Как-то осенью, в тоскливый пасмурный день, когда Василий, стоя у верстака, копался в разобранном механизме «максима», послышался чей-то возбужденный голос:

– Робята, новобранцев пригнали, пошли поглядим!

Василий вместе с другими вышел на крыльцо мастерской и стал всматриваться в пеструю толпу новобранцев, выстраивавшихся по плацу поодаль.

Вдруг один из новобранцев, паренек невысокого роста, замахал рукой. Солдаты тоже замахали в ответ. Василию показалось, что новобранец, махая, смотрел на него. Хотелось крикнуть, спросить, что ему надо? Но этого было сделать нельзя.

Вдруг солдат снял фуражку и начал махать ею. Василий глянул и сразу признал в нем своего старого друга Мишу Судакова, стал объяснять жестами, что рад встрече и что вечером придет в казарму…

Новобранцев проверили по списку, сводили в баню, одели в казенное обмундирование и разместили в казарме – широкой, приземистой и гнетущей комнате.

За окном лил дождь. Было тяжело и тоскливо. Михаил, остриженный наголо, сидел на солдатском деревянном топчане и думал о том, что же сулит ему новая, солдатская жизнь?

Вдруг растворилась дверь и перед ним вырос Василий, возмужавший, улыбающийся. Мигом исчезли грустные думы, и Михаил с радостью бросился в объятия друга.

Они проговорили допоздна. Михаил рассказал все новости о Туле, о родных Василия, о его невесте. Было решено, что Василий станет добиваться перевода Михаила Судакова к себе в оружейную команду.

Но хотя Судаков и был хорошим слесарем, добиться этого оказалось не просто.

Лишь месяца через три, когда Михаил прошел положенное строевое обучение, его перевели в оружейную команду. Друзья стали работать в одной мастерской, жить в одной казарме.

Их подразделение называлось еще нестроевым взводом и насчитывало до сорока солдат – слесарей-оружейников.

Жили они в общей казарме, занимали целое отделение – темную и тоскливую комнату.

Правда, в нее приходили только на ночь, спать, день же проводили в оружейной мастерской, где занимались ремонтом различного оружия.

Начальником команды был штабс-капитан Шахов, высокий, плечистый офицер с небольшой русой бородкой, орлиным носом и быстрым взглядом, отчего все лицо его казалось хищным.

Солдаты его побаивались и называли Орлом.

Но, несмотря на внешнюю суровость, он был доброго права и зря солдат не обижал.

К Василию Дегтяреву Орел, как и мастер Елин, относился особенно хорошо, так как Василий безропотно и бесплатно чинил пистолеты его друзьям.

В мастерской помимо ремонта оружия изготовляли прицельные станки для новобранцев. При помощи такого станка новобранец закреплял винтовку в нужном, на его взгляд, положении, а проводивший учение офицер мог проверить, правильно тот прицелился или нет.

По вечерам, в свободное от работы время, дома, в казарме, Василий раскладывал ящик с инструментами и приступал к починке личного оружия офицеров.

Подрабатывая таким путем, он каждый месяц посылал немного денег матери, чтоб поддержать оставшуюся без кормильца семью.

Ремонтируя различные образцы автоматического оружия, Василий тщательно изучал каждую систему. Иногда небольшие, на его взгляд, переделки и усовершенствования в той или иной системе могли значительно улучшить ее боевые качества. Он пытался об этом говорить Елину, но тот отмахивался:

– Твое какое дело! Пусть думает начальство, у него башка больше.

Было ясно, что и здесь так же невозможно применить свои изобретательские способности, как и на заводе. Начальство смотрело на мастеров как на солдат, призванных нести службу. Как ни хотелось заняться Дегтяреву изобретательской работой, он вынужден был откладывать свои мечты и желания до лучших времен.

Все же работа по ремонту различного оружия была для него хорошей практической школой.

В те годы среди офицерства приобрели распространение привозимые из-за границы автоматические пистолеты. По сравнению с револьвером Нагана это оружие было более скорострельным; каждый из офицеров старался приобрести пистолеты. Охотно покупались пистолеты Браунинга, Борхардта-Люгера (парабеллум) и Маузера.

Но все они часто ломались, отказывали в стрельбе. В оружейной мастерской редкие мастера брались за их ремонт. А зачастую и взявшись не могли исправить повреждений.

Василий же, благодаря исключительному чутью и пониманию оружия, легко разбирался в новых, иногда совершенно незнакомых ему системах и мог исправить любое повреждение.

Его авторитет в деле ремонта различного автоматического оружия рос с каждым днем, укрепляя за ним славу лучшего оружейного мастера.

В начале 1904 года, когда вспыхнула русско-японская война, автоматическое оружие, особенно станковые пулеметы Максима, стало внедряться в армию. Но они часто ломались, и потому потребовалось в спешном порядке обучать войсковых оружейников ремонту этих пулеметов.

Начальник оружейного полигона при Офицерской школе, могучий бородач полковник Филатов, вызвал Дегтярева к себе и поручил ему обучение войсковых оружейников.

Дегтярева смутило такое задание, но приказ был подписан, и он взялся за дело.

Обучая войсковых оружейников ремонту пулемета, он одновременно учил их изготовлению наиболее ломких и нужных деталей…

Только было закончено обучение войсковых оружейников, как Филатов получил задание – обучить стрельбе из пулемета группу ефрейторов.

Он снова вызвал к себе Василия:

– Вот что, Дегтярев, с первым заданием ты справился отлично и принес этим большую пользу. Сейчас поручаю тебе еще более трудное дело. Будешь обучать стрельбе из пулемета группу ефрейторов.

Дегтярев топтался в нерешительности. Стрельбе из пулемета он научился сам без посторонней помощи и не имел ни малейшего представления о том, как следует обучать этому других.

– Ну, что ж ты молчишь? – опросил Филатов, поглаживая густую пышную бороду. – Боишься?

– Никак нет, ваше высокоблагородие, просто не знаю, с чего начинать.

Филатов расхохотался.

– А с чего ты начинал, когда обучал оружейников?

– С устройства пулемета.

– Вот и тут начинай с устройства… А если будет трудно – приходи ко мне.

– Есть, ваше высокоблагородие, – отчеканил Дегтярев и вышел…

Василий познакомился с Филатовым несколько лет назад в оружейной мастерской и сразу проникся к нему глубоким уважением.

Филатов был большим знатоком оружейного дела и, пожалуй, единственным человеком в оружейной школе, кто оказывал внимание и заботу простым солдатам-оружейникам. Он всемерно поощрял способных мастеров, давая возможность им совершенствовать свой опыт и знания.

Поручив Василию обучение ефрейторов стрельбе из пулемета, он на другой же день пришел в мастерскую.

– Ну как дела, Дегтярев?

– Стараюсь, ваше высокоблагородие…

– Так вот, завтра можешь начинать обучение, ефрейторы соберутся в восемь утра…

Василий после работы хорошо смазал свой «максим», приготовил запасные детали на случай поломки. Утром он вышел на стрельбище.

– Ну вот что, братцы, я ни в каких школах стрельбе не обучался, так что буду вам рассказывать как умею. Если что не поймете – спрашивайте.

Он расстелил на траве шинель, закатил на нее пулемет и начал его медленно разбирать, подробно объясняя название и назначение каждой части.

С таким же подробным и последовательным объяснением он провел сборку пулемета. Затем поручил разобрать пулемет одному из ефрейторов, а других спрашивал название частей.

Василий считал, что стрельбу из пулемета можно начинать лишь тогда, когда все научатся разбираться в его устройстве. Он полагал, что на это уйдет недели две. Однако через несколько дней ефрейторы запомнили все части пулемета, научились разбирать и собирать его, и Дегтяреву пришлось начинать стрельбу.

Стрелять из пулеметов в то время было сущим наказанием. Другой раз очереди выпустить не успевают – глядь, сломался ударник, надо его менять. Очень часто случались заедания и мелкие поломки. Дегтярев вынужден был носить с собой ящичек с инструментами и запасными частями.