Он подавил смешок и прислушался. Крохотная женщина, лишь чуть-чуть повыше обычного человеческого роста, явно бранила мардуканских соплеменников.

О, глупейшие из мужчин, разве не пою я на вашем языке? Поглядите на меня, лишь один взгляд — это все, что я прошу. Я боюсь подойти и прямо сказать, что к чему, потому что среди моих товарок есть шпионки. Но я единственная, кто знает ваш язык, Вы, глупые, пустоголовые, трусливые идиоты, мужчины! Неужели вы не выслушаете меня, чтобы ваш принц остался жив?

Поэртена сам до конца не понял, как ему удалось сохранить невозмутимое выражение лица, когда он перешел от веселья к тревоге, но он был прожженным дельцом, и этот его опыт не ограничивался легальными товарами и услугами. Люди и раньше тайно вступали с ним в контакт в общественных местах — и как только он подсознательно понял, что песня была попыткой сделать именно это, он полностью активизировал программу перевода.

Беда заключалась в том, что женщина пользовалась не языком Народа. Не использовала она и диалект Ку'Нкока, который был очень сходным. Вместо этого она говорила на каком-то третьем диалекте, который значительно отличался от первых двух, и из-за сочетания этих различий и того факта, что она старалась не привлекать к себе лишнего внимания, три мардуканца ее просто не замечали.

— Беда в твоем языке, о глупая женщина, — сказал Поэртена. Переводчик, проследив, к кому относится утверждение, автоматически использовал необычный диалект. — Они на нем не говорят. Так кто же тут глупый, спрашиваю я тебя?

— Ой, — пела она. — Я удивлялась, как три мальчика могут быть такими глупыми. Это язык города, через который вы прошли, возрожденного вами города.

Песня была почти атональной и, поскольку пелась почти шепотом, могла бы показаться колыбельной на незнакомом языке. Никакой угрозы разоблачения. И несмотря на это, напев снова стал совершенно бессловесным, едва в помещение вошла другая женщина, которая несла поднос с едой. Загадочная мардуканка подождала, пока другая женщина выйдет из зоны слышимости, затем осторожно покосилась на землянина и продолжила бессмысленную уборку.

— Ходи давай, или ты проиграл, — сказал Кранла, постукивая по столу.

Поэртена резко оторвался от своих мыслей и бросил карту, даже не поглядев на нее.

— Эй, приятель, — ворчливо начал Денат, — какого?..

— Нет, нет, нет, никаких разговоров за столом, — хихикнул Тратан, кроя короля пикой. — О-па!

— Тш. .. — тихо сказал Поэртена. — Мы токо что стопнули игру. Мы бум прост кидать карты, пока не скинем все — и хва.

— Эй, не так все плохо... — начал уговаривать Кранла.

— Мне тока что бякнули в ухо, что есть проблема, — солгал Поэртена. — Так что я на сам-то деле за игрой не слежу, а так. Нам надо стопнуться. Вот ща.

— Я могу выйти, — сказал Тратан. Впереди была половина партии, но он открыл свои карты. — Мы просто бросаем их, подсчитываем очки, как будто по-настоящему, и раздаем новую партию. И делаем вид, что играем, пока тебе не надо будет идти. — Он как бы невзначай огляделся, ища непосредственную угрозу. — Нам надо взять копья?

— Что? — сказал Кранла. — Я не...

— Заткнись, — мягко сказал Денат. — Просто делай так.

— А-а... — Молодой мардуканец наконец понял, что к чему, и, пожав плечами, бросил свои карты на середину стола. — Все равно партия не задалась.

— Да, — сказал Тратан. — По-моему, сдача сейчас была просто отвратительная.

— Слышь, госпожа, — сказал Поэртена. — Что тебе надо передать нам? — Он умышленно не сводил взгляда со стола и адресовал казавшиеся бессмысленными слова Тратану.

— Кажется, я кое-что понял, — сказал в ответ мардуканец, невольно оглянувшись на женщину, и снова уставился в стол. — Значит, это не было сообщение по вашему таинственному радио?

— Есть тот, кто должен поговорить с вашими вождями, — пела женщина, теперь смахивая пыль со стен около стола. — Тот, кто должен встретиться с вашими вождями.

— Это трудноват, — сказал Поэртена, но посмотрел на племянников Корда. — Кранла, сгоняй за сержант-майором...

— Хорошо, — сказал мардуканец, используя стандартный язык, встал и потопал к лестнице.

— Я жду вас около очага внизу через очень короткое время, — пропела женщина, отступая к двери и подметая перед собой. — Когда свеча прогорит на половину ширины пальца.

Поэртена озадачился, но решил, что задерживать женщину не стоит. Она явно действовала по каким-то правилам игры, и, если земляне собираются воспользоваться ими, надо сначала в них разобраться.

— Хорошо, — ответил он, поднимая карты. — Полчаса. Он взглянул на свои карты и ухмыльнулся:

— Полный дом на сдаче. Повезло мне.

— Не совсем, — успокаивающе сказал Тратан. — Я просто хотел, чтобы ты не отвлекался, пытаясь решить, с чего ходить.

— Ты уверен, что не лопухнулся, Поэртена? — с сомнением спросил лейтенант Ясько.

Яркое пламя очага превращало кухню, которая обыкновенно пустовала — здесь бывали только Мацуги и жены погонщиков, помогавшие ему с готовкой, — в подобие ада. Грешников набилось много: сержант-майор, лейтенант Ясько, сам Поэртена и Денат, а также Джулиан и одно из его стрелковых звеньев. Мацуги и его помощники продолжали готовить вечернюю еду, не без труда огибая морпехов и мардуканцев, заполнивших комнату.

— Эт то, где она сказала, сэр.

— Значит, она опаздывает, — сказал лейтенант.

— Время нечеткое, — сказал Панэ по радио. — Свеча, прогоревшая «на полпальца». Человеческий или мардуканский палец? И какая именно свеча?

Капитан, Роджер и О'Кейси «присутствовали на собрании» посредством нашлемных камер Дэпро и ее подчиненных.

— В любом случае это примерно полчаса, сэр, — возразил Ясько. — Безнадежная затея, — добавил он, бросив взгляд на оружейника.

— Значит, вы думаете, что нам надо было оставить это без внимания, сэр? — спросила Косутич.

— Я думаю, — ответил лейтенант, когда стена позади него бесшумно распахнулась, — что все мы должны быть готовы к нападению. Мы не знаем, что нас ждет, — закончил он.

Из потайного хода вышла служанка, которая двигалась уже вовсе не как служанка, в сопровождении некоего знакомого лица.

— Дерьмо, — без выражения сказала Косутич и переключила сенсоры шлема на глубокое сканирование. Вид «гостевых апартаментов» на новой частоте оказался крайне интересным. — Капитан, у нас тут забавная штука обнаружилась.

Ясько посмотрел на нее с изумлением, потом обратил внимание, что все остальные куда-то таращатся, оглянулся — и чуть не выскочил из своего «хамелеона».

Джулиан сморщил нос и хихикнул.

Да это же «лудильщик»!

Хедер Бижан кивнул, а женщина, которая уже не выглядела ни забитой, ни безграмотной, прошла через комнату, чтобы запереть дверь.

— Прошу вас простить мой обман, когда вы подходили к городу. Было необходимо предотвратить ваше уничтожение.

— Что вы имеете в виду? — Природная подозрительность Ясько не слишком уменьшилась от того, что кто-то вышел из «сплошной» стены позади него. — Какого дьявола, нас никто не уничтожит, парень!

— Вас могут убить, — повторил Бижан. — Вам нанесли серьезный ущерб в Войтане. Вы потеряли, я полагаю, около тридцати человек из общего количества девяносто.

— Меньше, — с легкой улыбкой сказала ему Косутич. — У вас, должно быть, кто-то посчитал раненых, которые, по его предположению, должны были умереть, но мы ребята крепкие.

Бижан спокойно хлопнул руками в знак согласия.

— Да, и мой подсчет показал, что это число меньше. Спасибо за объяснение. Тем не менее, если бы вы не пришли в Маршад, вас бы уничтожили на подходах к Пасулу. Даже если бы Раж Хумасу потребовалась целая армия, чтобы осуществить это, вы были бы уничтожены.

— Почему? — спросил Ясько. — Что мы такого сделали?

— Не что мы сделали, сэр, — сказал Джулиан. — Что мы есть. Мы — его ключ к всевластию.