Город отличался от деревни Народа в первую очередь размерами — он был намного обширней. От деревни Корда отряд спустился по течению реки до места слияния с новой, более полноводной рекой, на восточном берегу которой, на невысоком кряже у верхушки угла, образованного водяными потоками, расположился Ку'Нкок. Возвышенность была почти вся занята постройками — было ясно, что город очень быстро растет и развивается. Деревянный частокол, с запасом отгораживавший территорию наиболее густо населенного треугольника, постепенно заменялся каменной стеной. Когда путешественники добрались до расчищенной полосы, отмечавшей границу городских земель, уже подступал вечер. Небо над домами посерело от дыма костров и печей.

Граница города-государства выделялась предельно четко. Во-первых, джунгли внезапно кончились — как ножом отрезало. Во-вторых, западный берег последней — четвертой из тех, что довелось пересечь отряду, — речушки носил несомненные признаки цивилизации.

Вдоль реки каждые несколько сот ярдов высились каменные насыпи, увенчанные странного вида домиками. Такие же насыпи и дома были рассеяны по всей долине, вперемежку с полями и огородами. Роджер никак не мог сообразить, для чего местные архитекторы изобретали такую конструкцию: очень прочные и толстые стены нижнего этажа без окон и дверей, а верхние этажи нависают над нижним, далеко выходя за его пределы. Одно было ясно: судя по их размещению, дома были предназначены для защиты полей.

Куда чаще в долине попадались простенькие хижины, по сравнению с которыми постройки деревни Корда могли показаться произведением искусства. Они во множестве теснились по берегам ирригационных канав и вдоль плохоньких тропинок, пересекавших долину во всех направлениях. Роджер подумал и решил, что это не настоящие дома, а, скорее, шалаши из ячмерисовой соломы, и крестьяне, работающие на полях, используют их как временные укрытия. Без сомнения, при каждом сезонном разливе их бесследно смывает — и их тут же с легкостью отстраивают — если можно использовать столь солидное определение — заново.

Ячмерис занимал большую часть расчищенной территории площадью в несколько квадратных километров. В отличие от земного риса эта культура не требовала много воды. Роджер подумал, что местное зерно будет с успехом продаваться на рынках Империи. Готовить его так же легко, как и рис, зато оно крупнее и вкуснее, а что до нехватки некоторых аминокислот, так ведь и у риса чего-то там не хватает. В сочетании с другими земными продуктами получится вполне сбалансированная диета.

Теперь принцу стало ясно, что главное препятствие для развития земледелия на Мардуке — вовсе не джунгли. Куда страшнее — дожди и наводнения. Многие поля, особенно в низинах у реки, окружали рвами, и не для того, чтобы сохранить воду в плодородном слое, а для того, чтобы ее туда попадало поменьше. Повсюду работали помпы — устройства наподобие древних водяных колес: перекачивали воду из впадин. Лишь немногие из них приводили в действие крестьяне, остальные крутились благодаря грубым ветряным мельницам.

Но больше всего путешественников поразили размеры домашнего скота. Когда отряд только-только вышел из джунглей, пехотинцы обратили внимание на движущуюся линию, медленно втягивающуюся в стену далекого города. Корд опознал в ней стадо животных. Роджер и несколько морпехов из любопытства использовали шлемы, чтобы получить увеличенное изображение. К их удивлению, местная скотина оказалась как две капли воды похожей на зверя флара, едва не прикончившего Корда. Роджер немедленно огласил результаты своих наблюдений, но бывший шаман разразился хрюкающим смехом. Он объяснил, что домашние животные — он называл их флар-та — и вправду похожи на зверя флара, которого убил Роджер (эту зверюгу Корд именовал флар-ке), но между двумя, видимо, родственными видами существовали принципиальные различия.

Повсюду на полях трудились крестьяне — что-то сажали, что-то выпалывали. Те, кто закончил работу, потянулись домой — во временные хибары, в блокхаузы, расположенные у кромки джунглей, или в город. Заметив приближающихся путешественников, многие тут же побросали свои дела. Пока отряд шагал к городу, следуя изгибам прихотливо вьющейся дороги, толпа глазеющих рабочих все увеличивалась. Те, кто шел домой, вернулись с полдороги, те, кто работал, постепенно стекались к обочине.

Панэ уже начал разбираться в местном языке жестов и поз, но решил не обращать внимания на враждебные взгляды, сопровождавшие их по пути, хотя ему и не понравились отдельные наполовину понятые им оскорбления и угрожающие взмахи орудиями труда.

Казалось, враждебность эта направлена скорее на Корда и сыновей Делкры, но постепенно она распространилась и на чужестранцев. Напряжение росло. К городским стенам отряд подошел в окружении настоящей толпы, к крестьянам присоединилось и множество жителей, прибежавших из города. Вопли и местный эквивалент оскорбительного свиста становились все громче и уверенней. Панэ окончательно уверился в том, что объектом возмущения служат морские пехотинцы.

— Отряд, перестроиться. Кольцевой периметр вокруг Роджера. Стандартные меры против бунтующей толпы. Бронескафы вперед, оружия не применять. Вторая шеренга, примкнуть штыки. Приготовьтесь отгонять бунтовщиков.

Морпехи отреагировали на приказ с автоматической отточенностью маневра. Они быстро перестроились, образовав двойное кольцо вокруг штабной группы. Бронированное отделение Джулиана выдвинулось вперед, образовав дугу, обращенную к городу. Силовые хромстеновые бронескафандры позволяли морпехам перемещать вес, в пять раз больший, чем вес самого скафандра. Им не могло повредить никакое мардуканское оружие, в то время как применение оружия пришельцами могло только спровоцировать массовую вспышку насилия.

Плохо выровненная дорога, огороженная глубокими рвами, в ширину занимала всего десять метров, и двойное кольцо телохранителей перекрыло ее, точно пробкой. В тылу отряда осталась относительно небольшая группа аборигенов — пять или шесть десятков. Чтобы присоединиться ко второй группе, усиленной горожанами, отставшим пришлось бы перебраться через ров и пробежать по росткам ячмериса. Поскольку фермерам плоды их труда дороги, многих это остановило, а некоторые попытались прорваться сквозь шеренги арьергарда. Они увлекли за собой большую часть отставших аборигенов, однако штыки заставили их отступить, несмотря на численное превосходство. Один пехотинец был серьезно ранен ударом боевого цепа, сломавшего ему ключицу, но остальным удалось оттеснить нападавших, не открывая огня.

Впереди напор толпы, подпитываемой из города, сдерживали морпехи в бронескафандрах. Им пришлось иметь дело в основном с горожанами, которых мало беспокоила сохранность полей — они были не прочь пробежаться по всходам, — однако и настроены они были куда менее воинственно, чем крестьяне в тылу отряда. В чужаков швырнули несколько камней, но главным оружием горожан оказались комья фекалий. После того как первый вонючий снаряд угодил в ротного оружейника, остальные морпехи живо наловчились уворачиваться. Красочные комментарии пинопца представляли собой вопиющее нарушение прямого приказа сержант-майора, но она решила не обострять ситуацию. Кроме того, некоторые его замечания прозвучали удивительно кстати и развеселили тех, кому повезло меньше, чем Поэртене.

К несчастью, положение складывалось тупиковое. Горожане не могли прорвать строй морпехов Джулиана, но и люди не могли преодолеть плотную толпу, не причинив мардуканцам серьезных ранений. Панэ с большим трудом удерживался от приказа применить силу, поскольку дождь камней и других метательных снарядов становился все гуще. Соблазн перевешивало небольшое практическое соображение: если они убьют или покалечат несколько десятков местных жителей, пусть даже спровоцированные их поведением, о выгодной торговле с Ку'Нкоком придется забыть.