Я все-таки пошел к церкви, прекрасно зная, что Михаила в ней не обнаружу. Однако, не доходя до нее, я вдруг резко свернул налево и зашагал по узкой тропке к небольшому, но аккуратному домику, который, судя по вчерашним разговорам, принадлежал Агафье…
К моменту моего появления у порога ее дома, возле него прохаживалась какая-то русоволосая девушка, настроение которой было далеко не веселым… Увидав меня, она засмущалась и постаралась скрыться за углом дома. Но я оказался попроворнее:
— Извините, а сестра Агафья дома? — осторожно спросил я, подходя к девушке.
Она слегка вздрогнула, и не поворачиваясь ко мне, что-то пролепетала.
Мне пришлось повторить вопрос.
— Да, матушка Агафья дома… — наконец услышал я членораздельную речь от незнакомки, которая на этот раз все-таки осмелилась слегка повернуться ко мне. — Но они сейчас заняты…
— А батюшка Михаил? Батюшка Михаил случайно не здесь?
— Нет, батюшки сегодня здесь не было.
Девушка вновь повернулась ко мне спиною и поспешила реализовать свой первоначальный замысел. Догонять и задавать вопросы я на этот раз не стал, а, сделав вид, что услышанное мною пролетело мимо моих ушей, с наглой рожей постучал в приоткрытую дверь… Мне не ответили.
Удвоив степень своей наглости, я перешагнул через порог. В сенях ни кого не было, а моя наглость толкала меня дальше… Я постучал в следующую дверь, вспомнив все-таки о приличии. Но и на это раз ответа я так и не дождался. Эта дверь была так же не заперта… Меня просто удивляла простота местных жителей — входи в дом и бери, что хочешь…
Стоило мне осторожно приоткрыть дверь из сеней, как я до моего слуха донесли подтверждения того, что поговорка по попу и полосу пришлась к месту. В отличие от нас, «высокоцивилизованных», местные жители явно не имели привычки шутить.
Я всего лишь приоткрыл дверь… Переступить через порог, а уж тем более сделать пару шагов за него, я просто не имел морального права.
Но мне и этого было вполне достаточно. Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы по звукам, доносящимся откуда-то из глубины дома, определить, что сейчас в нем происходит.
— Лександр… Ты, чо ж ее жалкуешь, а? Ты, Лександр, добрый… Это хорошо… Вот только твоя доброта сейчас не к месту. Учи девку, как положено, а не гладь!
Кому принадлежал этот «педагогический монолог», догадаться было не сложно…
Ясно кому — Агафье… Голос смолк, а вместо него на этот раз мой слух резал «иной голос». Более резкий и не менее строгий… Я даже догадывался кому (точнее чему) он принадлежал.
Параллельно со звучанием этого «голоса» до моего слуха донеслись страдальческие возгласы… Известно, чьи… Староста, видимо, внял советам представительницы старшего поколения и начал действовать более решительно: невидимая мне девушка застонала еще громче, длиннее. Отрывистые и короткие звуки розог, стегающих тело, продолжались длинными, полными боли ответными стонами девушки…
x x x
Данка задумчиво пожала плечами, бросив короткий взгляд на Владимира Дмитриевича. Тот не стал ее подначивать по поводу того, что самый упрямый в мире Дайчонок конечно же лежал бы молча и геройски вел себя под самыми болючими в мире розгами. Да и в мыслях такого у Данки не было: тут так вот просто не скажешь, каково было там девушке под розгами. Это смотря какие розги, смотря как стегать и смотря кто стегает… Хотела что-то спросить, но Сергей уже говорил дальше:
— Я осторожно прикрыл дверь и выйдя из сеней, вновь оказался на пороге дома. Возвращение оказалось неожиданным для незнакомки, которая некоторое время тому назад не изъявила особого желания пообщаться с моей персоной… Я застал ее стоящей у самого крыльца. На этот раз она не поспешила покинуть мое «общество»…
Да, естественно я спугнул ее своим появлением, но видимо не настолько, чтобы во всю прыть исчезнуть с моего поля зрения… На это раз она хоть и изрядно покраснела, но тем не менее не отвернулась… Более того, мне показалось, что она даже решила заговорить со мною… Нет, мне это не показалось…
— Батюшка Михаил вас спрашивали! — пропел весьма приятный голосок.
— Меня? Когда? — удивился я, роясь в карманах в поисках пачки с сигаретами.
Дурная привычка, но ведь надо было каким-то образом переварить нахлынувшие на меня волнения…
— Да минут уж пять как прошло, может больше будет… — ответила мне незнакомка, заплетая косу. — Ведь вы Сергей? Да?..
Я кивнул головой в знак полного согласия.
— А ты… А вы, — на ходу поправил я себя, — Софья…
Она также ответила мне кивком головы…
— Что, влетело вам сегодня от батюшки? — поинтересовался я.
— Так то по благословению… А когда по благословению наказывают, так это значит для нашей пользы, — неожиданно для меня ответила девушка.
— Надо же! И где же подобным истинам учат? В православном училище, что ли? — поинтересовался я.
— И в училище, и дома… Папа мой приходской совет церкви Великомученика Георгия возглавляет, — пояснила мне девушка. — Я уже лет пять на Вербное в церковь розги ношу святить.
— А по-другому что, никак нельзя? Подобным способом только в старину наказывали, а сейчас уже двадцатый век на закате.
— Это кто же сказал, что только в старину? Меня и дома наказывают, если я заслуживаю. Плохого в этом нет. Уж лучше пусть посекут, чем на поклоны поставят. Меня в училище сестра Серафима пару раз на поклоны меня ставила. И всякий раз меньше двухсот не назначала. Так у меня от этих поклонов потом по неделе спина болела.
— А после розог меньше болит? — удивился я. — Наверняка после сегодняшней «науки» и не сядешь нормально…
— Я-то сяду… А Катерина уж точно пешком домой побежит… — произнесла девушка, кивая в сторону леса. — Ой, да что это я тут с вами… Вас же батюшка Михаил ищет… Вы идите, идите…
«Проводы» меня, видимо, были связаны с тем, что вот-вот на пороге должна была показаться Катерина и Софья не очень желала, чтобы я стал причиной для смущений.
Я зачем-то снова посмотрел на свои часы… Надо же — ровно сутки как мы приехали в Красновершинск. Всего лишь сутки, а уже сколько впечатлений и сюрпризов! Многое еще было впереди… Впереди еще была рыбалка на Телецком озере, песни под гитару у ночного костра, охота на уток… Впереди еще было целых три дня наполненных незабываемыми впечатлениями от этих воистину сказочных мест… Но вот только почему-то память чаще возвращала меня к эпизоду, связанному с наказанием… Нет, не к самому наказанию — тем более, что я ведь ничего толком и не видел. Просто слышал и догадался. Поражало другое — та спокойная уверенность Софьи, что все правильно, что все так и надо…
x x x
Сергей еще раз пригубил коньяк, потом повернулся к Данке:
— Слушай, неужели в ваших краях та же, с детства привитая уверенность?
Данка снова, в который раз за вечер, пожала плечами.
— Наверное, да. Только край тут ни при чем. И церковь тоже.
— А что?
— Ну… не знаю. Может, просто понимание. Правда? — посмотрела на Владимира Дмитриевича, словно ища поддержки.
Тот коротко кивнул и невольно покосился в угол комнаты. Там, не очень видное от стола, ждало своего часа ведерко. Невзрачное пластиковое ведерко, в котором густым букетом старательно мокли вербовые розги.
Потом еще раз переглянулась с Самым Любимым В Мире Шефом и почти не покраснев (ну, почти-почти!) сказала:
— А можно не только слушать. Можно и смотреть.
Февраль 2007 г.
