Причесав серебристые волосы, он надел теплую шинель и отправился в клуб на вечер встречи со своими избирателями, которые вторично выдвигали его кандидатуру в депутаты Верховного Совета СССР.
Его появление было встречено бурей оваций.
Василий Алексеевич поднялся на трибуну и тихо сказал:
– Мы должны и будем работать не покладая рук, чтобы оградить нашу страну и все мирные народы от новой войны. Что касается лично меня, то я отдам все свои силы на благо Отчизны, на благо нашего народа.
Спустя несколько дней Дегтярев был вторично избран в депутаты Верховного Совета СССР.
Через месяц Василий Алексеевич приехал в Москву на сессию Верховного Совета СССР и несколько дней провел у своей дочери. В эти дни ему удалось посетить выставку трофейного вооружения, захваченного советскими войсками в боях с немцами и японцами.
Выставка эта произвела на него большое впечатление. Он подходил к огромным побуревшим развалинам «тигров», «пантер» и «фердинандов» и с радостью находил в их броне маленькие сквозные отверстия.
Экскурсовод, узнавший конструктора, подвел его к одному танку и, вынув из дырочки в башне танка бронебойную крупнокалиберную пулю, подал Дегтяреву:
– Узнаете, Василий Алексеевич?
– Наша? – спросил Дегтярев.
– Да, эта пуля была послана в танк из вашего противотанкового ружья. Бронебойные пули из вашего ружья прошибали вражеские танки насквозь!
И он стал показывать Дегтяреву пробоины в танках…
Дома у дочери Дегтярев продолжал думать о выставке, об огромном количестве поверженной техники врага и с гордостью – о советских конструкторах, инженерах, рабочих, создавших такое вооружение, которое помогло нашим воинам разгромить фашистские армии.
Он вспомнил своих соратников, друзей и учеников, создателей грозного оружия Советской Армии, трудом своим утверждающих мощь родной страны.
Вот высокий седовласый старик с гордой осанкой. Это Токарев. Им неоднократно приходилось соревноваться друг с другом. У каждого были неудачи и успехи. И каждый из них неудачи другого переживал, как свои, и успехам товарища радовался, как своим, потому что оба они работали для своего родного народа, для своей социалистической Родины.
Вот представитель молодого поколения – конструктор Шпагин – творец многих замечательных систем. Теперь он тоже депутат Верховного Совета СССР и Герой Социалистического Труда. Дегтярев гордится им. Это его ученик.
Вот конструктор Симонов – создатель пятизарядного противотанкового ружья, удостоенный Государственной премии. На выставке немало танков, подбитых из его ружья!..
«В нашей стране выращены замечательные творцы оружия, – думал Дегтярев, – и они славно поработали вместе с тружениками тыла. В невиданно короткий срок была перебазирована на Восток военная промышленность и развернуто производство вооружения в гигантских размерах…»
Дегтяреву вспомнились годы империалистической войны, когда на трех русских солдат приходилась одна винтовка, когда десятки дивизий на фронте держались в резерве, потому что их не с чем было послать в бой. Тогда могучая русская артиллерия бездействовала из-за страшного снарядного голода, а пулеметы выдавались в части, как большая, почти музейная редкость…
Ему вспомнилась речь Председателя ГКО, характеризующая подвиг работников оборонной промышленности в эту войну.
Дегтярев отыскал брошюрку с этой речью и открыл ее на памятном месте.
«Известно, что наше вооружение по качеству не только не уступало немецкому, но в общем даже превосходило его.
Известно, что наша танковая промышленность в течение последних трех лет войны производила ежегодно в среднем более 30 тысяч танков, самоходок, бронемашин.
Известно далее, что наша авиационная промышленность производила за тот же период ежегодно до 40 тысяч самолетов.
Известно также, что наша артиллерийская промышленность производила за тот же период ежегодно до 120 тысяч орудий всех калибров, до 450 тысяч ручных и станковых пулеметов, свыше трех миллионов винтовок и около двух миллионов автоматов.
Известно, наконец, что наша минометная промышленность за период 1942–1944 годов производила ежегодно в среднем до 100 тысяч минометов.
Понятно, что одновременно с этим производилось соответствующее количество артиллерийских снарядов, разного рода мин, авиационных бомб, винтовочных и пулеметных патронов.
Известно, например, что в одном только 1944 году было произведено свыше 240 миллионов снарядов, бомб и мин и 7 миллиардов 400 миллионов патронов.
Такова в общем картина снабжения Красной Армии вооружением и боеприпасами».
«Да, – сказал Дегтярев, – хорошо потрудились советские люди в тылу! Славно поработали оружейники и оружейные конструкторы. Родина никогда не забудет об этом!..»
Вспоминая друзей и товарищей по конструкторской работе, Дегтярев захотел повидаться с ними, поговорить о пережитом, вспомнить годы совместной работы, подумать о будущем…
Как-то вечером он неожиданно нагрянул к своему учителю и другу Владимиру Григорьевичу Федорову.
Машина остановилась у красного кирпичного коттеджа, и Василий Алексеевич, сдерживая волнение, нажал кнопку звонка. «Как-то выглядит Владимир Григорьевич, – думал он, – ведь мы не виделись больше пяти лет…»
– Кто там? – спросил женский голос.
– Дома Владимир Григорьевич? Это спрашивает Дегтярев.
Послышались торопливые шаги по лестнице, глуховатое покашливание и знакомый голос:
– Откройте, пожалуйста. Я сейчас, сию минуту, только надену китель…
Через несколько минут Дегтярев сидел в кабинете, заставленном книгами и цветами.
– А вы все такой же, Василий Алексеевич, не стареете, а ведь как работаете!
– Некогда стареть-то, Владимир Григорьевич!
Федоров налил по бокалу вина.
– Ну что же, Василий Алексеевич, выпьем за встречу, за ваше вторичное избрание в депутаты, за ваше замечательное оружие!
– Я бы хотел, чтобы мы выпили за ваши труды, за эти тома, написанные вами, за присвоение вам звания генерал-лейтенанта, профессора, доктора наук, действительного члена Академии артиллерийских наук…
– Нет, Василий Алексеевич, давайте выпьем за успехи советских оружейников и за победу русского оружия в этой великой войне.
– И за наши с вами успехи, – .добавил Дегтярев, – и, поскольку нам по второй нельзя, за нашу почти полувековую творческую дружбу!..
Однажды после открытия сессии, выходя из зала заседаний Верховного Совета СССР, Василий Алексеевич увидел приветливо улыбающегося человека в штатском костюме и в роговых очках.
«Кто-то очень знакомый», – подумал он.
– Не узнаете, Василий Алексеевич? – спросил Шпагин.
– Георгий Семенович, вот радость, из-за этих очков признать тебя не мог. Ведь почти шесть лет не виделись. – Дегтярев крепко обнял его…
Несколько часов они провели вместе. Прощаясь, Василий Алексеевич взял со Шпагина слово, что летом тот непременно приедет к нему в гости.
