– Не буду спорить. Да, пока не забыла, тебе письмо от твоего клана. Странно, что передать попросили меня.

– Видать, мои «единокровные» побоялись, – недобро усмехнулся Интар, принимая конверт и уже узнавая печать.

Содержание обрадовало его еще меньше. Так что даже Памира заметила его помрачневшее лицо и спросила:

– Дурные вести?

– Ло-Мин прибывает в город и жаждет меня лицезреть.

– Вот как… – протянула вампирша.

Интар в гневе смял пергамент, и Зариме положил руку ему на плечо, словно успокаивая. Кажется, это подействовало. В это время в комнате Эрнеста что-то грохнуло, и Интар тотчас поднялся, обронив:

– Я посмотрю.

Памира сочувственно посмотрела ему вслед, а Зариме воспользовался случаем, чтобы спросить:

– Кто он для вас?

– Кто? Интар?

– Нет. Эрнест. Вы очень переживаете о нем.

– Как же, ведь это произошло в моем городе.

– Что ты себе позволяешь, мальчишка? – взял едва ли не боевую стойку Мигель.

– Только то, что может помочь Эрнесту поправиться, – и снова Памире: – Вы знаете, что он помнит вас даже в своем другом состоянии.

– Да, знаю, но…

– Так кто он для вас? Игрушка? Очередной неудавшийся фаворит?

– Нет, больше.

– Хм, – кажется, Зариме задумался. – Понимаете, существует не так много способов вылечить Эрнеста, и все они отличаются долей риска. Какой-то менее, какой-то более.

– И?

– Дело в том, что Эрнест очень походит на разочарованного в этом мире. Он глубже и глубже погружается в свое сумасшествие, так как уверен в собственной ненужности. Отсюда и это апатичное состояние.

– Вы так просто это поняли?

– Возможно, потому, что знал, куда смотреть.

– И что за способ лечения?

– Над этим еще нужно подумать и все тщательно взвесить. Поэтому могу я задать вам личный вопрос? Они с Памирой переглянулись, потом она сказала:

– Выйди, Мигель.

– Но, госпожа, что если…

– Выйди, – голос стал тверд и холоден, как лед, и вампиру не осталось ничего, кроме как подчиниться, но сначала он грозно посмотрел на Зариме. Когда за ним закрылась дверь и стали не слышны шаги, Памира проговорила:

– Что ж, я слушаю.

– Вы любите Эрнеста?

– Что?

– Думаю, вам вполне понятен вопрос. Я заметил ваше повышенное внимание к нему и заботы. Вас искренне беспокоит его судьба, несмотря на все различия между вами. Так что за этим стоит? Вы любите его?

– Разве это имеет такое уж большое значение теперь?

– Имеет.

– Но, в самом деле…

– Поверьте, я не стал бы спрашивать из праздного любопытства, – голос Зариме стал мягким и вкрадчивым.

– Мне сложно сказать раз и навсегда, учитывая обстоятельства. Эрнест стал мне очень дорог. Да, я люблю его, но…

– Но не можете себе позволить, чтобы рядом был сумасшедший.

– Да, я Магистр Города, и это означало бы слабость с моей стороны.

– А если Эрнест поправиться?

– Тогда я сделаю все, чтобы он был со мной, если только для него не будет лучше иначе.

– Интар?

– Да. Кровь создателя всегда привязывает крепче. Ведь именно ею вы хотите попытаться изменить Эрнеста?

– Не обязательно. Если бы можно было передать, создать связь с вами, и это бы стало для него спасением, вы бы согласились?

– Да, – не сомневаясь ни секунды. – Но я никогда не слышала о чем-либо подобном, хотя прожила чертову уйму лет.

– Лучше быть готовым ко всему, – улыбнулся Зариме.

– Хм… Ты весьма загадочный молодой человек, – протянула Памира, внимательно изучая его лицо. – В тебе есть что-то такое… странное. Это никак не удается ухватить. Ты ведь вовсе не обычный оборотень.

– У каждого из нас свои секреты.

– Ты прав.

Вампирша все так же не сводила с него заинтересованного взгляда, и, возможно, продолжила бы расспросы, но вернулся Интар. Один.

– Как Эрнест? – тотчас осведомилась Памира.

– Сложно сказать. Он уронил канделябр, громкий звук и брызги горячего воска напугали его. Пришлось утешать. На какое-то время мне показалось, что на него снизошло прояснение, но потом все сменилось апатией.

– Знакомые признаки, – вздохнула Памира. – Пока, видимо, рано ждать улучшений.

– Возможно.

– Что ж, я, пожалуй, пойду.

– Не смею задерживать, – поклонился Интар. – Но где Мигель?

– Вышел по моей просьбе. Нам с Зариме нужно было поговорить. Что ж, до свидания. И мое предложение в силе. Если понадобится моя помощь – обращайтесь в любое время.

– Да, хорошо, – кивнул дракон.

Пока Интар провожал Памиру, Зариме вызвался присмотреть за их подопечным. Эрнест сидел на кровати, полностью безразличный ко всему происходящему, словно зомби. Дракон пришел рядом с ним. Прошла минута, другая… Потом Эрнест инстинктивно потянулся к нему, свернулся калачиком, уткнувшись в ногу Зариме. И все. Больше изменений не последовало, но Эрнесту, определенно, нравилась близость дракона, причем это распространялось на любое состояние.

Когда Интар вернулся, то застал именно эту пасторальную картину, и сразу спросил:

– Он приходил в себя?

– Нет. Похоже, он инстинктивно тянется ко мне, как к печке.

– В самом деле?

– Ну да. Может, мы привлекательны для вампиров вашего клана. Какое у него любимое животное?

– Не знаю, – как-то грустно заметил Интар. – Когда мы были… вместе, его, кажется, и не было.

Тонкие руки Зариме сомкнулись на каменных плечах Интара, притягивая в объятье, и лишь когда тот поддался, чуть расслабившись, тихо спросил:

– Вести от главы твоего клана так расстроили тебя?

– Да, наверное, – нехотя признался вампир. – Это было несколько… неожиданно. Как удар в спину.

– Ты боишься его? – не было нужды уточнять, кого именно.

– Скорее он мне неприятен, и я был бы рад избежать этой встречи.

– Как думаешь, что ему от тебя нужно?

– Того же, что и всегда, родной. Того же, что и всегда.

– Вернуть?

– Скорее держать при себе, дабы упрочить свою власть. Иногда мне кажется, что Ло-Мина просто замкнуло на идее умножить число рожденных вампиров в нашем клане.

– Но его можно понять. Рожденные ведь изначально сильнее.

– Не на много. И не стоит забывать про свободу воли. Вампиры – не звери, в неволе не размножаются.

– Те, кто живут тысячелетиями, как правило, плохо размножаются в принципе.

– А как с этим у вашего народа?

– Мы отправляемся в первый брачный полет лишь полностью созрев, а значит в среднем через четыреста лет после рождения. За долгую жизнь мы можем отложить не более десяти яиц.

– Постой, вы вылупляетесь из яиц? – Интар даже рот открыл.

– Ну да. А как иначе? Ну… мы же драконы.

– Все-таки большую часть времени вы очень похожи на людей.

– И тем не менее у нас вот так вот.

– Но… яйцо ведь нужно высиживать.

– Мы же не птицы! – улыбнулся Зариме, откидывая за спину косу. – Где ты видел высиживающего крокодила? Матери просто охраняют яйцо и держат в сухости и определенном тепле – ведь температура один из важных факторов при формировании пола.

– В самом деле? Это просто удивительно!

– Это природа. Дань тем временам, когда мы имели лишь истинный облик.

– Значит, перерождение вас почти не изменило?

– В физиологии – нет. Это помогло сохранить большинство наших способностей.

– Понятно, – Интара до сих пор будоражили эти «особенности», но он решил, что следует пока осмыслить это. И тут вспомнил, что хотел спросить совсем о другом:

– Да, а о чем вы разговаривали с Памирой наедине? Не думал, что она выставит Мигеля.

– Об Эрнесте. Есть темы, не предназначенные для лишних ушей.

– Вот как? Какие же?

– Эрнест очень дорог Памире, и это может помочь в его излечении.

– Ты всерьез считаешь, что это возможно?

– Да, иначе бы не говорил.

– Но как?

– Не без сложностей. Эрнесту нужен новый смысл, и хорошо, если им станет тот, кому он не безразличен. Любовь привязывает крепче всего.