— Нет, мой друг. Идите вперед, здесь я вас лучше вижу. — И Эду пришлось встать и уступить место Жоакиму, а чтобы дать им пройти, нам всем пришлось встать. Учительница постучала несколько раз линейкой по трубе котла и крикнула:

— Тише! Садитесь! Садитесь! Вы меня слышите? Сейчас же садитесь!

А потом дверь открылась и вошел директор.

— Встаньте! — сказала учительница.

— Садитесь! — сказал директор. — Поздравляю! Ну и шум! Вас слышно во всей школе! Беготня в коридоре, крики, удары по трубам! Просто великолепно! Ваши родители могут вами гордиться. Вы ведете себя как дикари и кончите на каторге, это ясно.

— Господин директор, — сказала учительница, она у нас очень хорошая и всегда нас защищает. — Они немного возбуждены в этом помещении, непригодном для занятий. Потому и получился беспорядок. Но теперь они будут хорошо себя вести.

Тогда директор улыбнулся и сказал: — Ну конечно, мадмуазель! Конечно. Я хорошо вас понимаю. Можете успокоить учеников: рабочие мне обещали, что ваша классная комната завтра к утру будет уже готова. Думаю, эта приятная новость их обрадует.

Когда он ушел, мы были очень рады, что все так хорошо обошлось. Пока учительница нам не напомнила, что завтра — четверг.

Я занял седьмое место по орфографии, и папа дал мне денег, чтобы я купил себе что-нибудь по своему желанию. После уроков все ребята пошли со мной в магазин. Там я купил карманный фонарик, какой мне хотелось.

Это был отличный фонарик, я видел его в витрине каждый раз, когда шел мимо магазина в школу. И я был ужасно рад, что наконец его купил.

— А что ты будешь делать с этим фонариком? — спросил Альцест.

— Как что? — удивился я. — Знаешь, как здорово играть в сыщиков. У сыщиков всегда есть карманный фонарик, чтобы искать следы бандитов.

— Ага, — сказал Альцест, — но если бы мне отец дал кучу денег, чтобы что-нибудь купить, я бы выбрал слоеное пирожное в кондитерской, потому что фонарики перегорают, а слоеное пирожное — это всегда вкусно.

Все ребята засмеялись и сказали Альцесту, что он дурак и что я правильно сделал, что купил фонарик.

— Ты нам будешь давать фонарик? — спросил Руфус.

— Нет, — ответил я, — если вам нужно, сами занимайте седьмое место по орфографии, вот так!

Тут мы поссорились и разошлись, и больше никогда не будем даже разговаривать друг с другом. Дома я показал фонарик маме, и она сказала:

— Надо же, что придумал! Ну ладно, по крайней мере с этим ты не будешь нам надоедать. Иди пока делать уроки.

Я пошел в свою комнату, закрыл жалюзи, чтобы было совсем темно, зажег фонарик и стал направлять луч света на стены, на потолок, под мебель, под кровать, где в глубине нашел шарик. Я давно его искал, но ни за что не нашел бы, если бы не мой отличный фонарик.

Я был под кроватью, когда дверь в комнату открылась, зажегся свет и мама крикнула:

— Никола, где ты?

И когда мама увидела, что я вылезаю из-под кровати, она меня спросила, не сошел ли я с ума и что я делаю в темноте под кроватью. А когда я ей ответил, что играю с фонариком, она сказала, что не знает, откуда я все это выдумываю, что я ее просто убиваю!

А потом я услышал:

— Посмотри, в каком ты виде! Сделай сначала уроки, потом будешь играть! Ну и придумывает же твой отец!

Мама вышла, а я потушил лампу и принялся за работу. Очень здорово делать уроки при свете фонарика, даже если это арифметика! А потом мама вернулась в комнату, зажгла яркий свет и рассердилась.

— По-моему, я тебе велела, чтобы ты сначала сделал уроки, а потом играл, — сказала мама.

— Но я как раз делал домашнее задание, — ответил я.

— В темноте? С этим слабым светом от фонарика ты испортишь себе глаза, — крикнула мама.

Я сказал, что это совсем не слабый фонарик, он дает яркий свет, но мама не стала меня слушать, взяла фонарик и сказала, что вернет его, когда я закончу делать уроки. Я попробовал заплакать, но знаю, что с мамой это не пройдет. И тогда я очень быстро решил задачку. К счастью, она была легкая, и я тут же нашел ответ, что курица несла 33,33 яйца в сутки.

Я побежал в кухню и попросил маму вернуть мне фонарик.

— Ладно, но веди себя хорошо, — сказала мама.

А потом пришел папа, я его поцеловал и показал ему фонарик. А он сказал, что это странная идея, но что в конце концов теперь я не буду никому надоедать. И он уселся в гостиной читать газету.

— Можно я потушу свет? — спросил я.

— Потушишь свет? — удивился папа. — В чем дело, Никола?

— Ну, чтобы поиграть с фонариком, — объяснил я.

— И речи быть не может, — ответил папа. — И потом, подумай немного, я же не могу читать газету в темноте.

— Вот именно, — сказал я. — Я буду светить тебе фонариком, представляешь, как будет здорово!

— Нет, Никола, — закричал папа. — Ты знаешь что такое нет? Так вот, нет! И не надоедай мне, у меня сегодня был очень трудный день.

Тогда я заплакал. Я сказал, что мне обидно, что не стоило занимать седьмое место по орфографии, если потом тебе не разрешают поиграть с фонариком, и что если бы я знал, то не решал бы задачку с курицей и яйцами.

— Что с твоим сыном? — спросила мама, они пришла из кухни.

— Да ничего особенного, — ответил папа. — Твой сын, как ты говоришь, хочет, чтобы я читал газету в темноте.

— А кто виноват? — спросила мама. — Вот уж действительно, надо было придумать купить ему фонарик!

— Я ему вообще ничего не покупал! — закричал папа. — Он сам потратил деньги, не подумав! Я же ему не говорил, чтоб он купил этот дурацкий фонарик. Просто не знаю откуда у него эта мания бросать деньги на ветер!

— Этот фонарик не дурацкий, — крикнул я.

— Ах так, — сказала мама. — Я поняла твой тонкий намек. Но вспомни, пожалуйста, что мой дядя стал жертвой кризиса, в то время как твой брат Эжен…

— Никола, — сказал папа, — иди играть к себе комнату! У тебя есть комната! Вот и иди туда. Мне надо поговорить с мамой!

Тогда я пошел в свою комнату и начал играть перед зеркалом; я поднес фонарик к подбородку и стал похож на привидение, засунул его в рот и щеки стали красными, положил фонарик в карман и увидел свет сквозь штаны, а когда я стал искать следы бандитов, мама позвала меня ужинать.

За столом все были сердиты, поэтому я не осмелился попросить, чтобы потушили свет, и надеялся, что, может быть, перегорят пробки. Иногда это случается, и все были бы довольны, что есть мой фонарик. А после ужина мы спустились бы с папой в погреб, и я бы посветил ему, чтобы он их починил. Ничего такого не произошло, а жаль. Но, к счастью, был пирог с яблоками.

Я лег в постель и стал читать книгу при свете фонарика. Тут вошла мама и сказала:

— Никола, ты несносен! Потуши фонарик и спи! Или, ну-ка, дай его мне! Я тебе завтра верну.

— Не надо! Не надо! — закричал я.

— Оставь ему фонарик! — крикнул папа. — Можно ли хоть немного пожить в этом доме спокойно!

Тогда мама вздохнула и ушла, а я залез под одеяло, и с фонариком там было так здорово, вы себе не представляете! А потом я заснул. И когда мама меня разбудила, фонарик был под одеялом. Он потух и больше не зажигался!

— Конечно, — сказала мама, — батарейка села, и заменить ее нельзя. Ну что же, тем хуже. Иди умываться!

А за завтраком папа сказал:

— Никола, кончай шмыгать носом. Пусть это послужит тебе уроком: деньги, которые я тебе дал, ты истратил на ненужную вещь, и она тут же сломалась! Это научит тебя быть благоразумным.

Ну что же, сегодня вечером папа и мама очень обрадуются, они увидят, каким я стал благоразумным. Потому что в школе я обменял у Руфуса свой карманный фонарик, который больше не горит, на отличный полицейский свисток.

А он работает очень хорошо!