда накрыла своей ладонью судорожно сжатый кулачок Уайатта, Она потянулась и к дочери, но та отшатнулась, не желая принимать от нее ни утешения, ни ласки.

– Мне так жаль… Я знаю, что вам тяжело, – прошептала Аманда. – Простите меня.

– Ну конечно. – Меган фыркнула, зло глядя на мать. – Нам пойти собирать вещи? Или все же можно подождать до конца развода? Он пообещал наш дом Тиффани?

– Меган! – Аманда не заметила, что сжала руку Уайатта, и мальчик поморщился, но промолчал. – Хватит!

– Это правда, мама? – Уайатт переводил затуманенный слезами взгляд с матери на сестру. – Когда родители Криса развелись, ему пришлось переехать. Его мама сказала, что они больше не могут жить в таком большом и хорошем доме, потому что у них нет денег.

– С нами такого не случится, – быстро сказала Аманда.

– Ну конечно! – оскорбительно усмехнулась Меган. – Как будто ты что-то сможешь с этим поделать.

Аманда встала и ощутила дрожь в коленях. Однако она заставила себя выпрямиться и, притянув к себе сына, крепко обняла мальчика. Другой рукой она обхватила за плечи Меган. Девочка не стала вырываться, но ее острые плечи опять вызвали в воображении Аманды образ бьющегося стекла, и ей стало до слез жаль полную сарказма и язвительности, злую и такую беззащитную девочку.

– Я уверена, что смогу уладить этот вопрос, – стараясь, чтобы голос звучал уверенно, сказала Аманда. – Завтра я встречаюсь со своим адвокатом и выдвину это условие как непременное. Обещаю вам: что бы ни случилось, мы останемся жить в нашем доме.

Она склонила голову и заглянула детям в глаза. Голубой взор Уайатта отражал его детскую веру во всемогущество взрослых, раз мама пообещала – так и будет. Карие глаза Меган полны недоверия – она-то знает, какова цена обещаниям взрослых, когда дело доходит до развода! И тогда Аманда поклялась самой себе, что выполнит обещание. Дети – пострадавшая сторона. Должен же быть остров безопасности в мире, который оказался вдруг нестабильным. Пусть этим островом станет для них родной дом.

Они вместе убрали со стола. Все слова вдруг кончились, и каждый погрузился в собственные не слишком радостные мысли. Аманда решила твердо стоять на своем. И если Энн Джастисс придется для этого посильнее сжать то, что она держит в руках, – пусть сделает это.

Когда Кэндис и Дэн прибыли на благотворительное мероприятие, вечер по сбору средств в помощь детской больнице был уже в разгаре. Календарь отсчитывал первые дни марта, и праздник назывался Спринг-Флинг. Весеннее настроение нашло свое отражение в нарядах женщин: вечерние платья были выдержаны в пастельных тонах, а аксессуары и драгоценности придавали необходимый блеск и расставляли яркие акценты.

Кэндис поправила на Дэне бабочку, придирчиво оглядела взятый напрокат смокинг – он сидел идеально и придраться было не к чему.

– Помни, что я тебе говорила, – строгим голосом наставляла она. – Сегодня вечером здесь будет полно больших шишек, знакомство с которыми может помочь в твоей бухгалтерской практике.

– С моей бухгалтерской практикой и так все прекрасно. – Дэн осторожно убрал руки Кэндис от своего горла, она так старательно завязывала бабочку, что он побоялся быть задушенным. – Давай просто постараемся хорошо провести время. – Он нежно улыбнулся своей подруге и голосом искусителя продолжал: – Знаешь, в этом платье ты выглядишь как конфетка. Я готов тебя съесть. – Дэн ласково коснулся губами ее щеки. – Слышишь, оркестр играет медленный танец? Идем.

Кэндис была польщена комплиментом, но, взяв на себя роль наставницы неофита, который чуть ли не впервые попал в высшее общество, она никак не могла остановиться и потому попеняла Дэну с напускной суровостью:

– И никогда не сравнивай женщину с конфетой. Мне кажется, я толстею при одной мысли о сладком. Кроме того, уверена, Кристиан Диор и не вспоминал о конфетах, когда создавал это платье.

Она внимательно оглядела фланирующую толпу гостей, пытаясь выбрать лучшее место для старта. Наметив цель, Кэндис подхватила Дэна под руку и повлекла его в дальний конец зала.

– Тот мужчина слева – Тодд Уильямс, – шептала она. – Он строит торговые центры. Рядом Уолтер Грин – его семья вот уже много поколений занимается банковским делом. Недавно Американский банк выкупил у них довольно большой пакет акций.

Кэндис вела своего мужчину через огромный зал и улыбалась, зная, что они представляют собой исключительное зрелище. Но внутри она была не так спокойна и уверена: кто знает, как поведет себя Дэн в непривычном окружении. До сего дня их встречи проходили либо на стадионе, либо в ресторанах… хотя по большей части просто в постели. Кэндис это вполне устраивало.

– Привет, дорогой! – Она встала на цыпочки и чмокнула Уолтера в гладко выбритую щеку, затем поздоровалась с его женой. – Познакомьтесь, это мой друг, Дэн Донован. Дэн, это Уолтер и Тесса Грин.

Мужчины обменялись рукопожатием. Кэндис улыбалась, раздумывая, с чего начать непринужденную беседу. В конце концов, она сможет в выгодном свете представить Дэна и его таланты бухгалтера, даже если он не промолвит ни слова.

– Мне кажется, я вас знаю, – сказал Уолтер, разглядывая Донована. – Наверное, мы встречались в клубе.

Кэндис уже приготовилась выступить вперед, чтобы сгладить Неловкость, которая неизбежно возникла бы, начни Дэн объяснять, что он не принадлежит ни к одному из аристократических клубов. Но к ее удивлению, Дэн продолжал спокойно улыбаться. А когда он заговорил, то это был тот же уверенный в себе человек, который наставлял мальчиков перед матчем.

– Я помогал проводить аудиторскую проверку, которую прошла ваша фирма перед слиянием. А затем я склонил вас сделать крупное пожертвование на развитие детской бейсбольной лиги. И с радостью могу сообщить, что мы с толком использовали те деньги.

– Точно, теперь я вспомнил. – Улыбка Уолтера стала шире. – Давайте я познакомлю вас со своим старым другом. – Он повернулся к стоящему рядом мужчине: – Тодд, это Дэн…

– Донован. – Мужчины обменялись рукопожатием. Минутой позже они уже обсуждали программу развития детской бейсбольной лиги, после чего плавно перешли на комментарии относительно последнего провала команды штата, а еще через пару минут – на проблемы аудита.

Кэндис взяла с подноса услужливо материализовавшегося рядом официанта бокал вина и повернулась к Тессе. Она с удивлением поняла, что Дэн абсолютно не нуждается в ее помощи и прекрасно себя чувствует на этом" пафосном мероприятии среди богатых и властных людей.