— Хорошо, — сказал Панэ. — Теперь мы знаем врага в лицо. Все, расходитесь, ребята, и постарайтесь заснуть. Завтра у нас тяжелый день.
Он подождал, пока морпехи разойдутся по своим укрытиям и застегнут изнутри палатки, затем снова повернулся к Джулиану.
— Ты как?
— Нормально, капитан. Со мной все будет в порядке. Я просто... растерялся. Они такие...
— Жуткие, — подсказал Добреску. — Капитан, что сделать с трупом?
— Бросьте в центре лагеря. Утром сожжем вместе с мусором.
— Есть, сэр, — сказал уоррент-офицер. — Хотел бы я знать, что нас ждет дальше.
Роджер покачивался на спине гребнежабы в такт ее шагам. Даже мутный утренний свет казался ему резким. Взбудораженным людям не сразу удалось заснуть, и теперь все казались тихими и подавленными.
Полузакрыв глаза, он лениво наблюдал за дозорной, обрубавшей толстую лиану. Мономолекулярная кромка мультиножика даже самую прочную лозу резала, как лазер бумагу, но, как правило, морпехи, прокладывавшие отряду путь через подлесок, старались обходиться без рубки. Гребнежаба, следовавшая за ними по пятам, без труда проламывалась через большинство препятствий, так что расчистка вручную означала лишнюю трату сил. Но порой даже флар-та пасовал перед препятствием, и тогда приходилось ему помогать. В таких случаях верховое животное Роджера упиралось башкой в верхнюю часть ствола, перегородившего дорогу, а рядовая перерубала его у корня. Пока она работала, Роджер и второй дозорный наблюдали за окрестностями. Пока она работала, Роджер и второй дозорный наблюдали за окрестностями. Когда они вот так останавливались, Роджер особенно остро ощущал их уязвимость, независимо от реальной ситуации.
Собащер все это время спокойно дрых, прижавшись к спине принца. Вдруг он сел торчком, потянулся и обнюхал воздух. И снова лег. Вокруг ничего не происходит, угрозы нет, самое время поспать.
Патриция Маккой отложила ружье и переступила через первую разрубленную лиану. Можно было срезать ее ближе к земле, только зачем? Огромные флар-та своими широченными лапами растопчут пень в щепки. А у нее есть и другие заботы.
Когда ей приходилось передвигаться по джунглям с одним лишь мачете, она чувствовала себя неприятно незащищенной. Конечно, сзади был напарник, он надежно прикрывал ей спину, да и принц, надо отдать ему должное, тоже неплохо работал в прикрытии, но...
Она ступила на неширокую полянку, окруженную молодыми лианами, и огляделась. Земля здесь была совсем влажной, буйная зелень благоденствовала. Похоже, отряд приближался к болоту. Флар-та легко должны были преодолеть подлесок и без дополнительной помощи.
Она сделала еще шаг... и повалилась навзничь, захлебываясь кровью. Из горла торчало копье.
Когда из зарослей дождем посыпались копья, Роджер просто оторопел, но среагировал автоматически и абсолютно правильно. Он оттолкнулся ногой от спины гребнежабы, скатился вбок, уходя от смертоносного ливня, ловко, на зависть кошкам, извернулся в воздухе и приземлился на ноги. Но на этом не остановился — в буквальном смысле слова. В то же мгновение он плашмя бросился на землю, а над головой его просвистел двухтонный хвост флар-та.
Погонщик, пронзенный насквозь, умер на месте; весь бок огромной гребнежабы, словно опереньем, оброс древками легких копий и дротиков; их железные острия доставляли животному боль и неудобство. Начиная злиться, гребнежаба несколько раз хлестнула хвостом, в надежде сбить с ног неизвестного врага, посмевшего так нагло ее искусать, но никакого врага не обнаружилось, и зверюга неуверенно двинулась в том направлении, откуда прилетали кусачие зубы. Именно туда направляла ее маленькая зверюшка, которая обычно ехала на спине, а кроме того, в той стороне угадывалось шевеление, которого не должно было там быть...
Ага, а вот и враг.
Когда флар-та издал пронзительный рев, Роджер всматривался в заросли в поисках цели. Он остался чуть в стороне и не двигался, а вот Собащер умчался вперед. Терпение Роджера было вознаграждено почти сразу: из кустов выползла неизвестная скользкая тварь, ускользнувшая от разъяренного флар-та!
Справа от принца, там, где были сосредоточены основные силы землян, поднялась стрельба. Роджер не отвлекался. У него был свой сектор обстрела, в котором как раз появилась вторая скользкая тварь. На одной из ее четырех рук висел, как бульдог, Собащер. Роджер пристрелил врага, справедливо полагая, что шестиногий друг нуждается в помощи, и сразу перестал стрелять, потому что из зарослей по соседству стали появляться фигуры морских пехотинцев.
Теперь можно поспешить за «собакой».
Одного взгляда на летящие из-за деревьев копья хватило капитану Панэ, чтобы не раздумывая рявкнуть:
— Засада! Ближняя!
В лексиконе морской пехоты существовало два обозначения для засады: ближняя и дальняя, и ответственность за квалификацию целиком ложилась на плечи старшего офицера. По умению определить, с какой из них столкнулся отряд, легко было отличить опытного полевого командира от штабного теоретика.
Ошибка могла иметь фатальные последствия. Дело в том, что действия в том и другом случае предпринимались прямо противоположные. В случае неожиданной атаки с далекого расстояния подразделение должно было залечь и открыть ответный огонь, а затем, используя маневры уклонения, перейти в атаку и уничтожить засаду. На деле все происходило далеко не так стройно, как по плану, но в общем укладывалось в общую схему.
В случае атаки с близкого расстояния доктрина предписывала немедленно развернуться в сторону противника и атаковать. Невзирая на возможные ловушки и мины, процент потерь в этом случае был меньше, чем если бы подразделение придерживалось оборонительной тактики.
Косутич вломилась в заросли и, набирая скорость, помчалась навстречу прячущимся врагам. Бисерное ружье, переведенное в режим автоматической стрельбы, выплевывало очередь за очередью. Сквозь пространство перед сержант-майором пролегла зачищенная полоса. Но врагов Косутич по-прежнему не видела — шлем фиксировал только неуловимые призраки. Поскольку стрелять прицельно было не в кого, оставалось вслепую обстреливать от бедра все подряд. Заросли не могли служить врагу укрытием, разогнанные до бешеной скорости бусины крошили лианы и деревья, как газонокосилка траву, рассыпая мириады брызг зеленого сока, опилок и слизи.
Она прорвалась сквозь пелену подлеска и увидела скользкую тварь, с ревом занесшую над головой копье. Выстрел разметал врага по ближайшим кустам. Ева застыла на месте, обшаривая глазами окрестности. Кажется, никого, но выводы делать рановато. Она знала, что далеко оторвалась от основных сил отряда, на экране шлема все синие значки, обозначавшие бойцов, высвечивались где-то за спиной, а впереди и рядом никого не было. Конечно, вскоре подтянется подмога, отставшие морпехи могут появиться здесь в любой момент, а ей предстояло решить, что лучше: дождаться подкрепления или продолжать двигаться самостоятельно.
Она постояла в нерешительности... и стремительно бросилась на землю. Слева от нее, совсем рядом взорвался плазменный заряд. Кто-то забыл посмотреть, что показывают датчики шлема.
Когда Нассина Босум поняла, что чуть не изжарила сержант-майора, она разразилась проклятиями. Надо же, прикрывая огнем свое отделение, могла пустить старшего нонкома роты на угольки! В уголке сознания Босум уже звучали слова, которые скажет ей потом сержант-майор, но сейчас отвлекаться не следовало. Не отвлекаемся.
Она сменила прицел, накрыв огнем участок леса, из которого летели дротики, и хищно улыбнулась. На открытое пространство выбежал охваченный пламенем абориген и тут же упал, срезанный выстрелом из бисерника.
Прозвучал настойчивый предупреждающий сигнал: закончились боеприпасы. Нассина выщелкнула опустевшую обойму, вставила новую. Кроме дейтерий-литиевых гранул магазин содержал также свежий источник питания, необходимый для лазерных компрессоров и запуска химической реакции. По имперским меркам система была достаточно проста, но чтобы все работало без сбоев, качество боеприпасов должно быть очень высоким, да и к эксплуатации оружия предъявлялись особые требования. Соблюсти которые на Мардуке не представлялось возможным. Качество тоже подвело. Гранула, поступившая в запальную камеру, попалась с примесью углерода. Уровень загрязнения был ничтожный, не больше одной десятой процента от общей массы гранулы, зато результат оказался катастрофический.
