Вся разношерстная компания вышла из портала напротив дома Эн. Генри постучался, старый слуга неспешно отворил дверь, но как только увидел Луру, быстро исчез в поиске правительницы.

Красивая женщина приняла их в круглой зале. Она была взволнованна. Волосы, некогда черные, теперь с сизыми прядками, уложены вокруг головы в замысловатую прическу. Бледное лицо, словно выточено из камня — настолько правильными были его очертания, оживляли серые глаза. Они метнули тревожный взгляд, небрежно скользнули по Генри и остановились на Луре.

— Девочка моя! — выдохнули её бескровные губы.

Этот голос Генри не спутал бы ни с одним другим. Перед ними была правительница. Женщина провела рукой по лицу девушки и беспокойно обернулась, позвала слуг.

Затем, извинившись, покинула своих гостей.

Едва затихли шаги, как старик начал разговор:

— Лэнс, что здесь происходит? И что ты тут делаешь?

Генри повел плечами:

— Вы меня с кем-то путаете.

— Да?! — удивился старик, — Вот так дела…

— А в чем дело?

— Я знаком с тобой парень уже много лет, вернее, с твоей копией. А ты, значит, Генри?

— Допустим.

— Хм. А брата давно видел? — допытывался старик.

— Я никого не видел и не знаю. Кстати, вас тоже, — резко ответил Генри, пытаясь отвязаться от надоедливого собеседника. Его на данный момент интересовало лишь самочувствие Луры.

Из-за колонны, неслышной тенью, возник слуга, он передал Генри записку, тот тут же развернул лист и прочитал, небрежно набросанные слова:

"Генри.

Прошу Вас завтра утром прибыть в мой дом для важного разговора.

Эн".

— Как Лура? — спросил Генри слугу, едва скрывая беспокойство, и убирая записку в карман брюк.

— Все будет хорошо, — заверил его тот и обратился к чужакам. — Прошу вас пройти со мной. Вам нужно переодеться и отдохнуть.

— Ну, наконец-то, дошла очередь и до нас. Правда, Крис? — обрадовался старик.

— Крис? — Генри недоверчиво посмотрел на дракона, потом на старика. — А вы — Силен, учитель Уля?

— Верно. Мир тесен, не правда ли, мальчик? Я знаю тебя, твоих братьев, а ты ничего не помнишь, но знаешь моего Уля. Нам есть о чем побеседовать, не так ли?

— Действительно, есть. Я хотел бы извиниться, неловко вышло…

— Не стоит. Я понимаю, старый "прилипало" не дает прохода, — Силен улыбнулся и подмигнул Генри, — Мудрость приходит со временем. Ничего, сынок. Переживу. Мне бы только одежду поменять на сухую, да пожевать чего-нибудь.

— Да, да, конечно.

— Тогда, до завтра. Думаю, мы увидимся и поговорим за чашечкой чего-нибудь горяченького.

По дороге домой (Генри прошелся пешком) он много размышлял. Новые события заставили его всерьез задуматься. Незнакомцы, свалившиеся на его голову, уверяли Генри, что давно с ним знакомы, но он не помнил прежней жизни. Короткие вспышки каких-то образов, неясных силуэтов, которые он видел иногда во сне, это всё, что осталось от прошлого.

Дома Генри наконец-то снял мокрый плащ. Теперь он мог немного отдохнуть, поиграть с Соу и развеяться от тревожных мыслей.

Девочка встретила его радостной улыбкой, обняла и крепко прижалась, словно боялась остаться одна. На малышку это было не похоже. Какая-то тревога ютилась в детском сердечке. Генри взял кроху на руки, отнес наверх и развлекал весь остаток дня, прерываясь только на то, чтобы поесть. Но даже тогда, девочка забиралась к нему на колени, и приходилось делить одну тарелку на двоих.

Лея улыбалась семейному покою и взаимопониманию между ними. Вечером Генри отпустил няню домой, и взял все заботы о девочке на себя. Когда, утомленная дневными шалостями и играми, малышка уснула, он вытянулся рядом, охраняя её сон. Мысль о возможном расставании не давала покоя, и тревогой сжимала сердце. Наверное, это же чувствовала и Соу. Без нее его жизнь казалось бессмысленной.

— Что же ты мне готовишь опять, судьба? — спросил он вслух, вздыхая, и, конечно же, не получил ответ. Сон подхватил его тяжелую голову и осторожно уложил на подушку.

Утро должно было многое прояснить. Во всяком случае, Генри на это очень надеялся.

Уль потерял счет времени. Его душа путешествовала вне стен заточения, а когда мальчик приходил в себя, то оказывался в полной темноте. Тогда он вновь закрывал глаза и мысленно звал на помощь. Звал, но не мог дозваться. Сколько он здесь? Холодно, сыро и темно… Послышались гулкие шаги, голоса:

— Где он? — в голове мальчика этот вопрос прозвучал, слишком резко, разрывая болью сознание на мелкие острые осколки.

Кто-то дотронулся прохладной ладонью до его лба:

— Да, он весь горит!

Парнишку взяли на руки и куда-то понесли вдоль темного узкого коридора. В очередной раз Уль потерял сознание.

Жарко так, словно находишься в раскаленной печи, тело — не слушается, невозможно пошевелить рукой, чтобы вытереть липкие дорожки пота, скользящие по лбу и щиплющие глаза. Уль медленно приоткрыл тяжелые веки, огляделся: мягкая постель, серые подушки, стены, потолок. Небольшая кровать приветливо приютила его и согрела озябшее тело. Тяжелое шерстяное одеяло и еще что-то массивное, наваленное сверху — мешало дышать, придавливая парнишку к мокрой горячей простыне.

— Пить! — выдохнул Уль потрескавшимися губами. Но его не услышали. Он набрал побольше воздуха в легкие и повторил просьбу. Послышались приглушенные шаги. Мальчик закрыл глаза. Слабость навалилась и окутала, поманила за собой. Сопротивляться не было сил.

— Ох, деточка, моя! — бабушкин добрый голос он узнал бы из тысячи.

— Бабушка!

— Ш-ш-ш! Молчи, милый! Молчи! Слабенькой какой! Я тебе чаек заварила, он поможет. Вот, родимый, выпей!

Бабушка протянула ему глиняную дымящуюся кружку. Помогла его слабым рукам поднести чай к губам. Горячая, но не обжигающая — влага приятно растеклась по пересохшему горлу. Чуть горьковатая, пряная жидкость, с терпким запахом, наливала здоровьем его слабое тело.

— Мать-и-мачеха! — улыбнулся Уль, он не мог забыть вкус этой лечебной травы, которая так часто спасала его маленьким от простуды. Мальчик зевнул и навалился на подушки, сон увлек его в светлые грезы.

Лэнс бесился, нервно вышагивая по небольшой комнатушке лесного неприметного домика, используемого его другом детства Тором, во время сбора трав или охоты для ночевки, и было от чего:

— Тор! Тебе ничего нельзя доверить!

— Я же выполнил, что ты просил…

— Но как?! Мальчишка простужен и чуть жив. А если он умрет? Где и у кого я тогда узнаю правду?

— Друг мой, не сердись, он будет жить…, обещаю, — огромный детина виновато склонился перед Лэнсом, почти касаясь земляного пола взлохмаченными копнами неизвестного цвета волос.

— Ну, смотри, Тор! Если с ним что-то случится… тебе не сносить головы. Я сдам тебя королю без промедления!

С этими слова Лэнс выскочил прочь в темноту сырой ночи. Дождь шел уже несколько суток, и как нельзя, кстати, передавал унылое настроение. Хотелось верить, что в этот раз у него хоть что-то получится. Нельзя было потерять мальчишку, никак нельзя!

Почему-то всегда в его жизни всё складывалось не так, как он планировал.

Далеко не так…

Любовь отца, любимой — всё принадлежало старшему брату. Со временем он возненавидел удачливую копию себя. И однажды совершил то, о чем не жалел до сих пор — занял место брата, но любовь так и не получил.

Странно, почему?