И Ришелье, улавливающий своим чутьем политика, что Монтобан, Монпелье и Ла-Рошель требуют своего логического завершения, уже диктовал приказы по армии.

По-прежнему, как и восемь лет назад, душою и оплотом мятежных гугенотов и непокорного дворянства оставался герцог Роган. Именно ему, вождю еретиков, как мы видели, обещала свою помощь католическая Испания. Воистину причудливы зигзаги политики!

Кардинал некоторое время колебался, словно бы взвешивая на весах своей государственной мудрости меру опасности, исходящей от непокорного Рогана и от испанцев.

Заключив, что ослабленные мятежники подождут, он обратился против внешнего врага. Войска готовились выступить в поход против испанцев и их союзников — пьемонтцев.

Поскольку его величество также собирался принять участие в кампании, мушкетеры де Тревиля чистили оружие и полировали шпаги, прощаясь с прелестями недолгой оседлой жизни в Париже.

— А-а, вот и вы, дорогой друг, — приветливо проговорил Атос, когда гасконец переступил порог его квартиры на улице Феру. — Вы очень кстати, д'Артаньян, — продолжал Атос тем же спокойным и приветливым тоном. Сегодня вечером я приглашен к господину де Тревилю — у него будет игра и приятное общество. Будет очень кстати, если вы отправитесь со мной хозяину дома, несомненно, будет приятно видеть вас снова в Париже — целым и невредимым, как и мне.

— Атос! — вскричал д'Артаньян, крепко обнимая друга. — Положительно ваш характер действует на меня не менее благотворно, чем бальзам моей матушки.

— Вы имеете в виду тот самый бальзам, который предлагали мне для исцеления перед нашей несостоявшейся дуэлью у монастыря Дешо? — улыбаясь, спросил Атос.

— Как? Вы и это помните?!

— Еще бы, любезный друг. Такие вещи не забываются. Я, как вы сами понимаете, имею в виду продолжение нашей первой встречи. Возможно, нам не пришлось бы разговаривать с вами, если бы не ваша благородная помощь. Этот Каюзак знал о моем ранении, и это придавало ему храбрости.

— Однако именно вы уложили его наповал в тот день, Атос.

— Это правда. Но не будем отвлекаться на пустяки. Удачна ли ваша поездка?

— Как вам сказать. И да, и нет.

— Вы, кажется, собирались поискать там какую-то девушку?

— Ее в Туре уже не оказалось.

— А… тем лучше для вас, дорогой д'Артаньян.

— Полно, Атос! Я знаю ваши взгляды на подобного рода вопросы, но, право же… эта девушка вытащила меня из петли.

— Вот и прекрасно. Это делает ей честь. Но что из этого следует?

— Она красива, умна и…

— И в силу этих обстоятельств вы решили, что обязаны влюбиться в нее. Она, кажется, гугенотка?

— Какое это может иметь значение?!

— Если она гугенотка — значит, она упряма. А если ее вера показная значит, она фальшива!

— Ах, Атос! Положительно с вами нельзя говорить ни о чем!

— Почему же? Давайте поговорим о вашей неудаче.

— Какой неудаче?

— Я спросил вас, удачной ли была ваша поездка, и вы ответили мне: «И да, и нет». Вот я и говорю — если вам повезло в первой части, то в чем вам не повезло, друг мой?

Д'Артаньян не смог сдержать улыбки.

— Другими словами, вы хотите сказать, что мне повезло в том, что я не нашел Камиллы?

— Несомненно!

— Ах, Атос! В Париже не сыскать человека оригинальнее вас.

— Не стану спорить с вами, — флегматично отвечал Атос. — Однако вы ведь не станете отрицать, что вторая сторона ваших приключений пока еще не известна мне. Расскажите же мне о ней.

— К счастью, я не так смотрю на вещи, как вы, милый Атос. Поэтому, говоря о том, что меня постигла неудача, я имел в виду именно отсутствие Камиллы в Туре. Другое же мое приключение скорее можно считать менее огорчительным.

— Что же случилось с вами?

— Угадайте, кого я встретил там?

— Как же я могу угадать, посудите сами!

— Вы помните, кому наш Арамис писал письма в Тур своим изящным почерком?

— А-а, — разочарованно протянул Атос. — Я-то было решил, что вы действительно хотите рассказать мне что-то заслуживающее внимание.

— Погодите, Атос, вы еще не выслушали меня до конца.

— Это правда.

— Так вот — я встретил Арамиса.

Выражение лица Атоса подтвердило гасконцу, что на этот раз его друг действительно удивлен.

— Что же делал в Туре Арамис?

— То же, что и я, но с большим успехом!

— Э-э, нет. Арамис не тот человек, чтобы очертя голову поскакать в Тур только ради свидания со своей опальной любовницей.

— Верно. Судя по некоторым признакам, он выполнял там некое важное поручение, связанное с делами одного влиятельного ордена. Видимо, наш друг связан с ним теснее, чем я думал.

Атос задумался. Лицо его сделалось серьезным.

— Что общего может быть между герцогиней де Шеврез и иезуитами? Вы разговаривали с ним?

— Не только разговаривал, но даже немного подрался бок о бок, как в старые времена. Вернее, стрелял Арамис, а я спасался бегством.

— Ничего не пойму! Вы спасались, в то время как Арамис дрался?!

— Я вижу, что совсем запутал вас, милый Атос, своим бессвязным рассказом. И все это потому, что вы меня перебиваете. Слушайте же!

И д'Артаньян рассказал все, о чем уже знает читатель.

— Что вы об этом думаете? — спросил он, закончив пересказ произошедших с ним событий.

Д'Артаньян опустил только некоторые детали, связанные с камеристкой г-жи де Шеврез. Атос мрачно молчал.

— Вы ошиблись, д'Артаньян, — сказал он наконец.

— Что вы имеете в виду?

— Вы ошиблись дважды. Первый раз, отвечая на мой вопрос о вашей поездке, — лучше бы вам отыскать свою Камиллу, а от этой истории с герцогиней-заговорщицей и Арамисом-посланцем иезуитов держаться как можно подальше.

И Атос вздохнул.

— Вы огорчаете меня, друг мой! Как мне было еще поступить, сами посудите!

— Я не осуждаю вас, д'Артаньян. Но я говорю вам — вы совершили ошибку. Вы ошиблись вдвойне, выдав себя за Арамиса. Теперь вас будут преследовать как заговорщика, так как наш друг, вечно окруженный покровом тайны, без сомнения, принял участие в каком-то заговоре.

— Но, черт возьми, ошибка скоро разъяснится!

— Это верно. Я только боюсь, чтобы не было поздно.

— Вы пугаете меня своей серьезностью, Атос.

Атос устремил на товарища взгляд своих красивых и печальных глаз. От этого взгляда гасконец вздрогнул.

— К счастью, мы скоро выступаем в новый поход, — проговорил Атос, проводя рукой по лицу, словно желая отогнать какую-то недобрую мысль.

Друзья немного помолчали.

— Должен вам сообщить, что кавалер Рошфор, судя по всему, оставил все происшедшее между вами при себе. Во всяком случае, ваше имя никто не упоминал. Это свидетельствует о том, что Рошфор не безнадежен.

— Ну что ж! По крайней мере, с этой стороны мне ничто не грозит.

— Пока, друг мой. Кавалер быстро идет на поправку. Скоро он сможет держать шпагу так же хорошо, как и прежде.

— Ничего, — сказал д'Артаньян. — Тогда я снова излечу его от этого недостатка!

Атос вздохнул.

— Вы правы! Кавалер сейчас не самое главное. Сегодня мы отправимся к господину де Тревилю и при всяком поводе и без повода будем рассказывать всем о том, как чудесно вы провели свой кратковременный отпуск в своей родной Гаскони. Пусть как можно больше людей думают, что вы были именно там.

— Но ведь все равно кое-кто видел меня в Туре.

— Вот это-то и беспокоит меня больше всего, — по-прежнему мрачно отвечал Атос.

Вечером друзья отправились к господину де Тревилю. Дом был полон людей, лакеи сновали в толпе приглашенных. Шла большая игра.

— Сегодня я собираюсь выиграть, — сказал Атос. — И приглашаю вас присоединиться ко мне.

— Так вы при деньгах, дорогой друг? — удивленно спросил его д'Артаньян.

— Пока еще нет, — флегматично ответил Атос. Д'Артаньян расхохотался.

— Узнаю вас, друг мой. Однако участвовать в ваших авантюрах я не буду. Хватит с меня той игры с англичанами в Амьене, когда вы уговорили меня бросить кости, чтобы отыграть свою лошадь или сто пистолей на выбор.