3. Отцы прямо задрожали от восторга, тут же сбросили плащи, шляпы и устремились на поле, крича на бегу сыновьям, чтобы те не путались под ногами.

4. На первых же минутах этого матча между отцами друзей Никола и отцами их противников сыновья быстро усвоили, как надо играть в футбол и

5. решили пойти к Клотеру смотреть по телевизору воскресную спортивную передачу.

6. Матч проходил в упорной борьбе. Обе команды предпринимали отчаянные усилия доказать свое умение забить гол с одного удара, но мешал встречный ветер, дувший со всех сторон. На шестнадцатой минуте один отец из другой школы сильным ударом отпасовал отцу, как он предполагал, тоже из другой школы, но тот оказался отцом Жоффруа. Отец Жоффруа еще более сильным ударом послал мяч далеко вперед, и он угодил в кучу ящиков, консервных банок и прочего хлама. Послышался хлопок лопнувшей камеры, однако мяч продолжал подпрыгивать на проткнувшей его насквозь пружине. После трехсекундного совещания было решено продолжить матч, заменив мяч консервной банкой (а почему бы и нет?).

7. На 36-й минуте отец Руфуса в защите перехватил консервную банку, которая, угрожающе вращаясь, приближалась к его верхней губе. Так как он перехватил ее рукой, судья (брат одного отца из другой школы, ведь отец Никола встал полусредним) назначил штрафной удар. Несмотря на бурные протесты отдельных игроков (отца Никола и всех отцов друзей Никола), штрафной удар был пробит, и стоявший в воротах отец Клотера в отчаянном броске не смог взять банку. Таким образом отцы из другой школы сравняли счет, и он стал 3:3.

8. До конца игры оставалось всего несколько минут. Отцы очень волновались: вдруг они проиграют матч, что тогда скажут их сыновья? Игра, которая до этой минуты была очень скверной, стала еще хуже. Отцы ребят из другой школы перешли в глухую защиту. Некоторые становились двумя ногами на банку и таким образом мешали ее перехватить. Вдруг отец Руфуса, который в свободное от футбола время исполняет обязанности полицейского, сумел вырваться вперед. Обведя двух отцов из команды противников, он добежал до ворот и резким ударом послал банку прямо в сетку. Отцы Никола и его друзей одержали победу со счетом 4:3.

Сегодня у нас счастливый день, потому что учительница ведет весь класс в музей смотреть картины. Ведь так здорово идти на экскурсию всем вместе. Жалко только, что учительница (вообще-то она очень хорошая) устраивает экскурсии не слишком часто.

Из школы нас повезут в музей в специальном автобусе. Только около школы нет стоянки, поэтому нам надо перейти улицу. Учительница сказала:

— Постройтесь парами и возьмитесь за руки. А главное, будьте очень внимательны!

Мне это не слишком понравилось, потому что я стоял с моим другом Альцестом, он толстый и все время что-нибудь жует. Держать его за руку не очень приятно, потому что руки у него всегда либо скользкие от масла, либо липкие, смотря по тому, что он ест. На этот раз мне повезло: его руки оказались сухими.

— Альцест, что ты жуешь? — спросил я.

— Крекеры, — сказал он, и мне в лицо полетели крошки.

Впереди, рядом с учительницей, шел Аньян. Он первый ученик класса и любимчик. Мы с ним не очень дружим, но его нельзя бить из-за очков.

— Вперед, марш! — скомандовал Аньян, и мы начали переходить улицу. Полицейский специально остановил машины, чтобы нас пропустить.

Вдруг Альцест выпустил мою руку и сказал, что должен немедленно вернуться, потому что забыл в классе ириски. Он зашагал назад между ребятами, и получился беспорядок.

— Альцест, куда ты? — закричала учительница. — Немедленно вернись!

Эду очень не понравилось то, что сказал Аньян. Эд у нас самый сильный и часто дает ребятам в нос.

— А тебя никто не спрашивает, любимчик! Вот получишь в нос, будешь знать! — сказал Эд и двинулся к Аньяну.

Аньян спрятался за учительницу и закричал, что его нельзя бить, что он в очках. Тогда Эд, он был в конце колонны, потому что очень высокий, начал всех расталкивать. Он хотел подойти к Аньяну, снять с него очки и дать ему в нос.

— Эд, возвращайтесь на свое место! — закричала учительница.

— Да, да, Эд, — повторил Аньян, — возвращайтесь на свое место!

— Простите, что вмешиваюсь, — сказал полицейский, — но я уже давно перекрыл движение. Если вы хотите проводить урок на пешеходном переходе, так мне и скажите. Я пущу машины через школу!

Вот бы интересно на это посмотреть! Но учительница сразу покраснела и так сердито велела нам садиться в автобус, что мы поняли: ей не до шуток. Тогда мы быстренько залезли в автобус.

Автобус тронулся, и полицейский сделал знак машинам ехать. Как вдруг мы услышали визг тормозов и крики. Оказалось, что это перебегает дорогу Альцест с пакетом ирисок в руках.

Наконец Альцест залез в автобус, и мы поехали. Прежде чем наш автобус завернул за угол, я успел увидеть, что сзади столкнулось несколько машин, а полицейский бросил на землю свой белый жезл регулировщика.

В музей мы вошли парами, очень дисциплинированно. Ведь мы все любим нашу учительницу, а она разнервничалась, как мама, когда папа роняет пепел от сигареты на ковер. Мы вошли в большой зал. Там на стенах висело много-много картин.

— Здесь вы увидите полотна великих мастеров фламандской школы, — объяснила учительница.

Тут ей пришлось прерваться, потому что вбежал разъяренный смотритель. Оказалось, что Альцест провел пальцем по картине, чтобы проверить, высохла ли краска. Смотритель сказал, что здесь нельзя ничего трогать, а Альцест возражал, что можно, ведь картины сухие и о них не запачкаешься. Учительница велела Альцесту успокоиться и пообещала смотрителю, что будет внимательно следить за нами. Смотритель ушел, недовольно качая головой.

Учительница продолжала объяснять, а мы в это время устроили каток: разбегались и скользили по полу. Было здорово, потому что в музее пол из плиток, а они очень скользкие. Катались все, кроме учительницы, она объясняла и стояла к нам спиной, и Аньяна, он внимательно слушал и все записывал. Альцест тоже не катался. Он остановился перед небольшой картиной, на ней были изображены рыба, мясо и фрукты. Альцест смотрел на картину и облизывался.

А нам было очень весело. Особенно здорово получалось у Эда, он катился почти до самой стены. Потом мы начали играть в чехарду. Только пришлось прекратить, потому что Аньян вдруг обернулся и сказал:

— Мадемуазель, посмотрите, они играют!

Эд так разозлился, что пошел к Аньяну, который как раз снял очки, чтобы их протереть, и не заметил, как Эд к нему приблизился. На этот раз Аньяну не повезло. Если бы он не снял очки, то не получил бы в нос.

Тут прибежал смотритель и спросил учительницу, не считает ли она, что нам лучше уйти. Учительница ответила, что да, с нее довольно.

Мы уже выходили из музея, как вдруг Альцест подошел к смотрителю. Под мышкой он держал маленькую картину с рыбой, мясом и фруктами. Она ему очень понравилась. Он сказал, что хотел бы купить эту картину, и спросил, сколько смотритель за нее возьмет.

Когда мы наконец вышли из музея, Жоффруа сказал учительнице, что раз она так любит картины, то пусть придет к нему домой. У его папы с мамой отличная коллекция, ее все очень хвалят. Учительница провела рукой по лицу и сказала, что никогда в жизни не сможет больше смотреть картины, что она не хочет даже, чтобы ей говорили о них.