— Не спорь, Никола, и пошли! — сказал папа. — Мы не будем покупать лангустов, вот и все.

— Но, папа, — сказал я, — ведь мама поставила кипятить воду для лангустов, надо их купить.

— Никола — сказал папа, если ты будешь спорить, то вернешься в машину и подождешь меня там!

Тогда я заплакал. Нет, правда, мне стало очень обидно.

— Прекрасно! — сказал торговец. — Вы не только скупердяй и морите голодом семью, но еще и мучаете бедного мальчонку.

— Занимайтесь своим делом, — закричал папа — и вообще нечего называть человека скупердяем, когда вы сами — ворюга!

— Это я ворюга? — крикнул торговец. — Я вам сейчас покажу ворюгу!

И он схватил большую камбалу.

— А ведь правда, — сказала какая-то женщина — Я у вас позавчера купила мерлана, а он оказался несвежим. Даже кошка не захотела его есть.

— Мой мерлан был несвежим? — закричал торговец.

Тут собралась толпа народу, и мы ушли. А все кричали и спорили, а торговец размахивал своей камбалой.

— Мы идем домой, — решил папа. — Уже поздно.

У него был расстроенный и усталый вид.

— Но, папа, — напомнил я, — у нас только пять помидорин. Я думаю, что лангуст…

А папа не дал мне закончить, он потянул меня за руку так сильно, что от неожиданности я выронил сетку. Вот и доигрались! И тут какая-то толстая тетя, она шла за нами, наступила на помидоры, и послышалось «чвяк»! А она сказала, чтобы мы были поосторожнее. Я поднял сетку: то, что я там увидел, не вызывало аппетита.

— Надо вернуться и купить другие помидоры, — сказал я. — Эти пять пропали.

Но папа и слышать ничего не хотел, и мы пошли к машине.

Тут папа рассердился из-за квитанции о штрафе.

— Ну и денек сегодня! — сказал он.

Мы сели в машину, и папа включил мотор.

— Осторожно, куда ты кладешь сетку? — крикнул папа. — У меня все брюки испачканы соком от помидоров! Ты все же смотри, что делаешь!

И тут мы задели грузовик. Вот так всегда и случается, когда делают не то, что нужно!

Когда мы вышли из гаража, куда отбуксировали для ремонта нашу машину, — ничего серьезного, послезавтра она будет в порядке, — у папы был очень сердитый вид. Может быть, из-за того, что сказал ему этот толстяк — водитель грузовика.

Дома, когда мама увидела сетку, она хотела что-то сказать, но папа закричал, что комментариев ему не требуется. В доме нечего было есть, и папа повез нас всех на такси в ресторан. Вот было здорово! Папа ел немного, зато мы с мамой заказали лангуста под майонезом, такого, как был на обеде по случаю первого причастия моего двоюродного брата Эложа. Мама сказала, что папа прав — в бережливости есть что-то хорошее.

Я надеюсь, что и в будущее воскресенье мы снова пойдем с папой на рынок!

Что у нас делалось сегодня в школе!

Мы как всегда пришли сегодня утром, и когда Бульон (это наш воспитатель) начал звонить на урок, мы сразу построились. Все другие ребята пошли в свои классы, и только мы остались во дворе. Мы не знали, что происходит, может быть, наша учительница заболела, а нас отпустят домой? Но Бульон велел нам не шуметь и не расходиться. Тут мы увидели учительницу и директора школы. Они разговаривали между собой, поглядывая на нас. Потом директор ушел, а учительница подошла к нам.

— Дети, — сказала она, — сегодня у нас в школе в трубе замерзла вода, труба лопнула, и класс наш залило. Сейчас ведутся ремонтные работы. Руфус, даже если вас не интересует то, что я говорю, мне хотелось бы, чтобы вы вели себя спокойно! Нам придется проводить урок в прачечной. Прошу вас вести я хорошо, не безобразничать и не нарушать дисциплину. Руфус, второе предупреждение! А теперь вперед!

Мы были ужасно рады, потому что это так весело, когда в школе что-то случается. Например, сейчас было просто здорово спускаться вслед за учительницей по маленькой каменной лестнице, которая ведет в прачечную. Нам всегда казалось, что мы хорошо знаем свою школу, но есть столько мест, куда мы почти никогда не ходим, потому что это запрещено.

Мы пришли в прачечную, она небольшая, совсем без мебели, только раковина и котел с трубами.

— Ах да, — сказала учительница, — надо сходить за стульями в столовую.

Тут все подняли руки и закричали:

— Можно я пойду, мадемуазель? Я, я… я!

Учительница постучала линейкой по раковине и звук получился не такой громкий, как в классе, когда она стучит по столу.

— Тише, — сказала учительница. — Если вы будете продолжать шуметь, никто не пойдет за стульями, и мы проведем урок стоя… Ну, вы, Аньян, потом Никола, Жоффруа, Эд и… Руфус, хотя он этого не заслуживает, идите в столовую и не отвлекайтесь! Там вам дадут стулья. Аньян, вы благоразумный мальчик, и я вас назначаю ответственным!

Мы вышли из прачечной ужасно довольные, а Руфус сказал, что мы сейчас здорово повеселимся.

— Тише! — сказал Аньян.

— А тебя, любимчик-подхалимчик, тебя никто не спрашивает! — крикнул Руфус. — Я замолчу, когда захочу, вот так!

— Нет, мсье! — крикнул Аньян. — Ты замолчишь, когда я захочу, потому что учительница сказала, что я командую, и я не любимчик-подхалимчик. Вот подожди! Я все расскажу!

— Ты на что нарываешься? — спросил Руфус.

Тут учительница открыла дверь прачечной и сказала:

— Прекрасно! Поздравляю! Вы должны были бы уже вернуться, а вы все еще спорите у двери! Мексан, идите вместо Руфуса! Руфус, вас предупредили, возвращайтесь на урок!

Руфус сказал, что это нечестно, а учительница ему ответила, что он дерзкий мальчишка. Она предупредила его еще раз и сказала, что если он будет так продолжать, то она его строго накажет. А Жоаким пошел вместо Жоффруа, потому что тот строил рожи.

— Ну, наконец-то! — сказал Бульон. Он ждал нас в столовой.

Бульон дал нам стулья, и мы должны были несколько раз проделать это путешествие. А так как мы валяли дурака в коридорах и на лестницах, то Клотер пошел вместо Жоакима, и учительница не заметила, как Эд проделал еще одно путешествие не заменяя никого. Потом учительница сказала что стульев достаточно и теперь пора успокоиться. Но тут пришел Бульон с тремя стульями. Ведь Бульон он очень сильный. Он спросил, хватает ли стульев, и учительница ответила, что их слишком много, и из-за этого очень тесно, и что надо будет лишние унести.

Все сразу подняли руки:

— Я, мадемуазель! Я!

Но учительница постучала линейкой по котлу, и Бульон сам унес лишние стулья. Ему пришлось приходить два раза.

— Поставьте стулья в ряд! — сказала учительница.

Тогда мы все начали ставить стулья в ряд, а они были повсюду в полном беспорядке. Учительница страшно рассердилась и, сказав, что мы невыносимы, поставила стулья сиденьями к раковине. Потом велела нам сесть, а Жоаким и Клотер начали толкать друг друга, потому что они хотели сидеть на одном и том же стуле в глубине прачечной.

— Что еще? — спросила учительница. — Моему терпению приходит конец!

— Это мое место, — объяснил Клотер. — В классе я сижу позади Жоффруа.

— Ну и что? — сказал Жоаким. — Ведь в классе Жоффруа не сидит рядом с Альцестом. Поэтому пусть Жоффруа поменяет место, а ты сядешь за ним. А около двери — это мое место.

— Я согласен поменять место, — сказал Жоффруа вставая, — но тогда пусть Никола отдаст мне свой стул, потому что Руфус…

— Может быть, вы прекратите? — спросила учительница. — Клотер! Идите в угол!

— В какой? — спросил Клотер.

И правда в классе Клотер всегда идет в один и тот же угол, но здесь, в прачечной, все по-другому, и Клотер еще не привык. Учительница почему-то очень нервничала. Она велела Клотеру перестать строить из себя шута и сказала, что поставит ему ноль. Тут Клотео понял, что сейчас с ней шутки плохи, и выбрал угол как раз с другой стороны раковины. Там места немного, но, сжавшись, можно протиснуться. Жоаким, очень довольный, сел на стул в глубине прачечной. Но учительница сказала: