Роджер оттолкнулся обеими руками и бросился бежать... в ту самую секунду, когда из кустарника вылетела целая туча копий и дротиков.

— Гадство какое... — бессильно выдохнула гранато-метчица.

Она научилась великолепно определять, как летит брошенное копье. Эти все до единого были направлены на позиции, которые только что занимала она... и принц.

Роджер даже не рассуждал — по крайней мере сознание в его действиях никакого участия не принимало. Он просто, не прекращая стрелять из гранатомета, бросился прямо на врага — туда, откуда вылетела эта туча. Было физически невозможно убежать от стаи копий, но, может статься, он сумел бы пробежать под ними...

Угол полета — отчасти потому что земля шла под уклон — был высок, и скорость, которая всегда выручала его на футбольных полях, наконец-то пригодилась где-то еще. Дождь стальных наконечников падал вокруг и позади него, а он несся вперед и вперед, и гранатомет плевался огнем, размеренно, как метроном.

Джулиан и три его одетых в броню товарища проскочили мимо носилок на скорости почти шестьдесят километров в час. По хорошей дороге они могли бы двигаться и быстрее, но трудно назвать дорогой тропу, проломленную в джунглях бегущими флар-та и усеянную поваленными деревьями.

— Привет, Билали, — бросил на бегу Джулиан. — Влип?

— А какого черта мне было делать? — спросил командир отделения, приостановившись, чтобы обеспечить прикрытие санитарной группе. — Ему, что ли, дать по башке и уволочь на носилках?

— Возможно, — проворчал Джулиан, споткнулся об упавший ствол и врезался в стоящее дерево. — Черт!

— Вы в порядке, босс? — окликнул его Гроннинген. Плазменную пушку М-105 рослый асгардец старался держать стволом в сторону. Никто не предполагал, что их придется пустить в ход так скоро, поэтому осмотрели их далеко не так тщательно, как М-98. С другой стороны, они были поставлены на вооружение раньше, конструкция славилась устойчивостью, и проблем с ними никогда не возникало. И все же...

— Да, отвали, — проворчал Джулиан, с трудом поднимаясь на ноги.

Удар нанес гораздо больше ущерба дереву, чем броне, залитой теперь растительным соком. Чтобы повредить хромстен, нужно нестись куда с большей скоростью, чем шестьдесят километров в час.

— Сейчас буду на месте, — добавил он. Впереди разорвался еще один шквал гранат.

Роджер бросил пустой гранатомет и выхватил из-за спины меч. Сэнсей в школе все время цитировал «Книгу пяти колец», но принц так и не удосужился ее прочитать. Еще один из тех маленьких актов неповиновения, о которых он начинал сожалеть. Тем не менее технику сражения с несколькими противниками он помнил: разбить общий бой на отдельные мгновенные поединки.

«В теории все замечательно, — размышлял он, наблюдая, как из кустов один за другим вылезают пятнадцать или двадцать мардуканцев с разнообразными мечами, копьями и другими острыми предметами. — А теперь сообразить бы, как это делается на практике».

Несколько аборигенов были ранены, в том числе и весьма серьезно. К сожалению, они составляли меньшинство. Остальные чувствовали себя прекрасно, вот только, судя по некоторым признакам, были чем-то очень расстроены. Что гораздо хуже — за их спинами, ниже по склону слышались приближающиеся звонкие голоса сотен охотничьих рогов. В общем, как-то все складывалось... небезопасно. Может быть, они все-таки оставят его в покое? Никаких трофеев с его лба им все равно не светит. Ладно, разберемся.

На него налетел первый мардуканец. Он держал копье на уровне пояса и вопил так, что разбудил бы и мертвого. Роджер отбил копье вниз и вбок, позволил инерции волчком закрутить корпус и, пролетая во вращении мимо противника, отрубил ему руку.

Тут подоспела остальная часть группы, и он выбрал самого слабого: мардуканца с кровавой осколочной раной на ноге.

Роджер атаковал раненого воина, парировал выпад его копья, перевел меч в верхнюю защиту, подставив его под клинок мардуканца. Похожий на катану древний меч просвистел в воздухе великолепной бабочкой и обрушился вниз и наискось, раскроив мардуканца от плеча до бедра, а сам Роджер, описав разомкнутую спираль и ни на миг не прерывая стремительного движения, снова оказался лицом к противникам, пристально глядя на них. За считанные секунды землянин уложил двоих мардуканцев, не получив ни царапины, и кранолта, казалось, заново анализировали ситуацию.

Роджер занимался тем же самым. Он полностью осознавал, что остался в живых благодаря удаче и нескольким не слишком сложным трюкам, но кранолта, казалось, были не очень хорошо обучены. Для обоих ударов, которые он использовал, имелись стандартные контрприемы. Корд знал их, он и научил им принца, но никто из этих дикарей, похоже, о них и не подозревал. Если все они такие же неумехи, то он продержится... ну... еще минут пять.

Надо быть реалистом: если не случится что-нибудь непредвиденное, он мертвец. К сожалению, даже если он подожмет хвост и попытается спастись бегством, копья его все равно догонят. Однако до сих пор никому из врагов почему-то не пришло в голову просто утыкать его копьями и на том покончить с делом. Пока бой продолжался врукопашную и более-менее один на один, у него оставались шансы выжить, хоть и небольшие.

«Да здравствуют героические традиции!» — подумал он.

Одна из скользких тварей шагнула вперед и провела на земле черту. Роджер посмотрел на нее и пожал плечами; он понятия не имел, что все это означает. Немного поразмыслил и тоже провел черту.

Абориген хлопнул ложными руками, перешагнул через свою черту и встал в оборонительную позицию.

В этот момент Роджер впервые вспомнил, что у него есть пистолет. Копьеносцев было четверо; остальные вооружены только мечами. Он мог бы выхватить пистолет и уложить всех противников с метательным оружием, прежде чем хоть один из них успел бы замахнуться — в Ку'Нкоке он убедительно доказал, что ему такое под силу, — и он уже почти решился так и поступить. Это было бы правильно, и он это понимал. Да просто представить себе такое — принц Империи Человечества сражается на мечах с какими-то четверорукими варварами на варварской планете космической эпохи на задворках Вселенной! Просто дурной приключенческий роман какой-то! И если по какой-то счастливой случайности он переживет эту эскападу, капитан Арман Панэ лично сломает ему шею...

Он шагнул за черту.

Едва он сделал это, противник бросился вперед, держа меч над правым плечом. Оружие относилось к классу мардуканских двуручных мечей и весило почти десять килограммов. Если бы Роджер попытался блокировать его, огромный меч проломил бы защиту, словно ее и не было. А потому принц терпеливо ждал, держа катану у самой земли, до тех пор, пока противник не приоткрылся, начав боковой удар. В тот же миг Роджер стремительно метнулся вплотную к рослому, нависшему над ним аборигену, резко переводя меч в положение почти над головой...

Лязг стали был пугающе громким. На подламывающихся ногах Ана подходила все ближе. На каждом шагу она ожидала увидеть мертвое тело принца, земля вокруг была утыкана копьями, как подушечка для иголок.

Принц обнаружился живым — в центре полукруга визжащих скользких тварей. Она чуть не споткнулась о мертвого мардуканца, но сумела удержаться на ногах... и сумела остановить руку, уже почти нажавшую спусковой крючок. К орущей толпе бегом присоединялись все новые аборигены. Япут инстинктивно поняла: если она выстрелит, то принц погиб.

Роджер перевел дух и посмотрел на следующего в очереди. С импровизированной арены унесли уже три мертвых тела, и он понемногу начинал понимать правила. Черта, которую он провел, стала границей островка безопасности. Пока он оставался на «своей» стороне, противники не нападали; если они оставались за своей чертой, он тоже должен был воздерживаться от атаки. Правда, в прошлый раз, когда он слишком долго не выходил на бой, зрители заволновались. Очевидно было, что просто отсидеться, дожидаясь спасения, не удастся.