Сегодня утром, когда я еще не ушел в школу, почтальон принес мне посылку: подарок от бабушки. Почтальон у нас отличный!

В это время папа пил кофе с молоком. Он сказал:

— Ой, ой, ой, нас ждет беда!

Но маме это не понравилось, и она начала кричать, что каждый раз, когда ее мама — моя бабушка — что-нибудь делает, папа находит, к чему придраться. А папа ответил, что он хочет спокойно выпить кофе с молоком. Но мама сказала, что она, ну конечно, только и годится, чтобы готовить кофе и вести хозяйство. А папа возразил, что он никогда этого не говорил. Желать хоть чуточку покоя в доме не слишком много, ведь он с утра до ночи работает, чтобы у мамы было из чего приготовить кофе с молоком. А пока папа с мамой разговаривали, я открыл посылку. Ну и здорово: коробка цветных карандашей! Я так обрадовался, что начал бегать, прыгать и танцевать в столовой с коробкой в руках, и все карандаши упали на пол.

— Хорошее начало! — сказал папа.

— Я не понимаю твоего отношения, — сказала мама. — И потом, я вообще не представляю, какая может случиться беда из-за цветных карандашей! Нет, правда, что ты имеешь в виду?

— Еще увидишь! — сказал папа. И он ушел на работу. Мама велела мне быстро собрать карандаши, потому что я опаздывал в школу. Я торопился сложить их в коробку и спросил у мамы, могу ли я их взять с собой в школу. Мама ответила, что да, и сказала, чтобы я был осторожен и не делал глупостей с цветными карандашами. Я обещал. Потом я положил коробку в ранец и ушел. Не понимаю маму и папу: каждый раз, когда я получаю какой-нибудь подарок, они уверены, что я наделаю всяких глупостей.

Я пришел в школу как раз в ту минуту, когда звонили на урок. Я очень гордился своими цветными карандашами, и мне не терпелось показать их ребятам. Жоффруа всегда приносит в школу вещи, которые ему покупает его богатый папа, и теперь я был рад ему показать, что не только у него отличные подарки. Вот так-то, знай наших!

На уроке учительница вызвала Клотера к доске, и пока она его спрашивала, я показал коробку Альцесту, он сидит рядом со мной.

— Ничего особенного, — сказал мне Альцест.

— Это бабушка мне прислала, — объяснил я.

— А что там? — спросил Жоаким.

И Альцест дал ему коробку. Тот передал ее Мексану. Мексан — Эду, Эд — Руфусу, Руфус — Жоффруа. А Жоффруа скорчил гримасу.

Они все старались открыть коробку и вытащить оттуда карандаши, чтобы рассмотреть их и порисовать. Я боялся, что учительница отберет карандаши. Тогда я начал махать руками, показывая Жоффруа, чтобы он вернул коробку. А учительница крикнула:

— Никола, что это вы размахиваете руками и паясничаете?

Я испугался и заплакал. Потом я объяснил, что у меня была коробка цветных карандашей — мне прислала их бабушка, и я хочу, чтобы ребята вернули мои карандаши. Учительница строго посмотрела на меня, вздохнула и сказала:

— Ну, хорошо. Пусть тот, у кого коробка Никола, вернет ее!

Жоффруа встал и отдал мне коробку. Я открыл ее, там не хватало много карандашей.

— Что еще? — спросила учительница.

— Не хватает карандашей, — ответил я.

— Пусть тот, у кого остались карандаши Никола, их вернет, — сказала учительница.

Тогда все ученики встали, чтобы отдать мне карандаши. Учительница начала стучать линейкой по столу и всех нас наказала, попросив проспрягать глагол в предложении «Я не должен из-за цветных карандашей прерывать урок и устраивать беспорядок в классе». Единственный, кто не был наказан, кроме любимчика Аньяна, — его как раз не было, он болел свинкой, — так это Клотер: он отвечал у доски.

Когда началась перемена, я взял с собой коробку с цветными карандашами, чтобы поговорить о них с ребятами, не боясь наказаний. Но когда я во дворе открыл коробку, то увидел, что не хватает желтого карандаша.

— Не хватает желтого! — крикнул я. — Верните мне желтый карандаш!

— Ты нам уже надоел со своими карандашами, — сказал Жоффруа. — Из-за тебя нас всех наказали.

Тогда я жутко разозлился.

— Если бы вы не корчили рожи, ничего бы не было, — сказал я. — Вы просто мне завидуете! И если я не найду вора, я скажу учительнице!

— Желтый карандаш у Эда! — крикнул Руфус. — Смотрите, как он покраснел! Ребята, слышите! Это я пошутил: Эд украл желтый карандаш, потому что он покраснел!

И все засмеялись, я тоже. Отличная была шуточка! Я потом расскажу про это папе. Только Эд не смеялся, он подошел к Руфусу и дал ему в нос.

— Так кто вор? — спросил Эд и дал в нос еще и Жоффруа.

— Но я же ничего не говорил! — крикнул Жоффруа. Ему не нравится, когда дают в нос, особенно если это Эд. Мне стало смешно, потому что Жоффруа получил удар, которого совсем не ожидал. И он бросился на меня, и мне от него тоже досталось.

Коробка с карандашами упала, и мы подрались. Бульон, наш воспитатель, сразу прибежал, разнял нас, назвал бандой дикарей, сказал, что даже не хочет знать, в чем дело, и дал задание каждому из нас писать по сто строчек.

— А меня там не было, — сказал Альцест, — я в это время ел хлеб с вареньем.

— Я тоже, — сказал Жоаким, — я попросил Альцеста дать мне кусочек хлеба.

— Ну уж этого ты не дождешься! — сказал Альцест.

Тогда Жоаким врезал Альцесту, и Бульон задал им писать по двести строчек каждому.

Я вернулся домой к обеду в плохом настроении: коробка была помята, несколько карандашей сломаны, и все так же не хватало желтого.

И я заплакал в столовой, когда рассказывал маме, как нас наказали. Потом вошел папа и сказал:

— Ну, я вижу, что не ошибся, вот и случилась неприятность из-за цветных карандашей!

— Не надо преувеличивать, — ответила мама. А потом послышался сильный шум: это папа упал перед дверью в столовую. Он наступил на мой желтый карандаш.

— Эй, ребята, — сказал Жоаким, когда мы выходи ли из школы. — Давайте разобьем где-нибудь лагерь!

— Что это такое, разбить лагерь? — спросил Клотер.

Мы всегда смеемся над ним, потому что он никогда ничего не знает.

— Разбить лагерь? Это очень здорово, — объяснил ему Жоаким. — Например, в прошлое воскресенье мы с родителями и их друзьями поехали на машине далеко за город, остановились в красивом месте, около реки, поставили палатки, развели костер, чтобы приготовить еду, купались, ловили рыбу, спали в палатке, и комары тут как тут, а когда начался дождь, мы сейчас же сбежали.

— Родители мне не разрешат ехать без них далеко за город, — сказал Мексан. — Особенно если рядом будет река.

— Да нет же, мы поедем понарошку! — сказал Жоаким. — Мы разобьем лагерь на пустыре.

— А палатка? Разве у тебя есть палатка? — спросил Эд.

— Конечно! — ответил Жоаким. — Ну что, согласны?

В четверг мы все собрались на пустыре. Не помню, говорил ли я вам, что в нашем квартале, совсем рядом с моим домом есть огромный пустырь.

Там можно найти ящики, бумагу, камни, коробки, бутылки, злых кошек, а главное, там есть старая машина без колес и в ней здорово играть!

Жоаким пришел последним, со свернутым одеялом под мышкой.

— А где палатка? — спросил Эд.

— Да вот же она, — ответил Жоаким и показал нам одеяло. Оно было старое, дырявое и в пятнах.

— Да какая же это палатка! — сказал Руфус.

— А ты думал, что папа даст мне совсем новую? — спросил Жоаким. — Палатку мы сделаем из одеяла, ну понарошку.

А потом Жоаким сказал, что мы все должны сесть в машину, потому что до лагеря надо еще доехать.

— Неправда! — сказал Жоффруа. — У меня есть двоюродный брат, бойскаут, и он всегда ходит пешком!